Сломанная кукла - Лактысева Лека

Лёка Лактысева

Сломанная кукла

1. Зиновий

Предупреждение для юристов: некоторые моменты могут отличаться от законодательных норм той страны, в которой вы проживаете!

— Я не собираюсь сейчас рожать! — Женька раздраженно стукнула чашкой с остатками кофе по стеклянной поверхности кухонного стола.

— Почему нет? — Я вопросительно приподнял брови, продолжая держать двумя пальцами тест с двумя полосками: не знал, куда положить. Или вообще выбросить? — Ты — руководитель отдела, у тебя отличные отношения с дирекцией. И у меня должность серьезная, смогу вас с ребенком обеспечить…

— Вот именно! Я так много сделала, чтобы стать начальником департамента! Только-только получила повышение. Куда мне сейчас в декрет?!

— А когда, Жень? Тебе двадцать восемь, мне — почти тридцать. Пора бы уже, тебе не кажется?

— Нет! Не кажется! Я, вообще-то, планировала устроить реорганизацию, предложила генеральному выйти на новый рынок — он все одобрил. И кто теперь всем этим заниматься будет?!

— У тебя минимум полгода в запасе, чтобы наладить работу и сделать так, чтобы твои идеи воплотились в жизнь. А там уже и заместитель твой справится…

— Нет, нет и нет! Я сама должна! Ну, неужели ты не понимаешь? Я хочу держать руку на пульсе событий!

Евгения встала из-за стола, собрала тарелки, чашки, загрузила в посудомоечную машину.

— Женька, любимая, я понимаю, что удачная карьера — это то, к чему ты шла всю жизнь! — Я тоже поднялся, подошел к жене, прижался к ее спине, обнимая за плечи. — Ну, хочешь — не сиди в декрете! Наймем няньку, кормилицу, месяц-другой побудешь дома после родов, восстановишься — и снова в бой!

— Я все решила, Зин. У нас будет ребенок, обещаю! Но не в этот раз. Через пару лет, договорились?

Я уткнулся носом в тонкую ключицу, вдохнул сладкий аромат изысканной туалетной воды — сам подарил флакончик пару недель назад, на восьмое марта.

— Ты решила… как всегда. Я так понимаю, отговаривать бесполезно.

— Совершенно! — Женька извернулась, чмокнула меня в чисто выбритый подбородок. — Все, я опаздываю! Увидимся вечером!

По коридору простучали ее каблучки, хлопнула входная дверь: Евгения умчалась на работу. Я даже не успел сказать ей, что еду в командировку на несколько дней в новый региональный филиал компании. Впрочем, потом скажу, по телефону. Женьке мои поездки не внове.

Я вышел из дома минут через двадцать с сумкой через плечо, сел в мерседес.

— В офис, — скомандовал шоферу и уткнулся в планшет, прикидывая горящие сроки и продумывая, кому из замов передоверить решение неотложных задач.

Стоило мне войти в свой кабинет, как на пороге возникла секретарь — дама слегка под сорок, собранная, немного чопорная.

— Какие будут указания? — осведомилась она, зачитав мне расписание на первую половину дня и передав входящую корреспонденцию, разложенную в несколько папок.

— Напомни, чтобы в обед я позвонил своей супруге. Забыл сообщить ей, что уезжаю в командировку. И принеси кофе.

Антонина сделала пометку у себя в блокноте и пошла варить кофе.

День завертелся и помчался с бешеной скоростью. Должность заместителя генерального директора сотовой сети простоев в работе не предполагает.

— Зиновий Фадеевич, вы просили напомнить о звонке супруге, — сказала мне секретарь около трех, когда я уже собирался покинуть свое рабочее место и отправиться в путь.

— Да, Антонина, точно, спасибо! — я кивнул женщине и набрал номер жены.

— Что тебе надо, Плетнев? — раздался в трубке ее недовольный голос. — Я, вообще-то, работаю. Если ты снова насчет утреннего…

— Я тоже работаю, зай. Забыл сказать, что уезжаю в командировку…

— Когда? — мне показалось, что в голосе Евгении прозвучало облегчение.

— Сейчас. Так что сегодня уже не увидимся, малыш.

— А когда вернешься?

— На следующей неделе, в среду. Пообещай, что ничего не будешь решать без меня. Сроки ведь позволяют? — я все же не выдержал, намекнул Женьке, что хотел бы еще раз обсудить с ней судьбу нашего с ней будущего малыша.

