Москва. Квартирная симфония - Оксана Евгеньевна Даровская

чего ее делают, продукцию эту? Я вот никогда ничего оттуда не ем. Это до войны, ну в шестидесятых, куда ни шло, туда мясо добавляли, а сейчас о-о-ох! Какие там ГОСТы?! Там и крысы бегают, в мясорубки попадают, сама видела. Вот вам, будь здоров, и мясо».

Я в общем-то догадывалась. Не про крыс, конечно, а про производство в целом. Но догадываться – одно. Знать – другое. Знать я не стремилась. А пришлось.

Это я к тому, что в новом офисе настроение, атмосфера были совсем уже не те, что на Таганской улице.

* * *

Но вернемся к квартире на 3-й Фрунзенской.

Три варианта однокомнатных квартир, показанных Инге Светозаром Иолантовым, ею забракованы. Четвертый проходит с натяжкой. Спасает то, что в квартире сделан свежий косметический ремонт. Перевози мебель, вешай шторы и живи без дополнительных хлопот. Квартиру продает тихий шестидесятидвухлетний вдовец интеллигентной наружности. В офисе Волгоградского проспекта в присутствии Инги Иолантов и я заключаем с вдовцом договор об услугах. «Понимаете, – посвящает он нас в нюансы своей жизни, – мы с Зоенькой, женой моей, всегда жили в другой квартире, я и теперь там живу, на «Улице Подбельского». А эту, на Фрунзенской, от матушки ей доставшуюся, много лет сдавали. Полгода назад ремонт в ней сделали, думали после ремонта сдать подороже. Зоенька курорты посещать любила. В санатории в Юрмале уснула во время электросна и не проснулась. Кровоизлияние в мозг. Нелепость, конечно. А человека нет. Мне теперь вторая квартира без надобности, у меня пенсия хорошая, персональная, на мой век хватит. Один-то я на курорты все равно не ездок, а деньги двум внукам нужнее, решил между ними поделить, вот и разместил частное объявление». Говоря это, вдовец всю дорогу заискивающе улыбается Инге. «Не желаете к вдовцу присмотреться? – интересуюсь я у нее, когда тот выходит в туалет. – Мужчина вполне симпатичный, активный, бодрый, на курорты, по-моему, не прочь будет вас возить». «Еще не хватало! – возмущается Инга. – Где та бодрость? Рохля безынициативный, бе-ме, бе-ме, знаю таких: простатит небось замучил, с потенцией наверняка проблемы. Каких курортов я с мужем не повидала?! Куда этому дохлику, пупок у него развяжется».

Наука дипломатии чужда Инге по определению.

До этого, пока шли показы квартирных вариантов, она несколько раз звонила мне выразить недовольство бестолковостью и косноязычием Иолантова (у того действительно имелись проблемы со связной речью, он компенсировал их наглостью и словами-паразитами: «э-э», «как его», «блин», «ёпрст», «хрен с бугорка» и так далее), и каждый раз во время жалоб Инги я отчетливо слышала в ее квартире мужской голос с акцентом. Акцент был явно не грузинского разлива. И каждый раз думалось мне: что за хрен с бугорка? Ладно. Мало ли…

