Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

— Странно, что судьба заставила тебя не подчиняться.

— Мы сможем обсудить это на «Фаланге».

Оба отделения высадились. Сержант Мартез собирал братьев, которые хоть и выглядели помятыми и обгоревшими, но все добрались до верхних этажей мануфакторума. Хамандер увидел, что последний воин отделения Сартана высаживается из «Гимна Дорна».

— Взлетай! — крикнул пилоту в вокс капитан. — Присоединись к флоту!

«Гимн» не мог сделать ничего, без линии огня некуда было наводить орудия. Он вылетел из дыры в крыше мануфакторума, а высоко над головой в верхней атмосфере мчались серебристые искры — остальные «Громовые ястребы».

Выстрелы пробивали резные деревянные стены и груды горящих бухгалтерских книг. Мимо пронеслась ракета и взорвалась, опалив стену.

— Рассредоточиться и выступаем! — закричал Хамандер. — Будьте начеку!

— Они ищут нас или Тальтибия? — задумался сержант Сартан.

— Мы скоро узнаем.

Он увидел в огне одного из чужаков. Они носили облегающую броню из красных и оранжевых изогнутых пластин, треугольные зелёные глаза смотрели с багрового шлема. В руках было оружие явно чуждого дизайна, ствол с широким дулом был подключён к яйцевидному энергетическому ранцу, окутанному проводами и схемами. На нагруднике мерцал драгоценный камень. Все эти чужаки носили на доспехах драгоценности.

— Огненные драконы, — зарычал сержант Мартез.

Имперские Кулаки стреляли во все стороны, чужаки бежали на них сквозь огонь, выпуская багровые лучи. В такой близкой огненной буре они были смертоносны. Воин отделения Сартана — брат Клосс — упал, когда разряд расплавил его доспех и вышел из спины, оставив дымящуюся дыру.

Хамандер врезался в горящую стену, круша дерево, и набросился на чужака, который целился сквозь неё. Его вес поверг чужака на колени, и капитан ударил топором, отрубив руку ксеносу.

Свободной рукой он схватил чужака за лицевую пластину, пробив пальцем глазницу. Затем он сдёрнул шлем, разорвав провода и клапаны. Чужаки были пародией на людей. Длинные, худые головы с большими глазами, словно у хищной кошки. Некоторым это казалось красивым. На языке Империума ксеносов звали эльдарами, но Хамандер не думал, что они вообще заслуживают имени. Он прижал эльдара к полу рукоятью топора и схватил за лицо, а затем одним рывком сломал шею.

— Я вижу его! — закричал один из космодесантников Мартеза. — Тальтибия! Я вижу его! К западу от нас!

Капитан спрыгнул с чужака. Имперские Кулаки уже бежали через обломки, выстрелы болтеров рассекали проходы, где лежали тела мёртвых ксеносов. Пало и двое космодесантников, фузионное оружие Огненных Драконов расплавило доспехи и вскипятило кровь.

Теперь и Хамандер видел Тальтибия. Он держал знамя седьмой как можно выше, но был ранен, почти лежал на спине, и стрелял во все стороны. Но не вслепую. Он был окружён. Чужаки выскакивали из огня так быстро, что глаз едва мог уследить, и рубили сержанта серебристыми мечами. Они двигались словно акробаты в доспехах цвета кости, длинные маски обрамляли гривы рыжих волос. Тальтибий попал в одного чужака, рухнувшего в огонь. Но десяток клинков пробили его доспехи. Вокруг лежали изувеченные воины, бронированные руки и головы были отсечены и горели.

Хамандер уже видел, как погибают боевые братья, но с каждым разом это казалось всё хуже. Рогал Дорн научил первых Имперских Кулаков сдерживать и направлять гнев, высвобождая его лишь тогда, когда единственным тактическим вариантом была яростная атака. Сейчас боевые братья отделений Сартана и Мартеза следовали этому завету, бежали к врагу сквозь пламя. Клинки стучали о керамиты. Болты пробивали горящие стены. Чужаки падали на землю, керамитовые сапоги крушили шеи. Сержант Мартез пронзил живот ксеноса силовым мечом. Махаон спокойно шёл, выпуская очереди из штурмового болтера, выкованного им на «Фаланге». Эльдары бежали к нему и падали, сражённые благословенными снарядами.

Хамандер промчался сквозь хаос и присел рядом с Тальтибием. Сержант был одним из самых могучих воинов под его руководством и вероятно представлял бы орден на следующем Пире Клинков. Теперь он умирал. Одна рана рассекла лицо от лба до губы. Другая вскрыла живот, внутренности блестели в огне. Тальтибий поднял измученное лицо и огляделся.

— Нет.

— Мы с тобой, брат. Мы не оставим тебя.

