Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме - Александр Терентьев

«ЛАУРЕАТ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ ВОЙНЫ»

К концу 2009 года стало очевидно, что рассчитывать на них в Афганистане не приходится. И у Обамы, фактически, не оставалось другого выбора кроме как удовлетворить требования своих генералов, пообещав предоставить им 30-тысячное подкрепление и рекрутировать еще 7 тысяч солдат у союзников по НАТО. 1 декабря незадолго до 30-летней годовщины советского вторжения в Афганистан американский президент выступил в престижной академии Уэст-Пойнт, обнародовав новую военную стратегию, которая во многом перекликалась с иракской доктриной трехлетней давности. Любопытно, что речь Обамы даже называлась так же, как и речь Джорджа Буша, произнесенная им в январе 2007 года: «Новый путь вперед».

Как отмечал Der Spiegel, «создавалось впечатление, что президент взял одну из своих старых предвыборных речей и смешал ее с текстом из собрания сочинений Джорджа Буша. Выступление в Уэст-Пойнте вызвало смятение и у романтиков, и у реалистов. Это была речь лауреата нобелевской премии войны»[320].

И хотя британский историк Саймон Шама заявил, что по богатству риторических приемов выступление Обамы не уступало лучшим цицероновским речам, содержавшиеся в нем противоречия бросались в глаза даже неискушенным в политике курсантам Уэст-Пойнта. Американцы отправляются на фронт, – провозгласил Обама, – и практически сразу начнут марш к миру. (К 2011 году планировалось завершить вывод войск). Экстремисты убивают во имя ислама, заявил президент, а затем добавил, что ислам это «одна из величайших религий на Земле». Он пообещал, что ответственность за безопасность Афганистана скоро будет возложена на правительство Хамида Карзая – то самое правительство, которое он назвал «коррумпированным». «Талибан опасен и все время усиливается», – заявил Обама, и тут же отметил, что «Америка готова завершить войну»[321].

Новая афганская стратегия Обамы была воспринята в штыки, как левыми, так и правыми политиками в Вашингтоне. Бывший сотрудник Пентагона консервативный комментатор Джед Бэббин заявил, что «президент желает вести крохоборческую политически корректную войну в соответствии с либеральными теориями, что неминуемо закончится поражением»[322]. Большинство критиков отмечало, что дополнительные войска вряд ли сотворят чудо за год с небольшим, и обозначение срока вывода войск лишь приободрит талибов.

Стратегию Обамы осудили и его однопартийцы, правда, совершенно по другим соображениям. Как заявила спикер палаты представителей Нэнси Пелоси, Америка не может позволить себе широкомасштабную военную кампанию. А известный леволиберальный комментатор Майкл Мур посоветовал президенту США «позвонить Горбачеву, который мог бы рассказать ему, как Афганистан становится кладбищем империй»[323].

С тех пор как в декабре 2001 года завершилась операция «Несокрушимая свобода», в результате которой было свергнуто талибанское правительство, силы НАТО не проводили в Афганистане масштабных наступательных операций. И вот в феврале 2010 года началась операция в Гильменде, в ходе которой генерал Маккристал попытался воплотить в жизнь свою афганскую стратегию. Согласно плану, разработанному генштабом ISAF (Международные силы содействия безопасности Афганистана), целью главного удара коалиционных войск стал город Марджа, который талибы удерживали с 2001 года.

Этот небольшой городок с населением 80 тысяч человек являлся не только «логовом талибов», но и центром наркоторговли. В его окрестностях находились плантации опиумного мака и лаборатории по производству героина. Для талибов, как известно, наркотики являются главной статьей доходов, – и после того как губернатором богатой опиумным маком провинции Нангархар стал жесткий администратор и сподвижник Хамида Карзая Гуль Ага Шерзай, им ничего не оставалось, как сделать ставку на другую опиумную житницу – провинцию Гильменд».

Марджу эксперты называли «неприступным бастионом талибов». Все подходы к городу были заминированы, однако командование ISAF организовало массированную переброску войск с помощью вертолетов. Эта тактическая новинка впервые была опробована морпехами США в том же Гильменде в июле 2009 года. В ночь на 13 февраля в Марджу были переброшены 4 тыс. американских и 4 тыс. британских солдат (всего в операции было задействовано 15 тыс. военнослужащих), которые начали штурм. Командующий американскими морпехами генерал Лари Николсон уверял, что «это может занять довольно много времени, особенно учитывая тот факт, что город напоминает пороховую бочку: мятежники заминировали улицы, мосты и большинство зданий»[324]. Не случайно ветераны иракской кампании сравнивали операцию в Мардже с многонедельной зачисткой Фаллуджи в 2004 году.

