Цикличность - Виктор Новоселов

знаю, как и описать. Помнишь свою жизнь в Терриале? Собери все невзгоды той поры и прочувствуй их все разом. Неудивительно, что люди сжигали свои собственные дома в ту ночь. Все, что так хотелось забыть, проживаешь еще раз. И я не буду юлить и врать, я много сделал того, о чем неприятно вспоминать. И все это всплыло в ту ночь. Непросто вспоминать свои неудачи и сотворенное зло. А пережить их еще раз, да все вместе… – Исан съежился в седле при воспоминаниях о той ночи. Его усы вздыбились.

– Почему это случилось именно с учителем?

– Если бы я знал, парень!? Теперь, у меня наверняка буду проблемы с судьями из-за всего этого. Вызовут в Секретариат, будут допрашивать. Как только за перевал вернемся, сразу вызовут к себе, не сомневайся. – Исан расстроено покачал головой.

– Плевать.

– Ты просто не был в Секретариате. – Исан укоризненно посмотрел на меня.

– А я вот ничего не почувствовал. Вообще ничего. Неужели я в жизни не сделал ничего дурного?

– Не понял. Что значит «вообще ничего»? – Исан отбросил свой снисходительный тон.

– Я был с Иррес. Мы уединились в комнате под крышей и… В общем, внезапно завыли собаки. У Иррес вдруг закатились глаза, ртом пошла пена. В эту секунду раздался жуткий рев, будто весь город одновременно закричал. Все животные начали истошно вопить. Я выбежал на улицу, и сразу увидел эти жуткие вещи. Люди выпрыгивали прямо из окон, кто-то катался по земле и кричал. На меня набросилась старуха, она смеялась, как умалишенная, она истерзала лицо собственными ногтями.

– И ты ничего не чувствовал? – он сказал эту фразу по слогам.

– Ничего, несколько секунд я думал, что весь город сошел с ума кроме, меня. Но потом…

– Потом? – Исан нетерпеливо .

– Потом я увидел мальчика, который бежал по улице и звал на помощь.

– Что? – Исан так резко осадил лошадь, что та едва не оскользнулась.

– Мальчик-подросток, лет пятнадцати. – От такой реакции я даже немного сбился. – Он кричал, звал кого-то. Судя по говору, он тоже с запада, как и я. При этом мальчик был просто напуган, он вовсе не выглядел спятившим.

– Да-да. Хорошо. Что было дальше?

– Я спрятал его в доме Веллеса. Там мы относительно благополучно переждали ту ночь, после чего утром я проводил его домой. Родители парня, как он сказал приемные, к тому моменту пришли в норму, для них ночь прошла почти без последствий. Правда, отец мальчика зачем-то зарезал их единственную клячу, сам потом не мог объяснить зачем…

– Стой! Да плевать мне на клячу! Почему ты мне об этом раньше ничего не говорил?

– А зачем мне тебе что-то рассказывать, ведь я тебе не нужен.

Исан провел по лицу ладонью и горько усмехнулся. После чего он, без лишних слов, ушел в глубокие думы. Лоб его нахмурился, на нем появились многочисленные морщины. Он настолько глубоко ушел в свои умоистязания, что периодически сходил с дороги. В какой-то момент он даже попытался выскочить на тонкий лед глубокого горного озера, отчего пришлось мне стать во главе колонны, взяв под уздцы лошадь Исана. Интересно, почему его так озадачило, то, что мне и еще одному парню не было плохо в ту ночь?

Ему и по статусу и по возрасту положено знать больше моего, а он впервые на моей памяти сел в лужу. Почему его так встревожил мой рассказ о том ребен…

Стрела просвистела рядом с моим ухом и угодила прямо в горло скачущему рядом со мной командиру отряда. Я резким движением свалился с лошади, и успел быстро достать вещь из рюкзака, когда увидел, что прямо из леса, со стороны деревеньки, на нас надвигается большой отряд хорошо вооруженных людей. Собачий лай уже не разносился эхом по долине, его источник теперь был совсем рядом. Значит, это была вовсе не прогулка. А охота! И добычей были мы.

Что же делать? Их, должно быть около сотни. У нас нет ни единого шанса. Я огляделся по сторонам, Исана нигде не было. Куда он запропастился? Неужели сбежал? И тут, неожиданно, что-то сильно толкнуло меня в спину. Я повалился на живот, а около моего плеча угрожающе клацнула пасть огромной собаки.

15. Строккур

«Хребты Сиала были образованы многие тысячи лет назад вследствие движения двух частей земли друг на друга. С каждым годом они становятся все выше, но глазом этого не заметить. Имя свое они получили благодаря благородному мужу и ученому по имени Сиал. Его с младых ногтей тянуло в горы, и никто не знал их лучше него. Его семья была второй по знатности после короля и владела землей, на которой ныне расположен Харрес. Но Сиал никогда не любил свет и тяготился своим положением. Он всю свою недолгую жизнь провел в походах или подготовке к ним. Он подробно картографировал местность от истока Хельдара и до мест, где Глубокая скрывается во льдах подле Металлической долины. Его дневник, куда он записывал все наблюдения о встреченных животных и увиденных растениях – ныне самое полное и подробное описание животного мира севера. Сиал погиб в горах, когда ему было 28 лет отроду. Страшная непогода настигла его партию и ночью они замерзли. Сиал, умирая, расположился так, чтобы его тело точно нашли. За пазуху он спрятал свой дневник и карты. Он не оставил после себя наследников. Его отец, на правах собственности, решил назвать горы в честь своего отрока, который посвятил всю свою жизнь этим хребтам».

Ларс Ульманн «Ископаемые и руды севера».

863 год со дня Возрождения. Митарр.

– А еще я желаю молодым… Чтобы они-Ик-и были счастл… счастливы.

Мой любимый тесть немного качнулся, запрокинул в себя остатки того, что было в кружке, и с чувством выполненного долга опустился на скамейку. Ну как опустился? Он безвольно шлепнулся на свой толстый зад и, неуверенно качнувшись назад-вперед, все-таки упал лицом в тарелку. Заботливый брат невесты налил в кружку тестя немного эля, чтобы старик, когда проснётся, мог вскочить, произнести свой тост уже раз двадцатый и со спокойной душой грохнуться спать дальше.

Умный пацан, ничего не скажешь, а ведь малому всего двенадцать. Хоть он и младший сын, но по мне разумней было бы оставить отцовское дело именно на него. Когда придет время, разумеется. У него есть все задатки хорошего купца – хитрый, проворный, быстро понимает, что надо сделать, чтобы получить свое. Даже если это самое оно изначально ему не принадлежит. Старший же сын моего тестя – толстый тридцатилетний недоросль. Он уже валяется под столом и громко храпит, отчего стол заметно вибрирует. Такой «хозяин» быстро загубит любое дело. Он даже милостыню собрать не сможет. Или пропьет, или потеряет. Вот