ЦУНАМИ - Анатолий КУРЧАТКИН

— Thanks. — Спасибо, — бросил Дрон девушкам, продолжавшим окружать их жадным полукольцом, и те тотчас, убрав с лиц улыбки и перестав щебетать, отхлынули обратно на прежние места.

— Ну вот, — сказал Дрон, обращаясь к Крису. — И закон соблюден, и деньги выклянчены. У нас в России в таком случае говорят: и волки сыты, и овцы целы.

Крис покивал:

— Да, понимаю. Но это, Дрон, вообще невероятно вредно для общества — двойная мораль. Власть, создавая такие безнравственные ситуации, развращает своих граждан.

Дрон засмеялся.

— Не проводите аналогий, Крис, с американским обществом. Это Таиланд. Монархия с азиатским лицом. Какие граждане, о чем вы говорите? Здесь нет граждан. Здесь подданные.

Крис посмотрел на Рада.

— В России что-нибудь тоже вроде таких ухищрений?

Теперь не смог удержаться от улыбки и Рад.

— Нет, Крис, в России без ухищрений. У нас же не монархия. Просто просят. Без всяких затей.

За этим разговором они миновали монастырские ворота и вошли внутрь. Вход в монастырь в отличие от вчерашнего дворца был бесплатным. Платой можно было считать двадцать бат подаяния девушкам с цветами.

Народу на территории монастыря клубилось лишь немногим меньше, чем во дворце. И по направлению людского потока безошибочно определялось местонахождение храма с главной достопримечательностью монастыря — лежащим Буддой. На боковых дорожках, то там, то здесь промелькивали бритоголовые монахи в оранжево-желтых одеяниях. На обочинах дорожек так же одетые в яркую монашескую одежду, только не обритые наголо, тринадцати-пятнадцатилетние подростки возились с кустарником и цветниками: обрезали секаторами сухие ветви, пололи сорняки, поливали землю водой из шлангов, высаживали рассаду.

Храм внутри напоминал ангар. И только вместо какого-нибудь «Ила» или «Боинга» весь его гулкий высокий простор занимал гигантский золотой Будда, лежавший на правом боку, подперев приподнятую голову рукой. В нем было сорок или пятьдесят метров длины, и человеческие фигуры в другом конце храма, у его ног, вызывали тривиальную ассоциацию с игрушечными.

Грандиозность скульптуры производила, впрочем, довольно сильное впечатление.

Они обогнули ее по периметру и снова вышли к голове Будды, подпертой рукой.

— Знаете, да, почему он лежит на правом боку? — неожиданно спросил Крис.

— Нет, не знаем. Почему? — ответил за всех Дрон.

— Потому что после просветления он уже не спал. У него не было потребности в сне. Только отдыхал. Но и отдыхая, медитировал. А если лежать на левом боку, то будешь ощущать удары сердца, и это будет мешать медитации. Поэтому он лежал исключительно на правом боку.

— Крис, вы даете! — восхищенно воскликнула Нелли. — Откуда вы знаете?

Крис, довольный собой, развел руками:

— Я немного изучал буддизм. Когда учился в университете. Мне это было интересно. Но потом я решил, что это для меня лишние знания. И все забыл.

— Нет, не все! — словно защищая его от него самого, снова воскликнула Нелли. — Кое-что помните.

— Да, кое-что помню, — все с тем же довольством согласился Крис.

Они вышли наружу, обулись, спустились по лестнице вниз. У подножия лестницы выпитая жизнью, с лицом, похожим на гофрированный шланг, старая тайка, сидевшая на раскладном стульчике, торговала цветками лотоса, наборами из трех ароматических палочек и свечи, какими-то блокнотиками с желтыми отрывными листами. На фанерном помосте рядом с нею стояли две одинаковые фигурки Будды, сидевшего в традиционной позе лотоса — сантиметров двадцать, двадцать пять в вышину, — фигурки производили впечатление сильно траченых временем: покрывавший их золотой слой отстал, стоял щетиной, и веявший ветерок ерошил ее, грозя оставить Будд без их золотой кожи. Перед фигурками Будды на помосте располагался железный поддон, заполненный сухим, сыпучим песком, из песка рос негустой лесок свечей, трепетавших язычками пламени, и тлеющих ароматных палочек.

Крис неожиданно затормозил около старухи.

— Дрон! — окликнул он ушедшего вперед Дрона. — Что если я тоже поставлю свечку? Засвидетельствую почтение. Буддизм — не религия, буддизм — учение, Будда — не Бог. Если я ставлю перед ним свечку, это ведь не значит, что я вероотступник?

Вернувшийся к нему Дрон успокаивающе покачал головой.

