Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

Скойвен хотел закричать, но его голосовые связки были удалены. Он не мог пошевелиться, в то время как холод полз по его телу и поглощал его.

— Я же говорил, что ты заплатишь, — произнес Железный Воин.

Бен Каунтер

IRIXA

Всюду свисали пергаменты, покрытые молитвами, проникновенными мольбами писцов самой Терры. Они годами горбились за столами, годами писали слова давно мёртвых святых перьями из костей кающихся грешников, чернилами из крови мучеников. Пергаменты истекали святостью, чёрные капли становились красными, падая на пол военного архива «Фаланги».

Ритуальное очищение станции займёт годы. Не так-то просто смыть зло, причинённое свершёнными замыслами демона. Его нужно изгнать молитвами, выбить, словно грехи порочного человека из стали «Фаланги», чтобы она могла вновь стать флагманом Человечества. Команды сервов Имперских Кулаков оттирали осквернённые палубы святой водой, а допущенные в мир ордена жрецы Эклезиархии благословляли снаряжение, узревшее демона. Но «Фаланга» была создана для войны, а война не ждёт, пока воители очистят себя от грехов. «Фаланге» предстояло служение, Имперских Кулаков ждала битва.

Пергаменты раскачивались от дуновения рециркуляторов воздуха. В военный архив вошёл капитан Лисандр. Его грозный терминаторский доспех и закреплённый на спине штормовой щит сверкали после дневного обряда ухода. Казалось, что Лисандр был не человеком, а сошедшей с постамента статуей одного из героев, чьи подвиги заслужили им место в сердце ордена и в коридорах «Фаланги». Бритая голова капитана выглядела так, словно её пожевали и выплюнули, но в лице остались благородство и решимость прирождённого лидера.

Когда он вошёл, собравшиеся в архиве новобранцы словно съёжились. Они едва прошли ранние этапы физического преображения, которое однажды сделает их космодесантниками, и ещё не служили скаутами или учениками технодесантников или библиариев. Они нечасто видели старших воинов ордена, а ещё реже слушали их наставления. Они ещё были людьми, а не Адептус Астартес, свободными от слабости, для превозмогания которой Император и создал космодесантников.

— Вы знаете, кто я, — начал Лисандр. — А я знаю, кто вы. Вы — будущее ордена. Однажды некоторые из вас станут Имперскими Кулаками, возможно воинами моей первой роты. Один из вас даже может заслужить лавры капитана, хотя я не позволю этому произойти, пока вы не усвоите сути войны.

Он оглядывал лица новобранцев. Они стояли рядами, глядя на стол тактического дисплея, который занимал значительную часть архива. Каждый новобранец был юнцом, отобранным с одного из сотни посещённых капелланами Имперских Кулаков миров в соответствии с строжайшими стандартами агрессии, бесстрашия и физического потенциала. Но теперь они казались детьми по сравнению с ужасным великаном.

— Война это жертва.

Лисандр махнул рукой, и миметические сплавы на поверхности стола перестроились в сложную топофографическую карту, вздыбились пиками и опали ущельями неровного оскала гор. Встроенный в потолок голопроектор высветил на карте сотни мерцающих символов. Цилиндры на склонах гор отражали артиллерийские батареи. Взлётно-посадочные полосы усеивали вершины предгорий. Десятки отрядов кишели в ущельях и косогорах, разные цвета показывали стороны великой беспорядочной битвы.

— Что вы видите? — потребовал ответа Лисандр.

— Я вижу Валацийский перевал.

Капитан посмотрел на новобранца. Чёрные как ночь волосы контрастировали с красными зрачками и серой кожей. Подульевик, один из подземного народа падальщиков и убийц забытых Императором глубин города-улья.

— Новобранец Апейо, — сказал Лисандр, — Ты хорошо запомнил «Воинские принципы». Но этого недостаточно. Что для тебя значит Валацийский перевал?

Апейо сглотнул.

— Капитан Сикул руководил отрядом боевых братьев во время спасения гражданских от мятежников из Покорной Маски. Мятежники также были втянуты в собственную войну с культистами Алой Луны, которые…

— Нет. Я хорошо знаю слова «Воинских принципов» и спрашиваю не об этом, а о том, что значила эта битва.

Казалось, что тишина длилась вечно, пока один из учеников не прокашлялся.

— Новобранец Арнобий, ты хочешь что-то сказать? — спросил Лисандр.

На Арнобие был окаймлённый синим костюм Библиариума ордена, капюшон скрывал бритую голову и клочья пересаженной кожи. Под покрытым шрамами, но непримечательным лицом горел разум, который мог — ещё только мог — быть достаточно сильным для воина-псайкера Имперских Кулаков.

