Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале. Часть II - М. Дитерихс

Как отречение Государя, так и последующая судьба Его, руководимые Промыслом Божьим, исходили не от воли Его, Боговидца, а от воли людей, исповедовавших славу и власть от человеков. Чудно для будущей истории России сложилась деятельность и судьба этих людей, возомнивших в гордыне своей, как в древности Израиль, возможным вступить на путь Богоборства в задаче своими человеческими законами вести народ к славе и величию. С ними повторилось то же, что постигало и руководителей Богоборства древнего Израиля - вместо свободных граждан они стали рабами своего «гражданства».

В то время как Гучков еще не остыл от триумфального привоза в столицу конституционной хартии и торжествовал, лелея в себе сладкие грезы о славе от человеков, члены уже успевшего создаться Временного правительства и Исполнительного Комитета в смертельном трепете за сохранение какого-либо единения «во имя спасения животишек» уже вынуждены были отречься и от царствования Михаила Александровича и от всяких определенных, не только конституционных, но всяких иных государственно-гражданских положений и принципов основания власти. Милюков и прибывший на совещание Гучков пытались протествовать, громили уступчивость своих коллег, клеймили преступностью социалистические увлечения крайностями, но чувствуя, что и на этот раз столь желанная власть уходит из их рук, не отказались принять портфели министров в новом Кабинете. Временное правительство, без Царя и государственности, установилось никем не выбранное, но допущенное милостью кумира дня - совета солдатских и рабочих депутатов, о чем народ был поставлен в известность тоже двумя историческими актами (в приложении).

Поздно вечером 2 марта с трибуны Екатерининского зала новый министр юстиции А. Ф. Керенский говорил солдатам и гражданам: «Товарищи, свободная Россия не будет прибегать к тем позорным средствам борьбы, которыми пользовалась старая власть. Без суда никто подвергнут наказанию не будет…»

Через два с половиною дня, к вечеру 5 марта Совет Министров постановил: арестовать бывшего Царя, бывшую Царицу, всех их Детей и придворных, которые пожелают остаться при Них, и заключить Их всех под революционным караулом в Александровском дворце. Причины этого непоследовательного поступка власти вытекали из отсутствия власти у власти - поступить с Царской Семьей более по-европейски, и из необходимости удовлетворить требование совета с. и р. депутатов.

Это произошло именно 5 марта, что определенно подтверждается показанием свидетеля Кобылинского: «5 марта поздно вечером мне позвонили по телефону и передали приказание явиться немедленно в штаб Петроградского военного округа. В 11 часов я был в штабе и узнал здесь, что я вызван по приказанию генерала Корнилова (знаменитого Корнилова, командовавшего тогда военным округом), к которому и должен явиться. Когда я был принят Корниловым, он сказал мне: «Я Вас назначил на ответственную должность». Я спросил Корнилова: «На какую?» Генерал мне ответил: «Завтра сообщу». Я пытался узнать у Корнилова, почему именно я назначен генералом на ответственную должность, но получил ответ: «Это Вас не касается. Будьте готовы». Попрощался и ушел. На следующий день 6 марта я не получил никаких приказаний. Так же прошел весь день 7 марта. Я стал уже думать, что назначение мое не состоялось, как в 2 часа ночи мне позвонили на квартиру и передали приказ Корнилова - быть 8 марта в 8 часов утра на Царскосельском вокзале. Я прибыл на вокзал и увидел там генерала Корнилова со своим адъютантом прапорщиком Долинским. Корнилов мне сказал: «Когда мы сядем с вами в купе, я вам скажу о вашем назначении». Мы сели в купе. Корнилов мне объявил: «Сейчас мы едем в Царское Село. Я еду объявить Государыне, что Она арестована. Вы назначены начальником Царскосельского гарнизона. Комендантом дворца назначен штабс-ротмистр Коцебу. Но вы будете иметь наблюдение и за дворцом, и Коцебу будет в вашем подчинении».

