Одинокие души - Эшли Дьюал

— Можешь идти, — отрезает широкоплечий мужчина, и худой служащий оставляет нас, мгновенно покинув комнату. Полицейский стоит к нам спиной, почему-то я пугаюсь его хриплого голоса. Нервно осматриваюсь: здесь несколько стеллажей с книгами и папками. В углу диван, фикус, телевизор. Похоже, на сон.

Мну перед собой руки. Ладони вспотели, мне жарко и страшно. Закрываю глаза, пытаюсь ровно дышать, но то и дело сбиваюсь. Неожиданно для себя радуюсь, что Карина осталась дома. Вот и нечто хорошее в этой целой куче неприятностей.

— Если я скажу вам лишь только то, что вы мне надоели, я не объясню и десятую долю того, что я испытываю сейчас, — холодным, размеренным голосом сообщает мужчина. Я испуганно сглатываю, и оглядываю братьев. Они спокойны и расслаблены. Просто удивительно. — Уже не в первый раз мы обсуждаем с вами то, что дозволено, а что запрещено, но я сталкиваюсь с безумным непониманием, которое на данный момент начинает меня уже бесить!

Мужчина резко разворачивается, и я вижу его раздраженное лицо с темно-синими глазами. Вижу черные посидевшие волосы, длинный нос и острые скулы. Вижу широкие плечи, смуглую кожу, гордую осанку, и недоуменно замираю. Он кого-то мне напоминает, но кого?

— Пап, — внезапно протягивает Стас, и я ошеломленно раскрываю глаза. У меня внутри все органы переворачиваются от удивления и шока. — Уже около четырех утра. Зачем ты нас держишь?

— Затем, что вы перешли все границы! — недовольно восклицает мужчина и стучит рукой по столу. — Вы чего добивайтесь? Хотите сесть за решетку?

— Конечно, нет.

— Тогда какого черта вы делаете? Нам поступает звонок о том, что целая толпа подростков распивает алкоголь на набережной. Я хотел прикрыть данное заявление: сразу понял, чьих рук это дело, но через час какая-то девушка жалуется на то, что два парня возле бара пытаются её изнасиловать. На такие вещи я глаза закрывать не стану! Это уже не просто административный штраф, это уголовное преступление!

— Что? — наконец, отмирает Максим. — О чем ты? Какая девушка?

— Звонок был анонимным.

— Вот и человек, который нас подставил, — тихо протягивает Стас и смотрит сначала на брата, потом на меня. Он вновь улыбается и переводит взгляд на майора полиции. — Пап, здесь нашей вины нет.

— Вашей вины никогда ни в чем не было. Сколько раз вы стояли в этом кабинете, столько раз вы оправдывались передо мной, но я решил, больше не слушать эту чушь. Ваша банда, — он выплевывает это слово и его лицо искажает злость. — Ваша банда — это рассадник грязи. Вы — мерзкие животные, которые не чтут законы, мораль и правила.

— Что ты сказал? — слова задевают Шрама. Он резко выступает вперед и сжимает руки в кулаки. — Никогда не говори так о моих людях!

— Ты заигрался! — Мужчина обходит стол и начинает двигаться к Стасу. — Ты потерял разум и чувство ответственности. Раньше я прикрывал твоё пристрастие к алкоголю, сейчас я должен прикрывать твоё пристрастие к преступлениям?!

— Та девушка, — жестко чеканит Шрам. — Она нас подставила. Не было никакого изнасилования. Все члены стаи находились в баре!

— Откуда тебе знать? Ты следил за ними в перерывах между рюмками?

— Я всегда за ними слежу!

— Не бери на себя так много, — холодно отрезает мужчина и останавливается в нескольких сантиметрах перед Стасом. — Ты маленький щенок, который не способен справится даже с собственной сессией в институте. Чего ты добился? Собрал стаю брошенных собак? Возьми же себя в руки! Хватит губить свою жизнь!

— Моя жизнь — не твоё дело.

— Я больше не буду тебя прикрывать, и клянусь, — в глазах мужчины огонь. Он поднимает палец и указывает им на парня. — Клянусь, если тебя посадят за решетку, я не стану противиться.

— Папа…

— Заткнись, Максим! — взрывается он. — Ты был моей надеждой, но в итоге, стал таким же, как он.

Мне больно смотреть на данную ситуацию. Я прикусываю губу, и отворачиваюсь. Не могу видеть униженное лицо Стаса, не могу видеть, убитого словами отца, Макса.

— Ты многого не знаешь, — всё-таки протягивает парень, и смотрит на брата. Шрам стоит тихо, пытается совладать с эмоциями. Тогда он продолжает. — Нас подставили. Мы попали в трудную ситуацию.

— Так выпутывайтесь! — с абсурдом кричит мужчина. — Выпутывайтесь из неё так же ловко, как впутывались.

— Мы пытаемся. Но это не просто.

— Каким же образом вы пытаетесь? Напиваясь в баре?

— Хватит, — неожиданно рявкает Стас. — Хватит нас отчитывать. Нам не по пять лет!

— Я напомню тебе об этих словах, когда ты в очередной раз придешь ко мне просить денег.

Лицо Шрама становится непроницаемым. Он отворачивается, и я вижу, как сжимаются его руки. Хочется подойти к нему, успокоить, привести в чувство, дать несколько минут на отдых, но я стою. Я знаю, что мои действия сейчас никому не помогут, и поэтому не двигаюсь.

— Я отпущу вас, — тише сообщает мужчина и выдыхает. — Но это в последний раз. Ваши поступки стали приносить мне слишком много проблем. Например, — он пожимает плечами. — Например, та блондинка, которая была с вами. — Я мгновенно поднимаю голову и смотрю на отца братьев.

— Кира? — Стас едва слышно произносит её имя. Мы напряжены, мы испуганы и растеряны. — Что с ней?

— Она в нашем отделении, у медиков. У неё острое алкоголическое отравление. Максим, — Мужчина смотрит на сына. — Ты же начинающий доктор. Ты же должен был проверить её состояние.

— Я… я проверял…

— Пульс и дыхание — это не все. Она едва не задохнулась от рвотных остатков, пока вы ехали сюда.

— А можно её увидеть? — неожиданно спрашиваю я, и взгляд темно-синих глаз направляется ко мне. Сначала мужчина изучает моё лицо, потом наверняка начинает гадать, была ли я в кабинете с самого начала разговора, но затем он выдыхает.

— Можно. Она пришла в чувство несколько минут назад. Я поэтому и не вызывал вас раньше: хотел убедиться, что из участка вы уйдете в полном составе.

Я киваю, братья неподвижно стоят рядом.

Сегодня всё пошло не по плану. Стас недоволен, он зол, и я уже чувствую, как он выплеснет свой гнев на членов стаи. Но, тем не менее, я предвкушаю свободу. Пусть отец братьев и пытается выглядеть жестким, принципиальным злодеем, он, на самом деле, обычный человек, со своими слабостями и недостатками. С одной стороны семья, с другой — ответственность и совесть. Что выбрать? Естественно, он склоняет чашу весов в пользу сыновей, правда, на этот раз они втроем высыпали слишком много песка.

Я встряхиваю головой, возвращаясь к реальности.

Теперь Шрам не остановится, и проверит всех новичков таким образом, что наша «семья» превратится в стаю одичавших волков. И от этого мне не становится страшно. Я ловлю волну, на которой находится парень, и неожиданно осознаю, что полностью с ним согласна. Если враг внутри, мы должны его отыскать. Предателю не место среди нас. И я приложу все усилия, чтобы правда всплыла наружу.