В день сделки мы собираемся к назначенному часу в бизнес-центре «Даев-Плаза». В одном из офисов центра, в компании «Крутые берега», работает Феррари. В свои тридцать пять она преуспевающий топ-менеджер «Крутых берегов». В том же бизнес-центре, в юридической фирме, главенствует ее брат Олег Игоревич. Там же, среди множества прочих офисов, есть нотариальная контора и банк с депозитарием. Поскольку финансовая составляющая сделки целиком лежит на Феррари, она и ее брат с присущим обоим профессионализмом предусмотрели все нюансы. Разумно провести все манипуляции в одном месте, чтобы не возить по Москве немалую сумму наличных. Безналичная схема расчетов еще не в ходу. Продавцы с покупателями традиционно пользуются закладкой денег в банковские ячейки. Вшестером: Инга, продавец-вдовец, Феррари, Олег Игоревич, Иолантов и я, – томимся в ожидании Марьяны и Вадика. Пока их нет, обсуждаем технические детали, планируем начать с закладки денег в ячейку вдовцу. Вдовец задает робкие, касающиеся выемки денег вопросы. Мы с Олегом Игоревичем любезно разъясняем ему юридические подробности. Приехавшие с приличным опозданием Вадик с Марьяной ведут себя крайне вызывающе. Руководимые страхом, что их обманут, скандально требуют обслужить их первыми. Кроме того, Вадик настаивает на обязательной проверке долларовых купюр на подлинность в банке, категорически не желая раскошеливаться на дополнительную услугу. Олег Игоревич сначала дипломатично, потом все напористей пытается договориться с Вадиком: верхний, мол, покупатель не обязан оплачивать индивидуальные капризы и подозрения продавцов; подобный запрос – пожалуйста, за ваши деньги. По сути, Олег Игоревич прав, но переспорить Вадика – дело безнадежное. Феррари возводит глаза к потолку и пробует вставить веское слово насчет стопроцентной подлинности купюр, ибо «Крутые берега» – компания более чем серьезная; но Вадик беспощаден и нагл. Олегу Игоревичу приходится буквально телом защищать сестру от напирающего на нее Вадика. В разгар спора, рискующего перейти в рукопашную, добавляет огня Инга, снова выйдя из себя: «Нет, вы посмотрите, наглецы какие! Совсем берега потеряли! Я им покажу проверку долларов! Стерве этой и ее дрыщу выскажу все! Все припомню! И ее родного отца, и Давида, и еще кое-кого позапрошлогоднего!» – яростно вырывает она локоть, за который я изо всех сил пытаюсь ее удержать. «Инга, прошу, только не сейчас. Вы хотите сорвать сделку? Такую лояльную покупательницу мы больше не найдем!» Эхом мне вторит Иолантов: «Не найдем, не найдем!» На итальянские страсти в бизнес-центре у дверей нотариальной конторы не обращает внимания только ленивый. Самым тихим и безропотным остается вдовец, с нескрываемым ужасом запивающий сцену минеральной водой «Байкал» из пластиковой бутылки и закладывающий под язык таблетку валидола. Конфликт все-таки удается погасить. Мудрость старшего поколения уступает хамству молодых. Олег Игоревич и Феррари соглашаются оплатить проверку долларов.

После занявшей практически весь день волокиты измочаленная наша компания выходит из бизнес-центра на божий свет. Молодые уезжают, не попрощавшись, громко хлопнув дверьми БМВ. Иолантов вызывается проводить вконец ослабевшего вдовца до «Тургеневской». Инга, глядя со ступенек крыльца в безоблачное вечернее небо, облегченно вздохнув, делится со мной новостью:

– Мне теперь на Давида плюнуть, растереть и забыть.

– Поздравляю, Инга, – догадываюсь я, о чем пойдет речь, – у вас новый избранник?

– Да, Сахават. Лучшие узбекские арбузы на Усачевском. Знатоки только у него арбузы берут. Кстати, с продуктами мне очень помогает, с рынка теперь ничего сама не тягаю, руки берегу. Кожа, говорит, у тебя нежная, бархатная, как узбекский шелк.

Я рискую дать Инге житейский совет:

– Инга, не хочу ни в чем подозревать Сахавата, он тысячу раз может быть прекрасным, искренне влюбленным в вас человеком, но вы, когда переедете, хотя бы не заключайте с ним официальный брак и не регистрируйте его в квартире. Пусть помогает вам на общественных началах. Ведь всякое бывает. Порой – подчеркиваю, Инга, порой – из-за таких новоявленных мужей женщины остаются без квартир. Надеюсь, это не ваш случай, но все-таки…

– Я не сумасшедшая сразу расписываться, – отвечает Инга, – конечно, быстро не буду, посмотрю