Код белых берёз - Алексей Васильевич Салтыков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Истошный вопль о невозможности такой жизни, что хоть каторга, хоть смерть, но лишь бы не возврат к ней, лишь бы раз нагуляться свободой, лишь бы наглумиться в ответ над рабскими порядками. Вот, что мне видится в «бессмысленном» бунте.
«Случаи самозванства были общим выступлением толпы, показателем внутреннего брожения во всём социальном организме России, нарывом, показывающим существование испорченной крови в государстве. Наказание дюжины преступников так же действовало, как лечение признаков болезни. Эти случаи были ярким свидетельством бедности и несчастия людей…» (Э. Лунинский «Княжна Тараканова», 1990 год, стр. 18)
Главное на чём держалась власть – это насилие и невежество народа. История никогда не забудет истязание в Старой Руссе – жестокое подавление восстания военных поселян в 1831 году, когда из 3-х тысяч приговорённых к телесным наказаниям и арестантским ротам было забито насмерть 129 человек! Вы бы стали солдатом, патриотом такой страны?
Немка Екатерина II , «описывая положение России после вступления на престол , рассказала потомкам исторический факт, что в течении первого года её царствования было явно бунтовавших 150000 монастырских и помещичьих крестьян и 49000 фабричных… Двести тысяч – эта исполинская река людей – могли бы проложить себе дорогу в утроенное кем бы то ни было, но другое русло» (Э. Лунинский «Княжна Тараканова», 1990 год, стр. 22). До «другого русла» оставался ещё век с небольшим. Для человеческой судьбы – это много, для цивилизации – как акт выздоровления целого организма.
Последней точкой в существовании власти эрбинов стала 1 Мировая война. Они не только были готовы проиграть её для России, они проиграли её для себя, морально разложившись изнутри и не в состоянии выстроить даже единую военную концепцию. Кроме того, зарождающийся в России капитал не был «другом» ни монархии, ни простого народа. Как известно цель его одна – извлечение прибыли. «Коль скоро российские заводчики кричали о том, что готовы положить живот за отчизну и предавали анафеме импорт, обратились к ним. Поразительная бережливость министерства финансов подозрительно точно отражала их точку зрения. Ничего не вышло – для получения, например, свинца из Уссурийского края и серы из Туркестана оказалось необходимым открыть абсурдные кредиты. Перед головокружительными цифрами военные в замешательстве отступили» (Цит. по: Н. Яковлев «1 августа 1914» , Мол. Гв. 1974 год)
Старая прогнившая система сословных отношений уже не отвечала новым вызовам времени. Зависимый люд всё больше требовал свободы, наказания вели к большей агрессии. Патриотизм падал вместе с дисциплиной. Но технический проигрыш эрбинов состоял не только в недоверии народа. В неизбежно зарождающейся новой жизни, новых экономических вызовах капитализма власть не могла найти своего продолжения, как это сумела сделать английская монархия. Британию тоже распирало от бунтов и революций, но всю накопившуюся энергию она выбрасывала наружу: ссыльные отсылались на каторгу в Австралию, бизнес с военщиной грабили Индию, а большая часть пассионариев отправились обустраивать дела в Северной Америке, уничтожив там порядка 100 млн. индейцев.
Кроме того, в России накануне войны с Германией сложилась парадоксальная ситуация: Все монархи и их жёны – немцы, большинство чиновников – немцы, завододержатели – немцы. Хотелось ли им воевать против своих кровных братьев-эрбинов? Не потому ли было загублено поступательное движение вверх: «Еще в начале века в России начались разработки автоматического оружия. Его образец создал солдат-кузнец Яков Рощепей. Несмотря на присуждение ему большой серебряной медали, оружие не выпускалось до самой первой мировой войны.
В 1906 г. В. Федоров сконструировал автоматическую винтовку. В 1911 г. был выпущен первый ее образец. В следующем году было изготовлено 150 штук. Однако царь высказался против дальнейшего выпуска, так как для нее, мол, не хватит патронов.
В 1911 г. Г. Котельников создал первый парашют. Военное ведомство не придало изобретению значения. Комиссия наложила резолюцию: «За ненадобностью». В годы первой мировой войны царское правительство заплатило иностранцам не одну тысячу рублей за право изготовления парашюта на петроградском заводе «Треугольник».
Долгие годы один из изобретателей миномета Л. Н. Гобято не мог убедить военное ведомство начать серийный выпуск этого вида оружия. Только в 1915 г. его начали выпускать, но сам Гобято не дожил до этих дней: он, профессор военной академии, добровольно ушел на фронт и погиб под Перемышлем…» ( Жарова, Мишина «История отечества 10 класс» 1992 год)
Война окончательно обнажила все существующие в стране противоречия. Если в 1900–1904 годах против помещиков было направлено 65% всех выступлений, то в 1917-м уже 85%. Это означает то, что росло политическое сознание масс. Корень зол находился ни где-то за линией фронта, а именно внутри страны и народ, наконец, начал это осознавать.
Именно война накалила ненависть к эрбинам до предела. Офицер Балтийского флота Ренгартен писал в дневнике: «Мы дошли до предела… Говорят, что императрица – человек большой воли и государь её слушается. Говорят об определённых симпатиях её к немцам… Мерзавцы! Мерзавцы, что они делают с моей Родиной! Могу только сказать, что наша офицерская среда открыто возмущается всем происходящим и что это мракобесие революционизирует страну повально»
До той поры, пока бунты не носят политической окраски, они для власти практически не страшны. Но политические бунты на Руси были, и они носили образ самозванства. Самозванство на Руси было основано, прежде всего, на абсолютной вере народа в доброго царя и в то, что окружают его негодяи. Может ли царь за всем усмотреть? Нет, конечно. Вот и восставали именем умершего против произвола властей, помещиков, чиновников, против голода, нищеты, против неимоверных поборов и бесправия. На всём протяжении Химеры от начала «Правды Ярослава» до Революции 1917 года. Но божественная аура самодержавия для народа была священна. И только 19 век со своим просвещением пошатнул постамент самого Бога и скинул эту защитную ауру, поколебав сами устои Химеры. Никогда ещё РЦ не была так близка к своему возрождению.
Революции в Европе, просвещение открыли глаза многим и в России, всколыхнув дух РЦ. И какой чудовищный нарыв вскрылся от угнетения народного. Грибоедов в статье «Загородная поездка» писал: «Прислонясь к дереву, я с голосистых певцов невольно свел глаза на самих слушателей-наблюдателей, тот поврежденный класс полу-европейцев, к которому и я принадлежу. Им казалось дико всё, что слышали, что видели: их сердцам эти звуки невнятны, эти наряды для них странны. Каким черным волшебством сделались мы чужие между своими! Финны
