Семья в долг - Александра Багирова

Когда Анютка очнулась, мне показалось, что она родилась, второй раз. Смотрит на меня затуманенным взглядом и… слабо улыбается. Сильная моя девочка. Боец.

Я не отходила от нее около двух суток. Практически не отлучалась из палаты. Благо врач вошел в положение и не прогонял. Ну и как он сказал динамика положительная, даже лучше, чем он рассчитывал.

Вздрагиваю от вибрации мобильного. Теперь любой звук подсознательно воспринимается, как новая угроза.

«Я так по вам скучаю. Как там моя доченька?». Сообщение от Вани.

«У нас все хорошо». Набираю ответ.

Возможно, неправильно. Он отец и имеет право знать, что с его ребенком. Но как он ей поможет? Никак. Начнет расспрашивать. Звонить. А вдруг еще приедет? Нет. Этого я сейчас точно не вынесу. За это время я не сомкнула глаз. Силы на исходе. Еще и разборки с Ваней – для меня это слишком.

- Тебе надо поспать, - сзади раздается голос Стаса.

Даже не услышала, как он пришел. Малышка спит, ей уже значительно лучше, а я продолжаю смотреть на нее и сжимать маленькую ручку.

- Сама разберусь, - мотаю головой. – Есть новости?

- Есть… - голос потухший. – Выйдем…

Киваю. Нехотя отпускаю руку дочери. Пока выхожу из палаты несколько раз на нее оборачиваюсь.

- Ты нашел, кто это сделал? – перехожу сразу к делу.

Этот случай перевернул все. Показал, о ком я должна думать в первую очередь, четко расставил приоритеты.

- Да, - зажмурился. Ему сложно говорить, бледный, черные круги под глазами, осунувшийся.

- И?

- Я перевернул дном весь сад, пробил всех работников, лично пересмотрел все камеры и… нашел тот кадр, - потер виски, - Это Дюшка…

- Чего? – смысл сказанного до меня не доходит. - Не поняла…

- Не осознанно, конечно. Он очень переживает. И хорошо, что до конца не понимает. Сын рассказал, что когда они собирались в сад, он нашел у себя в комнате красивую шоколадную конфету в прозрачной упаковке с розовым бантом, забрал в рюкзачок и в садике подарил ее Анютке…

Облокотилась о стену. Ноги не держат. Представила личико малыша, как он хочет порадовать мою доченьку, не подозревая, что вручает ей отраву. Жестокость гнид переходит немыслимые границы. Использовать ребенка, настолько цинично, бессердечно – это выше моего понимания. Даже будучи некровожадным, миролюбивым человеком, у меня руки чешутся придушить виновника или виновницу.

- Странно, они не боялись, что Андрюша ее съест?

- Он не ест шоколад, у него аллергия, - у него виноватый голос.

Ситуация действительно патовая. Мы это понимаем. Но никто пока не озвучил.

- Это не посторонний человек, он знает, слишком много личной информации и он вхож в дом, - от этого страх с новой силой распространяется по телу. А слова даются с большим трудом, слишком много отравляющих эмоций.

- Охранник пропал. Я начал поиски, но он, как в воду канул, - Стас протяжно вздыхает и опирается о стену рядом со мной. – У меня практически нет новых людей в доме. А охрана работала еще на моего отца.

- Значит, к нему нашли подход, - закрываю глаза. – Проверь Славу. Не дает мне покоя мысль, что это она.

Наши слова звучат безлико, устало, все переживания скапливаются в душе, отравляет нас изнутри, подобно яду, что подсыпали моей дочери. Но мы не даем выхода отраве. Каждый проживает свою боль отдельно, варится в собственном котле.

Мне кажется, этот кошмар никогда не кончится. Я бы могла сказать, что все началось со знакомства со Стасом. Но, увы, корни этих хитросплетений уходят в прошлое. Оттуда тянется гнилой след. И как бы я ни старалась отогнать догадки, но у меня стойкое ощущение, что я имею прямое отношение к этой семье. Если я и совершила по молодости какие-то прегрешения, как вариант с женатым Константином, то сейчас мне аукается. Так аукается, что завыть хочется.

У меня нет сил и желания в чем-то обвинять Стаса. Прекрасно понимаю, что даже останься Анютка дома, от отравления ее бы это не спасло. Враг вхож в дом. Мне остается только благодарить высшие силы, что дочь идет на поправку.

Мне страшно и я дико устала. Переживания вытянули из меня все соки.

- Проверю. Работа ведется, Лен… - он хочет еще что-то добавить, но повернув голову, осекается. Невысказанные слова повисают в воздухе горьким облаком.

Хочется провести по его щеке, прижаться, зарыться носом в шею, вдохнуть его аромат, и хоть немного успокоится.

- Я пойду к дочери, - машу ему рукой и поспешно иду к палате, пока не осуществила задуманное. Я в таком состоянии, что вполне могу дать слабину. Слишком мне тяжело одной, но и поддержка Стаса не вариант. Мы под одной крышей – это утопия. Пора принять этот факт и готовиться к жизни без него… без Андрюшки… До крови закусываю губу, на глазах слезы, как же больно, словно без наркоза душу себе вырываю.

Анютка все еще спит. Сжимаю руку дочери, а мысли все не дают покоя. Хочется, чтобы вошел следом, просто обнял сзади. Но тут только моя вина, я позволила себе допустить мысль… что возможно… мы…  И вот теперь из-за этого «Мы» пожинаю плоды.

Остаток дня и ночь провела рядом с дочерью. Когда малышка спала, позволяла слезам литься по щекам. Когда просыпалась, я улыбалась и рассказывала ей, что все будет хорошо. Она у меня боец, не жаловалась, послушно кушала, принимала лекарства. Только все спрашивала, когда мы вернемся к Стасу и Андрюше… об отце она так и не вспомнила.

И все же я навредила своему ребенку, сама того не желая. Она слишком привязалась к ним, как и я. Тяжело нам придется с ней. Еще и чувство вины, что я подвергла ее риску, не отреагировала должным образом на угрозы, не отпускает.

Еще одна бессонная ночь дала о себе знать. Утром чувствую себя как зомби. Решила выпить кофе. Вышла из палаты и спустила к автомату. Пожалуй, даже две порции, одной точно будет мало. И ведь могла поспать, Анютка спокойно сопела на кроватке. Но ведь нет, мысли как ураган кружат в голове и не дают покоя.

- О, какая встреча! Привет, Лена, - этот голос… узнаю его обладателя с первого звука.

- Здравствуйте, - медленно оборачиваюсь, руки леденеют, внутри сотрясает дрожь, - Константин.

Стальные глаза