Сломанная кукла - Лактысева Лека

Любит ли меня Женька? А раньше — любила? Мне и в голову не приходило сомневаться в ее чувствах, а может — зря?

Эти мысли — тягостные, нехорошие, донимали меня всю дорогу и потом — всю ночь, которую, как и обещал, я провел в гостинице — один, без жриц любви. Хотя, не буду скрывать, мне намекали, что стоит позвонить по определенному номеру, и уже через полчаса в мою дверь постучится одна из представительниц древнейшей профессии. Но я честно отказался от интим-услуг, немного попереписывался с Женькой в вайбере, послал ей стикер с сердечком и улегся спать.

2. Зиновий

Утром, отправив любимой женщине пожелания доброго утра, в сопровождении заместителя директора нового филиала я отправился мотаться по Агранску.

Сначала мы побывали в трех точках, где были установлены наши вышки с оборудованием, убедились, что все уже на мази и работает идеально. Потом, ближе к обеду, поехали в офис: торжественно перерезать ленточку, общаться с местными репортерами, знакомиться с коллективом.

Закономерным продолжением всех этих мероприятий стал первый корпоратив, который организовали прямо в кафе бизнес-центра, в котором расположился офис.

— Зиновий Фадеевич, первый тост — ваш! — подлетел ко мне директор филиала.

Я лично назначил его на эту должность и очень надеялся, что молодой специалист с безупречным резюме оправдает мое доверие.

Специально приглашенный ведущий корпоратива подал мне микрофон, и я поздравил своих новых коллег с начинанием, выразив уверенность в том, что очень скоро наша сотовая сеть станет самой популярной в Агранске. Затягивать речь не стал, покивал в ответ на дружные аплодисменты и отпил пару глотков шампанского из своего бокала.

Дальше в ход пошли напитки покрепче — я предпочел коньяк, многие пили водку. На спиртное я осознанно не налегал: не дело, чтобы заместителя генерального директора подчиненные видели в непотребном виде.

Дождавшись, когда свои речи скажут директор филиала, его заместитель и начальники отделов, а народ немного захмелеет и расслабится, я потихоньку покинул свое место во главе торжественного стола, укрылся в какой-то подсобке и позвонил Женьке. Было уже семь вечера, и моя пчелка-труженица должна была уже заканчивать работу и отправляться домой, так что отвлечь жену от дел я не слишком опасался.

Женька ответила только с третьего дозвона.

— Привет, жена! Ты так занята в восьмом часу вечера, что не можешь ответить на звонок мужа? — игриво поинтересовался у любимой.

— Плетнев! Я вообще-то думала, ты там вовсю голливудишь! — фыркнула Женька. — И да, я немного занята.

— Чем же? — по-прежнему игриво поинтересовался я. — В пробке стоишь, боишься, что тебя подрежут?

Тут из трубки до меня донесся далекий женский голос, принадлежавший точно не супруге:

— Следующий!

— Мне некогда говорить, — тут же засуетилась Женька.

— Ты где, Женя? — насторожился я.

— Плетнева Евгения! — снова гаркнула какая-то тетка с интонациями прапорщика. — Вы идете?

— Ты куда идешь, Женя? Неужели на аборт?! — я отказывался верить в свои подозрения. Ну, не могла моя любимая так поступить! Не могла!

— Я же говорила тебе, что все решила! Так что извини, Зин, но я не передумаю. Пока, меня ждут.

— Не смей! — рявкнул я в трубку, но оттуда уже доносились короткие гудки.

Я перезвонил еще раз и обнаружил, что Женька отключила свой телефон. «Абонент — не абонент», — сообщил мне автоответчик.

Я сжал мобильный в руке так, что он заскрипел.

Жена, Женька, предала меня!

Втихую, подло, пользуясь тем, что я в отъезде, побежала избавляться от плода нашей любви. Я был так потрясен ее поступком, что на несколько мгновений разучился дышать! В голове помутилось, в глазах потемнело. Я бессильно поехал спиной вниз по стене — ноги внезапно ослабели и отказывались держать.

Захотелось выругаться — громко, грязно! Я дернул галстук — проклятая удавка! — и через силу втянул в сдавленную болью грудь воздух:

— П… п… п… А-а-а-а!