— Ой, все, Плетнев! Давай, езжай. И смотри мне, по бабам там не шастай, узнаю — покусаю! — в шутку пригрозила жена.

— Обещаю сидеть вечерами в номере и тосковать по тебе! Целую! — я чмокнул губами, посылая своей деловой малышке воздушный поцелуй.

На сердце полегчало: «ой, все» моя Женька обычно говорила, когда у нее не оставалось сил спорить, и она решала, что проще пойти на уступки, чем доказывать свою принципиальность.

Я спустился на подземную парковку, сел за руль джипа: в дальние поездки предпочитал отправляться сам и не на мерине представительского класса, а на надежном и внушительном Гранд Чероки.

Пока добирался до МКАД, отвлекаться на посторонние мысли времени не было. Зато, как только кольцевая осталась позади, трасса заметно опустела и я, вполглаза следя за дорогой, мыслями вернулся к утренней новости.

…Мы с Женькой поженились шесть лет назад, на выпускном курсе юридически-экономического факультета, который заканчивали в один год.

Да, я старше жены почти на два года, но так уж вышло, что учились мы вместе, хотя и не сразу. Женя поступила на год позже, но я завалил первую же годовую сессию, ушел в академический отпуск и загремел в армию. Прослужил восемь месяцев и был комиссован по здоровью: язвенное кровотечение — это вам не шутки!

Вылечился, восстановился в ВУЗе и оказался на курсе, старостой которого и была моя Женька. Ох, и намаялась она со мной!

Ни служба в армии, ни язва не добавили мне ума: все, чего я хотел — это гулять, зависать в клубешниках и отдыхать с бабами. Дядины деньги и его же неспособность отказать любимому осиротевшему племяннику здорово развязывали мне руки и давали такие возможности, которые другим только снились!

Впрочем, окончательно голову я не терял никогда: наркотой не баловался, сексом занимался только в презервативе, да и конспекты, которые переписывала для меня Женька, иногда почитывал.

Прогудев второй и третий год обучения и закрыв сессии благодаря все той же Евгении, я отметил американское совершеннолетие, потерял близкого друга, который откинулся от передоза, и, наконец, решил, что пора браться за ум.

Сейчас даже и не знаю, что меня тогда остановило: страшная, глупая гибель приятеля или внезапно зародившиеся чувства к девчонке, которая терпеливо и безропотно переписывала для меня конспекты, помогала с курсачами и ни разу не осудила и не упрекнула за мои дикие выходки, о которых, кажется, знал не только наш ВУЗ, но и вообще вся Москва.

За шесть лет семейной жизни я ни разу не пожалел о своем решении жениться на Женьке. Если б не она, вряд ли я за эти годы поднялся бы до должности заместителя генерального, которым и был мой дядя.

И пусть в постели Женьке было далеко до жриц любви — я ей не изменял. Мне даже нравилось, что моя жена сохранила невинность до свадьбы, и я стал ее первым мужчиной. Не то чтобы я любил и уважал бы ее меньше, не окажись она девственницей, но все же ее чистота и неопытность заводили меня первое время куда больше, чем искусные ласки прожженных давалок, которых я перепробовал немало.

Единственным камнем преткновения в нашей, в целом, безоблачной жизни стал вопрос с рождением ребенка. Евгения старательно предохранялась все эти годы, и тест-полоску, да еще и с положительным результатом, я сегодня увидел впервые.

Женька упорно и целеустремленно строила карьеру в сети салонов компьютерной техники и прочих цифровых гаджетов, и отвлекаться на такие мелочи, как декретный отпуск, категорически не желала. Впрочем, я особо и не настаивал, даже несмотря на то, что дядя, заменивший мне отца, обещал, что, как только мы осчастливим его внуком — он сделает меня не просто своим заместителем, а отпишет мне львиную долю своего бизнеса.

Мне все казалось, что вот еще год-два, и жена сама захочет ребенка, в ней проснется тот самый пресловутый материнский инстинкт. Но теперь, когда Женька залетела, и внезапно заявила, что намерена избавиться от беременности, мне стало обидно. Я что — достаточно хорош, чтобы быть ее мужем, мужчиной, билетом, открывшим ей дверь в одну из лучших компаний России, но недостаточно хорош, чтобы стать отцом ее детей? Нехорошее, неприятное, незнакомое чувство!