Главной целью операции американские стратеги провозгласили не уничтожение боевиков, а «завоевание сердец и умов местного населения». Поэтому накануне наступления командование ISAF проинформировало жителей Марджи о своих намерениях, провело консультации с городскими старейшинами и постаралось объяснить свою позицию жителям окрестных деревень на специально организованных шурах (советах). Когда же на второй день операции ракета НАТО отклонилась от цели и попала в жилой дом, в результате чего погибли 12 мирных жителей, войскам коалиции было запрещено вести ракетный обстрел Марджи.

Генри Киссинджер отмечал, что «своей первоочередной задачей Маккристал считает защиту населения, а не охоту за боевиками, и эта стратегия должна принести успех США»[325]. Новый военачальник был убежден, что если коалиционные силы завоюют поддержку местных жителей в одном районе, их власть быстро распространится на соседние территории, «словно чернильное пятно, которое растекается по листу бумаги». Как отмечал американский военный аналитик Харлан Уллман, «тактика чернильных пятен возникла еще во Вьетнаме. Она с успехом применялась во время иракской кампании, например, в городе Рамади – столице беспокойной провинции Аль-Анбар. В Афганистане американцы надеялись установить контроль над основными центрами гравитации и образовать вокруг них «чернильные анклавы», власть в которых будет принадлежать кабульскому правительству»[326].

Соединенные Штаты планировали оказать давление на кабинет Карзая, вынудив его проводить более эффективную и социально ориентированную политику, и ускорить процесс создания национальной афганской армии. Операция в Гильменде проводилась при активном участии афганских солдат, а ее название «Моштарак» в переводе с дари означает «вместе». До этого момента командование ISAF не доверяло афганским частям, многие из которых были укомплектованы бывшими талибами. Однако в операции «Моштарак» они воевали бок о бок с солдатами коалиции. Более того, афганские офицеры принимали участие в разработке плана действий. «Таким образом, – заявляли эксперты, – американцы давали понять, что воспринимают афганскую армию как равноправного партнера». Некоторые скептики, правда, отмечали, что у генералов ISAF несколько извращенные представления о равноправии, поскольку коалиционные войска были переправлены в Марджу на вертолетах, тогда как пять афганских батальонов были брошены на минные поля с тем, чтобы закрепиться на подступах к городу.

Как отмечал заведующий сектором Афганистана Института востоковедения РАН Виктор Коргун, «в ходе операции «Моштарак» происходила обкатка афганских вооруженных сил. Американцы хотели увидеть, как они взаимодействуют с коалиционными войсками, и можно ли им будет со временем поручать самостоятельные операции»[327]. Тем не менее, по словам эксперта, это вовсе не означало, что Соединенные Штаты доверяют афганской армии. «Они наращивают ее численность до 300 тысяч, – писал британский журнал The Prospect, – но не спешат с техническим переоснащением: у афганцев до сих пор нет тяжелой артиллерии, авиации и бронетехники. И все потому, что западные союзники сомневаются в их лояльности. У правительственных солдат отсутствует материальный стимул, ведь талибы платят своим боевикам на порядок больше, чем может позволить себе правительство Карзая»[328].

Эксперты отмечали, что успешная операция в Гильменде не склонит чашу весов в пользу США и их союзников, поскольку талибы к тому моменту контролировали большую часть Афганистана. Даже в северных провинциях, которые никогда не считались зоной влияния пуштунского этноса, они укрепились настолько, что угрожали перекрыть пути снабжения американских войск, проходящие через территорию России и Центральной Азии. На состоявшейся в конце января 2010 года лондонской конференции по Афганистану западные страны приняли решение о создании специального фонда, средства из которого должны были пойти на подкуп талибских полевых командиров. Однако скептики были убеждены, что такая тактика не сработает потому, что, получив деньги, полевые командиры ненадолго переметнутся на сторону правительства, а затем снова начнут против него боевые действия. Как говорят афганцы, их нельзя купить, а можно лишь временно нанять на службу.