Никита. Побеждая страх (СИ) - Бонк Теона

Оружие, из которого был произведен выстрел, очень мощное. Это не простые пистолеты или даже автоматы, которые крутятся среди криминального подполья города. Это что-то более серьезное. Стандартный бронежилет не помог бы мне. Нам нужно будет забрать это оружие, когда мы покончим с "дикими", и попытаться отследить, откуда оно у них. Знаю, что Мясник не имеет с ними дел, а обычно все самое современное и навороченное есть только у него. Неужели в городе появился новый игрок? Пока я размышляю об этом, Давид бегло осматривает мое тело и, стягивая с себя черную рубашку, прижимает ее к моей ране на плече.

— Надави сильнее! — он ждет, пока Кубинец заменит его руку, и, перекатившись на спину, крепче сжимает автомат. — Извини, босс! Но твои приключения на сегодня закончились! Дальше мы сами справимся! Илья, ждем твоего хода! — он бурчит в микрофон и отползает от нас.

— Синяк на груди будет огромный! — Кубинец широко улыбается, обнажая белые ровные зубы, и качает головой. — Хорошо, что я настоял!

— Еще получишь выговор за то, что так отчаянно бегал тут под пулями ради этого! — втягиваю воздух от жгучей боли, когда он давит на рану сильнее.

— Ну так не зря же! И я вообще-то рассчитываю на премию, а не на выговор! — он пригибается ниже к земле, когда еще несколько пуль ударившись о землю совсем рядом, разбрызгивают грязь вокруг нас.

— Я бы и сам не стал выступать в роли приманки без бронежилета! — ворчу на него, на самом деле думая о том, что если бы он не нацепил его на меня силой пять минут назад, я был бы уже мертв. Черт, мне нужно извиниться перед ним еще раз и хорошенько! И перед Андреем! И перед Юлей! За все!

— Какого хрена мы ждем? — кричит Андрей, прислонившись к стене дома около входной двери. — Боссу нужно срочно в больницу! — слышу волнение в его голосе. Не дай Бог он полезет в дом вслепую.

— Все, что ему нужно — пластырь и пиво! С ним будет все в порядке! — рычит Давид. — Илья, мы ждем! Ты видишь их?

— Осталась одна цель. Других не видно, — голос Ильи в наушнике звучит почти нежно, когда он нараспев докладывает. В следующий момент еще один выстрел разносится эхом по поляне. На этот раз он идет не со стороны леса, а откуда-то сбоку от дома. После этого воцаряется зловещая тишина.

— Твою мать! — благоговейно шепчет Кубинец. — Он попал в него? Через стену?

— Через боковое окошко, — раздается скромное бормотание Ильи.

— Ты мой кумир! — Кубинец заявляет восторженно, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.

— Вхожу в здание, — резкий голос Матвея раздается следом. И через десять долгих секунд он добавляет, — Чисто.

— Нужно отвезти тебя в больницу! Кубинец, подгони тачку! — Андрей подбегает к нам и падает на колени. Затем поворачивается на выходящего из дома Матвея. — Дай ему ключи от машины! Скорее!

— Нет! Хочу видеть этого урода! Мне нужно убедиться, что он мертв! — рычу на них, глядя как Кубинец исчезает за деревьями, напевая что-то по-испански. Опираюсь на здоровую руку в попытке сесть. От этого движения боль в груди усиливается.

— Можешь поверить мне на слово! — смеется Матвей. — Его мозги повсюду на полу!

— Хватит ржать! Лучше помоги снять с него жилет! — возмущенно орет Андрей. — Ему тяжело дышать!

— Все нормально, Андрей! Нормально! Матвей, нужно забрать с собой все их оружие!

— Карета подана! — свистит мой новый лучший латиноамериканский друг, останавливаясь совсем рядом с нами.

— Поезжайте! — Матвей подхватывает меня под локоть как раз вовремя, потому что я начинаю чувствовать головокружение, когда Андрей помогает мне подняться, поддерживая за другую руку. — Мы тут все приберем и последуем за вами!

— Илья! Ничего не планируй на потом! Мы идем вместе в тир! — кричит с водительского места Кубинец и машина трогается.

Как только мы добираемся до больницы, меня тут же отправляют в операционную, где извлекают пулю из плеча, промывают и зашивают рану. Ничего серьезного не повреждено, но у меня останется шрам. Я запретил парням говорить о произошедшем Юле, и теперь, когда операция закончена, единственное, чего я хочу, увидеть ее.