— Нет, капитан! Ты должен был уйти! Бросить нас! Здесь тебя ждёт лишь смерть!

— Нет, Тальтибий. Ни одного брата не бросят умирать, пока жив он и ещё один Имперский Кулак.

— Проклятье, Хамандер! Сколько жизней ты отдал чужакам, чтобы умереть рядом со мной?

— Брат, им не достанешься ни ты, ни знамя.

— Знамя… ты пожертвовал жизнями ради него? Горстки шёлка? Хамандер, ты мог бы совершить подвиги! Одержать великие победы! И теперь отверг их ради этой глупости…

Имперские Кулаки собирались вокруг Тальтибия и Хамандера. Эльдары исчезли, упорхнули сквозь пламя, уйдя от шквального огня.

— Мы выберемся отсюда, — сказал капитан. — Заберём тебя и знамя. И братья будут славить тебя как героя.

— Я мёртв. Оставь меня. Возьми знамя. Умри с ним в руках…

Хамандер вздёрнул сержанта на ног и потащил.

— Братья. Найдите путь вниз. Найдите нам место для посадки!

Весь мануфакторум содрогнулся. Копьё багрового света пробило пол, яркая вспышка окутала всё.

Когда она исчезла, перед Хамандером была дыра там, где стояли его Имперские Кулаки. Они исчезли, испарились. Из колонны огня и мерцающего марева поднялся зверь ростом с троих человек, закованный в раскалённый доспех, который шипел и сыпал искрами. Он нёс корону из искажённой кости и латную перчатку на руке, с которой капал бесконечный поток крови. В другой был огромный меч, покрытый чуждыми сверкающими рунами. Клинок выл — жутко, оглушительно.

— Это их бог! — пытался перекричать звук Махаон. — Призванный на войну! Ведьмовство, братья! Чуждое ведьмовство!

Имперские Кулаки быстро пришли в себя после внезапного явления полубога. Болты врезались в расплавленную шкуру — похоже, без всякого эффекта. Взор пылающих зелёных глаз мелькал с одного космодесантника к другому, и если Хамандер и мог что увидеть на нечеловеческом лице, так это презрение… и гнев.

— Ты не получишь знамя! — заорал капитан. — Никто не получит, пока мы живы!

Полубог ударил мечом, и Хамандер перекатился на бок, поймав клинок силовым топором. Полетели искры — силовое поле боролось с энергией меча. Полубог был силён, чудовищно силён, и капитан ощутил, что его теснят.

— Нас будут помнить, когда твой род забудут, — зарычал Хамандер. — Помнить, когда все, знавшие о тебе, станут легендами и прахом!

Чужаки прорывались с нижних этажей. У одних были цепные мечи и более тяжёлая, пластинчатая изумрудная броня. Другие, в черни и пурпуре, медленно шли сквозь пламя, наводя ракетные установки. Выжившие Имперские Кулаки закричали боевые кличи и ринулись в бой, паля из болтеров.

Полубог рванулся вперёд и опрокинул Хамандера. Его клинок опустился словно гильотина, отражая пламя и вид умирающих боевых братьев.

— Вы видели знамя седьмой, — сказал Лисандер. — Вы слышали имя капитана Хамандера из седьмой роты и преклоняли колени перед статуей, высеченной из гранита и смотрящей на нас в его часовне. Стоило ли помещать знамя в такое почётное место? Считать Хамандера одним из наших величайших героев? Если бы вы смогли это сделать ради чести ордена и славы примарха, чем бы вы пожертвовали?

— Говорите. Вы ринетесь в ад, если я этого потребую. Будете бороться с чужаком и сцепитесь рогами с демоном. Но не можете ответить на простой вопрос? Апейо! Чем?

— Жизнью любого боевого брата, который последует за мной. Если они захотят пожертвовать собой ради славы, то я не остановлю их.

— А своей жизнью?

— Разумеется. Своей жизнью во славу Дорна.

— Своей жизнью. Жизнью тебя, избранного из миллионов верных. Созданного по образу Дорна и, как считают некоторые, из плоти самого Императора. Вооружённого лучшим снаряжением. Перевозимого на лучших кораблях. Получившего то, что едва ли может позволить себе собрать Империум. Самим существованием обязанного труду миллиардов людей. Этим ты пожертвуешь ради чего-то столь бессмысленного, как слава?

— Капитан, я не думаю, что слава бессмысленна.

— Но по сравнению с жизнью Имперского Кулака? Сколько стоит слава по сравнению с такой жизнью? — он посмотрел на других новобранцев. — Отвечайте!

— Ничего, — сказал Коген.

— Значит Хамандер был неправ?

— Да.

— Герой, перед чей статуей ты преклонялся? Человек, чьи боевые поучения рассказывают каждому новобранцу после его смерти? Он был неправ?