Собрание сочинений - Карлос Кастанеда

— Будь уверен, что мы прыгнули вместе! — продребезжал тот. — Но я никогда не говорю об этом.

— А что Соледад говорила насчет действий Элихио? — спросил Нестор.

Я рассказал, что донья Соледад говорила, что Элихио закружил ветер и он покинул мир, когда работал в поле.

— Она совершенно все перепутала, — сказал Нестор. — Элихио закружили союзники. Их было несколько, но он не захотел ни одного из них, поэтому они оставили его в покое. Это не имеет никакого отношения к прыжку. Ла Горда сказала, что у вас была стычка с союзниками прошлой ночью; я не знаю, что вы делали, но, если вы хотели захватить их, завлечь, чтобы они остались с вами, вы должны были кружиться с ними. Иногда они по собственному почину приходят к магу и кружат его. Элихио был наилучшим воином, какие только есть, так что союзник пришел к нему сам. Если бы кто-нибудь из нас захотел иметь союзников, мы должны были бы домогаться их много лет, но даже и тогда я сомневаюсь, что союзники согласились бы помогать нам.

Элихио должен был прыгнуть, как и все остальные. Я был свидетелем этого прыжка. Он был в паре с Бениньо. Многое из того, что случается с нами как магами, зависит от того, что делает твой партнер. У Бениньо немного не хватает винтиков в голове, потому что его партнер не вернулся. Не так ли, Бениньо?

— Будь уверен, что это так! — ответил Бениньо своим любимым голосом.

Тут я не устоял перед сильным любопытством, которое мучило меня с самого начала, как только я услышал голос Бениньо. Я спросил его, как ему удается его гудящий голос. Он повернул лицо ко мне, сел прямо и указал на свой рот, как будто хотел, чтобы я внимательно смотрел на него.

— Я не знаю! — прогудел он. — Я просто открываю рот, и этот голос выходит из меня.

Он сократил мышцы лба, скривил губы и издал глубокий гудящий звук. Тут я увидел, что у него на висках были потрясающие мышцы, которые придавали его голове другие очертания. Не только линия волос была другой, но и вся передняя часть головы.

— Хенаро оставил ему свои шумные звуки, — сказал мне Нестор. — Подожди, сейчас он покажет тебе свой главный звук.

Мне показалось, что Бениньо готовится продемонстрировать свои способности.

— Постой-постой, Бениньо, — сказал я, — в этом нет необходимости.

— Вот дьявол! — сказал Бениньо тоном разочарования. — У меня как раз был самый лучший звук для тебя.

Паблито и Нестор засмеялись так сильно, что даже Бениньо утратил свою невозмутимость и захохотал вместе с ними.

— Скажи мне, что случилось с Элихио, — спросил я Нестора, когда все успокоились.

— Когда Элихио и Бениньо прыгнули, — ответил Нестор, — Нагваль заставил меня быстро взглянуть через край и уловить знак, который дает земля при прыжке воина в пропасть. Если там будет что-нибудь вроде облачка или слабого порыва ветра, то время пребывания воина на земле еще не истекло. В тот день, когда прыгнули Бениньо и Элихио, я ощутил дыхание воздуха со стороны Бениньо и знал, что его час еще не пробил. А со стороны Элихио все было безмолвно.

— А как ты думаешь, что случилось с Элихио? Он умер?

Все трое уставились на меня. С минуту они молчали. Нестор почесал виски обеими руками. Бениньо хихикнул и потряс головой. Я попытался объяснить, но Нестор остановил меня жестом руки.

— Ты серьезно задаешь нам эти вопросы? — спросил он меня.

Бениньо ответил за меня. Когда он не паясничал, его голос был глубоким и мелодичным. Он сказал, что Нагваль и Хенаро подстроили все так, что каждый из нас имеет кусочки информации, которых не имеют другие.

— Хорошо, раз так, то мы тебе расскажем, что к чему, — сказал Нестор, словно у него гора свалилась с плеч. — Элихио не умер. Ни в коем случае.

— Где же он теперь? — спросил я.

Они снова переглянулись. У меня было ощущение, что они сдерживались, чтобы не засмеяться. Я рассказал им то, что сообщила мне донья Соледад: Элихио ушел в другой мир, чтобы присоединиться к Нагвалю и Хенаро. Для меня это звучало так, словно все трое умерли.

— Но почему ты так говоришь, Маэстро? — спросил Нестор тоном глубокого участия. — Даже Паблито не говорит ничего подобного.

Мне показалось, что Паблито собирается протестовать. Он чуть было не встал, но потом, очевидно, переменил свое намерение.

— Да, правильно, — сказал он. — Даже я не говорю так.

— Ну ладно. Если Элихио жив, то где он?

— Соледад уже сказала тебе, — мягко сказал Нестор. — Элихио ушел, чтобы присоединиться к Нагвалю и Хенаро.

Я решил, что будет лучше не задавать им никаких вопросов. Я не собирался быть агрессивным в своих расспросах, но дело почему-то всегда оборачивалось именно так. Кроме того, у меня возникло чувство, что для меня все это больше не имеет никакого значения.

Нестор внезапно встал и начал расхаживать передо мной взад и вперед. Наконец он потащил меня прочь от стола. Он не хотел, чтобы я писал. Он спросил меня, действительно ли я, подобно Паблито, выключился в момент прыжка и ничего не помню. Я сказал, что у меня был ряд живых грез или видений, которые я не могу объяснить, и что я приехал для того, чтобы увидеть их и добиться ясности. Они захотели услышать обо всех моих видениях.

После того как они выслушали мой отчет, Нестор сказал, что мои видения были слишком причудливы. Только первые два имели большое значение и относились к Земле, остальные же были видениями чуждых миров. Он объяснил, что особое значение следует придавать первому видению, так как оно было подлинным знаком. Он сказал, что маги всегда рассматривают первое событие из любой серии как программу или карту того, что должно произойти впоследствии.

В этом конкретном видении я обнаружил, что смотрю на диковинный мир. Перед моими глазами была огромная скала, расщепленная надвое. Через широкую щель в ней я мог видеть огромную фосфоресцирующую равнину, залитую зелено-желтым светом. На одной стороне долины, справа и частично скрытое от моего поля зрения огромной скалой, находилось невероятное куполообразное строение. Оно было темное, почти угольно-серое. Если там у меня были приблизительно такие же