Собрание сочинений - Карлос Кастанеда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночь была холодной. Похоже, собирался дождь. Три керосиновые лампы, которые она принесла на обеденную площадку, давали умиротворяющий желтоватый свет. Она взяла несколько досок, сложенных штабелем на полу у стенки, и разместила их вертикально, засунув в глубокий паз на поперечной опорной балке крыши. На полу была параллельная балке щель, которая удерживала доски на месте. В результате получилась передвижная стенка, окружавшая обеденную площадку.
— Кто был в постели? — спросил я.
— В постели рядом с тобой была Хосефина, кто же еще? — ответила она, как бы смакуя каждое слово, а затем рассмеялась. — Она мастер на шутки вроде этой. Вначале я подумала, что это кто-то другой, но потом уловила запах. Так пахнет тело Хосефины, когда она устраивает одну из своих проделок.
— Она что, пыталась испугать меня до смерти? — спросил я.
— Ты знаешь, что не являешься их любимцем, — ответила она. — Им не нравится, что их спихивают с привычного пути. И еще они вне себя из-за отъезда Соледад. Они не хотят понимать, что нам всем пора покинуть эту местность. Похоже на то, что наш час пробил. Я поняла это сегодня. Когда я ушла из дому, я ощутила, что эти скудные холмы там, снаружи, делают меня усталой. Я никогда не замечала этого вплоть до сегодняшнего дня.
— Куда вы собираетесь уходить?
— Я не знаю. Похоже, что это зависит от тебя. От твоей силы.
— От меня? Как это понимать, Ла Горда?
— Позволь мне объяснить. За день до твоего приезда мы с сестричками шли в город. Я хотела найти тебя там, потому что у меня было очень странное видение в моем сновидении. В этом видении я была в городе вместе с тобой. Я видела тебя так четко, как вижу сейчас. Ты не знал, кто я такая, но заговорил со мной. Я не могла разобрать, что ты сказал. Я возвращалась к тому же самому видению три раза, но была в этом сновидении не настолько сильной, чтобы понять твои слова. Я сделала вывод, что мое видение означает необходимость пойти в город и довериться своей силе, чтобы найти тебя там. Я была уверена, что ты находишься в пути.
— Сестрички знали, зачем ты взяла их в город? — спросил я.
— Я ничего не сказала им, — ответила она. — Просто взяла их с собой. Мы бродили по улицам все утро.
Ее рассказ вызвал у меня очень странное состояние. Спазмы нервного возбуждения прокатились по всему телу. Я вынужден был встать и пройтись. Затем я снова сел и сказал ей, что в тот самый день я был в городе и всю вторую половину дня бродил по базарной площади, разыскивая дона Хуана. Она уставилась на меня с открытым ртом.
— Должно быть, мы разминулись, — сказала она со вздохом. — Мы были на базаре и в парке. Большую часть дня мы просидели на ступеньках церкви, чтобы не привлекать к себе внимания.
Отель, в котором я остановился, был рядом с церковью. Я вспомнил, что долго стоял, глядя на людей на ступеньках церкви. Что-то побуждало меня внимательно рассматривать их. При всей абсурдности такого чувства я был уверен, что дон Хуан и дон Хенаро должны быть среди этих людей, изображая попрошаек, чтобы увидеть меня.
— Когда вы покинули город? — спросил я.
— Мы ушли около пяти и направились к месту Нагваля в горах, — ответила она.
А я как раз в конце дня вдруг ощутил четкую уверенность в том, что дон Хуан ушел. Теперь было совершенно ясно, что именно я чувствовал в течение всего периода розысков дона Хуана. В свете ее рассказа я должен был в корне пересмотреть свои позиции. Я объяснял свою уверенность в присутствии дона Хуана в городе как иррациональное ожидание, возникшее в результате многократных встреч с ним в прошлом. Но в городе была Ла Горда, которая искала меня, а она была существом, наиболее близким по характеру к дону Хуану. Я все время ощущал там именно ее присутствие. Рассказ Ла Горды лишь подтвердил то, что мое тело знало без тени сомнения.
Я заметил, что, когда я рассказывал ей о своих ощущениях в тот день, ее начала бить нервная дрожь.
— Что произошло бы, если бы ты нашла меня? — спросил я.
— Все было бы по-другому, — ответила она. — Для меня найти тебя означало, что у меня достаточно личной силы, чтобы двигаться вперед. Поэтому я взяла с собой сестричек. Все мы — ты, я и сестрички — уехали бы вместе в тот же день.
— Куда, Горда?
— Кто знает? — задумчиво сказала Ла Горда. — Если бы у меня было достаточно силы, чтобы найти тебя, то была бы и сила узнать это. Теперь — твоя очередь. Очевидно, у тебя сейчас достаточно силы, чтобы узнать, куда мы должны идти. Понимаешь, что я имею в виду?
В этот момент меня охватила глубокая печаль. Я более остро, чем когда бы то ни было, ощутил отчаяние от своей человеческой бренности и недолговечности. Дон Хуан всегда говорил, что единственным средством, сдерживающим отчаяние, является осознание смерти как ключа к магической схеме существования. Он утверждал, что осознание нашей смерти является единственной вещью, которая дает нам силу вынести тяжесть и боль нашей жизни и боязни неизвестного. Но он никогда не говорил мне, как вывести это осознание на передний план. Каждый раз, когда я просил его об этом, он настаивал, что единственно возможным фактором является волевой акт, — иначе говоря, я должен принять решение сделать это осознание свидетелем своих действий. Мне казалось, что я сделал это. Но, столкнувшись с решимостью Ла Горды найти меня и уехать со мной, я понял, что, если бы она нашла меня в этом городе, я никогда бы не вернулся домой, никогда уже не увидел бы тех, кто мне дорог. Я не был готов к этому. Я приготовился к смерти, но не к тому, чтобы исчезнуть на оставшуюся часть моей жизни, находясь, как должно воину, в полном осознании, без гнева и разочарования,