Временное правительство, безусловно, имело стремление вывезти Царскую Семью за пределы России; оно подходило к этому вопросу, во-первых, с гуманитарной точки зрения, и, во-вторых, в целях дискредитирования Государя в глазах массы населения, в которой, как они хорошо сознавали, несмотря на усиленное распространение клеветнической, грязной агитации продолжала жить духовная преданность своему Монарху и большое недоверие к «преимуществам представительного правления». Но на пути этого стремления стояли три препятствия: нежелание Государя оставлять Россию, болезнь всех Детей и отношение к вопросу совета с. и р. депутатов. Последний, где председателем был Чхеидзе, а его товарищем министр юстиции Керенский, настаивал на заключении Царя и Царицы в Петропавловскую или Шлиссельбургскую крепость. Стремясь оградить Царскую Семью от последнего и учитывая первые два препятствия, Временному правительству удалось договориться с советом на аресте и содержании Царской Семьи в заключении в Александровском дворце, рассчитывая, что, быть может, впоследствии, при упрочении своей власти, удастся разрешить судьбу Царской Семьи в более благоприятном отношении.

Арест Государыни и Детей в Царском Селе и Государя в Могилеве было решено произвести в один день 8 марта. Генерал Алексеев рассказывал, что через него Государь был предупрежден, что Временное правительство признает необходимым Его переезд в Царское Село и что для обеспечения безопасности этого переезда в Могилев будут командированы делегаты от Правительства для сопровождения поезда до Царского Села, где также охрану всей Царской Семьи Временное правительство принимает на себя.

Государь понял, что Его лишают свободы, и с полной покорностью принял решение новой власти, почувствовав в нем даже некоторое удовлетворение своему духовному состоянию. Больно Ему было только, как русскому человеку, быть лишенным права продолжать служить Своей Родине в рядах ее армии, но в этом лишении Он видел начало искупления, которое преднамечалось Ему лично Промыслом Всевышнего Творца. Генерал Алексеев говорил, что он поражался в эти дни тем внутренним покоем, которым, видимо, было проникнуто все существо Царя, который заметно волновался лишь тогда, когда с фронта получались сведения о каких-либо антидисциплинарных явлениях в войсках. Он очень хотел дождаться приезда в Могилев назначенного Им Верховным Главнокомандующим Великого Князя Николая Николаевича, но это тоже Ему не удалось.

8 марта утром в Ставку прибыли командированные Временным правительством комиссары: А. А. Бубликов, С. Т. Грибунин, И. И. Калинин и В. М. Вершинин для выполнения постановления об аресте Государя и перевозке Его в Царское Село. Лично к Государю они не заявились и Его не беспокоили и ограничились сношениями с генералом Алексеевым. Непосредственная их деятельность выразилась в формировании поезда и отборе тех приближенных лиц, коим было предоставлено сопровождать Царя до Царского Села. Поезд в составе 10 вагонов был составлен таким же образом, как обыкновенно составлялся Императорский поезд, с той разницей, что десятым вагоном, прицепленным в конце состава, был включен вагон комиссаров. В пути правительственные комиссары также не беспокоили Государя своими посещениями. Из лиц Свиты сопровождать Царя было разрешено: гофмаршалу князю В.А.Долгорукову, начальнику походной канцелярии Свиты генерал-майору Нарышкину, флигель-адъютанту герцогу Лейхтенбергскому и флигель-адъютанту полковнику Мордвинову. С поездом ехал, кажется, и командир железнодорожного батальона генерал-майор Цабель. Фредериксу, Воейкову и Нилову сопровождать Государя комиссары не разрешили.

Перед Своим отъездом из Ставки Государь пожелал проститься с чинами Своего бывшего штаба. По распоряжению генерала Алексеева весь офицерский и классный состав Ставки был собран и выстроен в одной большой зале. Общее настроение всех уже было подавленным. Государь вошел, сделал общий поклон и обратился к собранным с прощальным словом. К сожалению, по-видимому, никто из присутствовавших не записал тотчас же подлинных слов Государя и исследование принуждено ограничиться выпиской из воспоминаний генерала Лукомского, вполне, впрочем, в этой части совпадающих с рассказом об этом эпизоде генерала Алексеева.

«Государь вошел и, сделав общий поклон, обратился к нам с короткой речью, в которой сказал, что благо Родины, необходимость предотвратить ужасы междоусобицы и гражданской войны, а также создать возможность напрячь все силы для продолжения борьбы на фронте заставили Его решиться отречься от престола в пользу Своего Брата Великого Князя Михаила Александровича; но что Великий Князь, в свою очередь, отрекся от престола.

Государь обратился к нам с призывом повиноваться Временному правительству и приложить все усилия к тому, чтобы война с Германией и Австро-Венгрией продолжалась до победного конца.