— Вам нельзя вставать! — возмущается медсестра. — Вы только что после операции.

— Просто царапина! — ворчу на нее раздраженно, дотрагиваясь до перебинтованного плеча.

— Вы еще слишком слабы, — она настаивает и встает перед дверью, уперев руки в бока.

— Послушайте, там, этажом ниже, лежит женщина, которая значит для меня все! И я обещал ей, что не задержусь надолго, — похоже мое рычание совершенно не пугает ее. Она лишь сужает глаза и расставляет ноги шире, явно готовясь к схватке. — Я выйду из этой комнаты, хотите вы этого или нет! Не заставляйте меня… — моя угроза повисает в воздухе, но сейчас меня на самом деле ничто не остановит. Если эта сердитая женщина думает, что я не посмею подвинуть ее, она ошибается. Еще какое-то время мы ведем безмолвную борьбу взглядами, и наконец она отступает в сторону.

— Совсем от любви потеряли голову, — она понимающе улыбается, а я все еще не двигаюсь, пребывая в ступоре от ее слов. — Может быть, возьмете инвалидное кресло?

Рычу на нее и вылетаю из палаты.

56

Как только я вхожу в ее палату и вижу ее лежащую на кровати в покое и безопасности, меня накрывает неимоверное облегчение. Она поднимает голову и улыбается мне. Затем переводит взгляд на перевязку на моем плече, и, как я и ожидал, на ее лице появляется обеспокоенность, а в глазах сразу же блестят слезы.

— Что с тобой случилось? Тебя ранили? — Юля подскакивает с кровати, слишком резко на мой взгляд, и подлетает ко мне. — В тебя стреляли?

— Все нормально. Просто царапина, — обнимаю ее здоровой рукой за талию. — Как ты себя чувствуешь?

— Как я себя чувствую? — она возмущенно стреляет в меня глазами.  — Значит я права и тебя ранили? Да?  Почему мне никто не сказал? Давно ты в больнице?

— Я не хотел, чтобы ты волновалась. Как только мне вытащили пулю, я сразу же пришел, — не понимаю, чего она так злится.

— Ты не хотел? — она отталкивается от меня, упираясь мне в живот. Хорошо, что не в грудь, туда, где все еще чертовски больно. — А что я, по-твоему, тут делала все это время? Каждая минута тянулась для меня словно вечность. Я не знала, где ты! — она начинает нервно кружить по палате. — Ты знаешь, что самое тяжелое? — она выжидательно смотрит на меня и, очевидно, тут должна быть моя реплика.

— Что?

— Ожидание и неизвестность! Вот что! Боже, Никита, ты не можешь скрывать от меня столь важные вещи! Ты собираешься и дальше умалчивать о многом в попытке защитить меня? Так нельзя!

Ну вот, началось то, чего я боялся. Я привык жить один, ни перед кем не отчитываясь. Я просто не умею быть в отношениях. Я был уверен, что поступаю правильно. Хотел уберечь ее от ненужных волнений, но видя боль в ее глазах сейчас, понимаю, что сделал что-то не так.

— Я же пришел, как только смог. Я хотел сам рассказать тебе, чтобы ты убедилась, что со мной все в порядке.

— Пожалуйста, обещай, что ты не будешь ничего от меня скрывать!

— Так я и не скрывал!

— Ты понимаешь, что я имею в виду, Никита!

— Хорошо! С это момента я сразу буду говорить тебе, если случиться что-то важное.

— О боже! Тебе же нужно прилечь! Иди сюда!  — она тащит меня к своей кровати и насильно укладывает на нее. Отойдя от первоначального шока, она входит в режим наседки и не перестает суетиться вокруг меня. Хорошо, что она не видит огромный синяк под футболкой, прямо в области сердца. Я не могу сказать ей об этом. Просто не могу. Со следующего раза я буду говорить ей все, обещаю себе. Но сейчас не могу.

— Ну все, перестань! Остановись на минутку! Иди ко мне! — притягиваю ее к себе за запястье, когда она начинает взбивать подушку у меня за спиной. Обхватываю ее лицо ладонями и прижимаюсь губами ко лбу. — В меня и раньше стреляли. Ничего страшного. Давай! — похлопываю рукой по матрасу.