— У Сикула, — начал Арнобий, — был выбор.

— Враг в небе! — раздался в воксе голос сержанта-разведчика Ноктиса, и долю секунды спустя капитан Сикул услышал над головой вой двигателей.

Впереди лежал обширный Валацийский перевал, глубокое ущелье в красных горах. Из наблюдательного пункта в люке командного «Дамокла» капитан видел, как у входа толпились беженцы, как направляющие их жрецы Экклезиархии выкрикивали молитвы и призывали к спокойствию. Десятки тысяч людей рвались через ущелье к посадочным полям, откуда их смогут эвакуировать с мира, спасти от наступающих на города мятежников. Это были аколиты Министорума и фабрикаторы Механикус, клерки Администратума, медики-хирурги и санитары, законописцы арбитров и стражи тюрем. Адепты Кей Тола, последнего города, оказавшегося на пути Покорной Маски. Вой услышали и люди. Они поняли, что это значит. Капитан видел, как их охватывает паника.

— В укрытие! — закричал Сикул в вокс. — Ноктис, ты — глаза отделения Ясона!

К ущелью приближался самолёт, похожий на кинжал, с острия выдавалась кабина. Сикул разглядел лицо пилота — безликую хромированную маску с единственным оком, когда истребитель нацелил нос на ущелье и открыл огонь из пушек на распростёртых крыльях.

По стенам ущелья прошла цепь взрывов, по спирали опускающаяся к толпам гражданских. Тела взлетели в воздух, раздались вопли, еле слышные сквозь вой двигателей пронёсшегося над головой истребителя. Сикул спрыгнул внутрь. «Дамокл» был модификацией БТР «Носорог», где большую часть транспортного отсека отдали под усиленное коммуникационное оборудование, дабы Имперские Кулаки поддерживали связь, несмотря на помехи в горах. Тактический дисплей сообщил Сикулу, что его отряд рассеялся в укрытиях. Скауты Ноктиса, опустошители Ясона и его собственное командное отделение залегли среди скал у подножия ущелья.

— Это «Красный клык», — сказал Хамоскон. Технодесантник еле втиснулся в «Дамокл», сложив вокруг тела серворуки. — Он разорвёт людей в клочья.

— Ясон! — приказал капитан. — Сбей его!

Звуки выстрелов приближались. Копьё света пронзило «Дамокл», вспыхнуло между Хамосконом и Сикулом. Капитана отбросило назад, БТР взлетел на воздух, и ударная волна впечатала его затылком в задний люк.

На миг Сикул отключился. Он пришёл в себя, когда Хамоскон вытаскивал его из обломков, таща за собой серворуками.

Сикул перекатился на ноги. Он мысленно провёл боевой сбор, пересчитывая конечности и чувства. Не пострадал сильно, можно сражаться. Закончив обряд, капитан обратил внимание на своё отделение, выбежавшее из укрытия, чтобы спасти его. Это были самые близкие братья, те, с кем он сражался бок о бок с тех пор, как смог назвать себя Имперским Кулаком. По воину из каждого отделения, в котором служил Сикул, теперь носили красные шлемы роты и были его почётной стражей.

Брат Ахайкос втащил капитана в укрытие.

— Он начинает очередной заход.

— Открыть огонь! Отвлеките его от Ясона!

— Есть, мой капитан! — ответил Ахайкос. Он, как и шесть других братьев командного отделения, нацелил болтер в небо и выпустил очередь в серебристый кинжал, разворачивавшийся для обстрела ущелья.

Сикул видел, как сержант-разведчик Ноктис выглянул из укрытия, глядя на истребитель через магноокуляры. Солнце блеснуло в бионическом глазу Ясона, когда тот взял лазпушку у боевого брата. Сержант собирался выстрелить сам. Может из высокомерия, а может из-за простого знания, что он — лучший стрелок в роте. Не важно, пока выстрел меток. Вновь смерть обрушилась с небес, выбивая осколки из стен ущелья. Гражданские бежали, в беспорядочной давке мчались во все стороны разом, пытаясь найти несуществующий выход из ущелья. Умирали люди, разорванные выстрелами или затоптанные другими. Люди, за которых был ответственен Сикул.

Лазпушка выстрелила. Алое копьё отрезало крыло истребителя. Мгновение самолёт сохранял курс, а затем накренился, вошёл в штопор. Он врезался в склон ущелья и взорвался. Взмыли клубы чёрно-красного дыма, град осколков камня обрушился на паникующих людей. Грохот эхом разнёсся по ущелью, сбивая снег с высочайших пиков.