Заклинатель - Фиона Хиггинс

— Я точно помню: он говорил, что нужно проткнуть чем-нибудь правую ноздрю. Поможет, как вы думаете?

— А куда еще можно ткнуть чем-нибудь острым? Как насчет…

— Юнона, а у тебя в комнате разве не найдется чего-нибудь подходящего? Я знаю, у тебя там полно всяких трав. Ты их жжешь по ночам, я чувствовал запах.

— У меня… у меня должно быть кое-что. Пойду поищу.

Ох. Наконец замолчали. Пин наслаждался передышкой, но не долго. Голоса зазвучали опять, так что у мальчика уже начинала болеть голова.

— Ну, что ты нашла?

— Так, одно снадобье. Может быть, и поможет.

Пин почувствовал, как под носом ему мазнули чем-то холодным, и в следующее мгновение захлебнулся в настоящем водовороте запахов. Он очнулся от сильной судороги, от кашля, от чихания — и в следующее мгновение вдруг осознал, что сидит с открытыми глазами и в лицо ему с облегчением и заботой смотрят друзья. Все четверо зажимали ладонями рты и носы.

— Ну, слава богу, — глухим голосом сказала миссис Сытвуд: рот ее был прикрыт носовым платком. — Юнона, ты молодчина.

— Что это была за дрянь? — спросил Бьяг.

— Вода из Фодуса, — все еще стараясь отдышаться, ответил Пин. — Это снадобье и мертвого разбудит.

Некоторое время спустя Пин уже сидел на кухне у очага и потягивал из чашки теплый бульон. Голова готова была взорваться от боли, но если закрыть правый глаз — тот, что карего цвета, — становилось немного легче. А зеленым глазом он смотрел на Юнону, которая стояла прямо перед ним. Девушку трясло, губы ее побелели.

— Куда тебя понесло? — сердито выговаривала она мальчишке. — Ты только что был рядом и вдруг — раз! — и исчез.

— Угу. Ты тоже исчезла, — возмущенно ответил Пин. — Как ты нашла дорогу?

На лице у девушки выразилось сожаление.

— Извини. Когда я поняла, что потеряла тебя, стала просто идти наугад и совершенно случайно забрела в Кальмарный проезд.

Миссис Сытвуд так и ахнула.

— Дурочка! Не понимаешь, как тебе повезло, — сказала она. — Эти туманы очень опасны…

— Да уж, он настоящий дьявол! — решительно заявил Бьяг, перебивая хозяйку.

— Кто дьявол? — хором спросили Юнона и Пин.

— Фодус, кто же. За минуту может туману напустить. В городе было не видно ни зги. Об этом, кстати сказать, даже песня есть. Называется «Река его сожрала».

Не успел никто и слова сказать, чтобы остановить его, как Бьяг с большим чувством затянул первый куплет:

Старый добрый Джонни СэмсонГулял у причала,Не успел моргнуть и глазом —Река его сожрала,Река его…

— Да-да, Бьяг, спасибо, — прервала его миссис Сытвуд. — Возможно, чуть позже.

— Не понимаю, — сказал Пин. — Ведь я вроде в реку упал — и не промок!

— Она замерзла, — объяснил Бьяг.

— Кто?

— Фодус. Он теперь покрыт коркой льда толщиной с пару дюймов. Это тебя и спасло. Ты упал не в нее, а на нее.

— Так вот почему так болит голова!

Алуф рассмеялся:

— Держу пари, у того парня тоже!

— У какого?

— Того, который тебя толкнул, — отвечала Юнона. — Бьяг запустил в него картофелиной.

— Шмякнул его прямо в голову, — гордо заявил Бьяг. — Должен сказать, это был мой лучший бросок.

Пин засмеялся было, но тут же скривился от боли.

— Расскажи, как все произошло, — попросила миссис Сытвуд, доливая мальчику в кружку бульон.

— Ну, дело было так, — начал Пин: события этой ночи стали понемногу всплывать в его памяти. — Когда я потерял Юнону, меня сразу поймала банда нищих. Они хотели меня поджарить и съесть на обед. Но тут появился незнакомец — наверное, тот самый человек, которого видел Бьяг. Он меня спас — толкнул Зика, главаря шайки, своей палкой. Тот сразу свалился. Потом этот парень, который спас меня, спросил, ходил ли я смотреть Чудище. А потом, когда мы добрались до Фодуса, толкнул палкой и меня. Последнее, что я помню, — как перелетел через ограждение набережной.

— То есть как? Эта палка заставляет людей прыгать? — Бьяг удивленно приподнял брови.

— Не знаю. Не могу объяснить, — ответил Пин. — Я услышал жужжание, а потом палка коснулась меня, и я почувствовал очень сильный удар. Он сбил меня с ног.

Бьяга это объяснение не убедило.

— Ты уверен? Может, ты напутал что-нибудь? Все-таки ведь ударился головой!

— Нет, — твердо ответил Пин. — Понимаю, звучит очень странно, но именно так все и было. Вот, смотрите: в том месте, где палка коснулась меня, остался след.

Мальчик ткнул пальцем в рубашку у себя на груди: в самом деле, на ткани осталось темно-коричневое пятно.

— Хм, — промычал Алуф, задумчиво потирая подбородок. — Похоже, как будто чем-то прижгли.

— Сможешь вспомнить, как выглядел этот твой незнакомец? — спросил Бьяг.

Пин нахмурился:

— Не уверен. Был сильный туман. Я и не разглядел толком. Помню только — перед тем как я полетел через парапет, он залез мне в карман.

— Интересно, — задумчиво промолвил Алуф. — Не думаю, чтобы он искал деньги.

— А зачем тогда?

— Полагаю, — медленно проговорил он, запуская руку мальчику в карман куртки, — он туда кое-что положил. — И с победоносным видом Алуф извлек из Пинова кармана серебряное яблоко.

— Разрази меня гром! — ахнула миссис Сытвуд. — Пин вырвался из лап Серебряного Яблока!

ГЛАВА 28

Из газеты

«Урбс-Умидские ведомости»

Дорогие мои читатели!

Я совершенно убежден, что теперь уже все вы, за самым редким исключением, слышали о чудесном событии, которое произошло два дня назад, когда река Фодус, с трудом волочившая свои воды, наконец остановилась и вся, от берега до берега, покрылась льдом. Оказалось, лед очень толстый, по крайней мере два фута, так что на нем уже расположились торговые лавки, где продают всякую всячину: подвязки и кружева, горячие напитки и выпечку, ветчину и хлеб. И конечно же, там вас ждет множество развлечений. Например, наша местная достопримечательность — метатель картофеля, который демонстрирует свое сомнительное искусство всем и каждому.

Но какие бы развлечения ни ожидали почтенную публику, в нашем городе происходят события куда более важные. Не может быть никаких сомнений: Урбс-Умида (говорю это, вовсе не желая обидеть вас, добропорядочных, достойных граждан) — мерзкий, злой, отвратительный город и времена нынче настали тоже дрянные. Живут в этом городе злобные, низкие, порочные твари, многих из них и людьми-то не назовешь. Этот город не имеет достоинства, самоуважения, он тонет в грязи и пороке — недаром сквозь самое его сердце несет свои зловонные воды река Фодус.