Когда-то, лет с пяти до восьми, я немного заикался. Меня тогда быстро избавили от этой проблемы, и я даже забыл, что она у меня была. Сколько всего со мной происходило за эти годы — отдельную книгу писать можно! Но заикание вернулось только сейчас. Всплыло, закупорило глотку, застряло сухим колючим комом между голосовыми связками.

— А-а-пи-и-сец… — протянул я почти мелодично, — ну-у-пи-и-сец же! А-какой-пи-и-сец!!

Упражнение с подстановкой гласной перед затруднительной согласной и пропевание нужного слова помогло. Когда заикание возвращается — главное не молчать, не избегать трудных звуков, иначе проблема закрепится и усугубится. Это я помнил еще с тех, детских лет. Б, п, г, к — вот четыре камня, о которые я спотыкался тогда, и с которыми мне придется как-то справляться сейчас. И за это тоже «спасибо» Евгении!

В глазах стало горячо и возникла резь, словно в них сыпанули песком. Нет, я не должен раскисать! Тем более, люди ждут. Сказал, что покурить выйду. Покурил…

Кое-как оторвав себя от стены, на которую опирался, я выпрямился, сунул телефон в карман, поправил галстук, манжеты и полы пиджака, потер лицо и выбрался из подсобки в коридор, неярко освещенный настенными светильниками. Пошел ко входу в кафе, где отмечали официальное открытие филиала мои новые коллеги.

Директор филиала, Толя Стольный, топтался у входа по другую сторону дверей. Как оказалось — ждал меня.

— Зиновий Фадеевич? — бросился навстречу. — Вы, наверное, хотите уехать?

— Угу, — согласился я.

На корпоративе мне делать точно больше нечего. Не в таком поганом настроении с людьми общаться.

— Вы в гостиницу, или, может, продолжим вечер в более приватной обстановке?

— Мм? — промычал я вопросительно: подбирать слова не хотелось.

— Мы тут с Артуром сауну заказали на троих, — заторопился Стольный. — Её владелец — хозяин этого бизнес-центра и хороший знакомый моего отца.

— О к-как, — я все же споткнулся об очередную согласную и невольно сморщился.

Похоже, Толя принял это на свой счет.

— Да вы не думайте ничего такого, Зиновий Фадеевич! Сауна закрыта на спецобслуживание, кроме нас там никого не будет, видеокамеры — только на входе, внутри нет ни одной, так что никто не помешает, и никто не узнает лишнего! — принялся оправдываться он.

— А-а-па-а-ехали-и… — протянул-пропел я, пытаясь скрыть заикание.

Возвращаться в гостиницу и сидеть там в баре, накачиваясь алкоголем в одиночку — это было совсем не то, что мне сейчас нужно.

Стольный махнул рукой своему заместителю, тот быстро простился с собеседником, махнул напоследок рюмашку «беленькой» и поспешил к нам.

— Уезжаем? — догадался сходу.

— В сауну, — кивнул ему Толя.

Я молча пошел за парнями, радуясь, что не придется коротать этот страшный вечер в одиночестве, но и разговаривать с кем-то мне совсем не обязательно: Артур с Анатолием будут стараться развлечь меня, достаточно им кивать да улыбаться изредка, и все пройдет без забуксовок.

До сауны оказалось пять минут езды на машине по полупустому — в отличие от Москвы с ее пробками — городу.

Уже через десять минут я избавился от галстука, делового костюма и облачился в совершенно новый, просторный и пушистый банный халат темно-синего цвета.

Толя и Артур, сияя от удовольствия — удалось угодить большому начальству! — провели меня в комнату отдыха, где нас ждали целых два стола: один бильярдный, второй — с выпивкой и закусками.

— Через полчаса подъедут три девочки. Хорошенькие, чистенькие — студентки техникума, не какие-то там шалавы дешевые, — заговорщицки подмигнул мне Столин.

Я передернул плечами, не поощряя, но и не отвергая: ясен пень — раз сауну заказали, значит, и о бабах позаботились. Ладно, посмотрим на этих, чистеньких. Еще вчера я бы послал парней вместе с их подстилками в далекое пешее путешествие, но сегодня… мне все еще было слишком больно от предательства.