— Нет, не значит, — сказал он. Тон его был самый серьезный, все понимающий и сочувственный. — Будда — не Бог, все правильно. А я первый должен был предложить вам выразить почтение. Прошу прощения. Вы, Крис, меня поправили. Благодарю. — Он полез в карман за кошельком. — Кстати, и Будду позолотим.

— Позолотим Будду? — Крис посмотрел на него с удивлением. — То есть?

— А вот, — ткнул Дрон пальцем в желтолистые блокнотики перед старухой. — Это что, вы полагаете? Золото. Самое чистейшее. Золотая фольга. Берешь кусочек, накладываешь на загаданное место и хорошенько притираешь ногтем.

Вот что такое эта щетина, это вовсе не отставший слой, а, скорее, не приставший, понял Рад. И Будды, вероятней всего, не древние, а, может быть, только вчера из рук мастера.

— А что такое «загаданное место»? — спросил он Дрона.

Дрон уже стоял перед старухой, тыкал пальцем, показывая, что ему нужно, был занят, и вместо него ответила Нелли:

— Это значит, накладываешь фольгу на место, которое у тебя болит. Голова — на голову, рука — на руку, сердце — в районе сердца.

— Нет-нет! — воскликнул Крис, увидевший, что Дрон заказывает старухе четыре комплекта ароматных палочек со свечей. — Я за себя сам…

— О'кей, — тотчас согласился Дрон. — А за тебя можно? — посмотрел он на Рада.

— Естественно, — сказал Рад.

Он не собирался ничего ставить, тем более золотить, но Дрон спросил, и у него само собой ответилось согласием.

Старуха вручила Дрону три набора ароматических палочек со свечей, отделила от блокнотика желтый лист и, отдавая, что-то проговорила, тыча в него пальцем. Дрон согласно покивал головой. Со стороны выглядело так, будто он и в самом деле понял, что она ему сказала, — до того естественно он ей подыграл.

— Прошу, — отдал Дрон Раду и Нелли их наборы. И, держа желтый лист перед собой, принялся поддевать ногтем край фольги. Золото, оказывается, было накатано на лист обычной бумаги, разделено на несколько долей и отделялось от бумаги прямоугольными лоскутами длиной сантиметра в три и шириной в сантиметр-полтора. — Прошу! Прошу! — отслоив очередной золотой лоскут от бумаги, налеплял его Дрон Раду с Нелли на ладонь.

Крис их опередил. Пока они занимались дележом золота, он уже зажег свечу, поджег ароматические палочки и воткнул все в песок перед одним из Будд. Бурная щепетильность, с какой он среагировал на намерение Дрона заплатить за его ароматические палочки, совершенно не вязалась с той готовностью не вводить себя в лишний расход, что он демонстрировал в ресторанах. Чека, как в такси, старуха выдать не могла, и возместить свои траты на фимиам Будде за счет фирмы ему точно не светило.

— Как это делать? — раскрыл Крис ладонь. Посередине ее лежала полоска фольги — можно, видимо, было покупать и долями, а не весь лист. — Золотить, я имею в виду?

— Сейчас, одну минуту, — сказал Дрон. — Освобожу только руки. — Он зажег свечу, поставил ее в песок и стал одну за другой поджигать ароматические палочки.

Рад с Нелли последовали его примеру.

Дрон освободил руки, снял с опустевшего на две трети бумажного листка полоску золота, поместил ее на средний палец и, мгновение подумав, приложил к груди Будды, над левым соском. После чего принялся ногтем словно бы втирать ее внутрь.

— На сердце — никогда не помешает, — оглянулся он на Криса. — На сердце, да? — обернулся он к Раду. — Ты ничего не имеешь против, что на сердце? — посмотрел он на Нелли.

— В зависимости от того, с какой целью, — отозвалась Нелли.

— Вот не загадал, — сказал Дрон.

Он отнял руку от Будды. Середина и один из концов полоски прихватились так, что границы между нею и нижним слоем золота стало не различить, но другой конец, неутомимо топорщясь, никак не хотел приставать, и щетина, покрывавшая Будду, сделалась на одну щетинку гуще.

Крис выбрал для золочения другого Будду. Движения его, какими он наложил свой золотой лоскут Будде на лоб над переносицей и начал притирать ногтем, были так решительны и тверды, что не могло возникнуть никакого сомнения в их обдуманности.

— Как интересно! — воскликнула Нелли, когда Крис распрямился. Его полоска впаялась в Будду бесследно. — Почему именно на лоб, если не тайна?

— Тайна, тайна! — встал на защиту Криса Дрон.

— Ну, если и тайна, то не такая, чтобы уж слишком таиться, — сказал Крис. — Третий глаз. Хочу быть зрячим. Вернее, так: больше, чем просто зрячим. Видеть на десять метров под землей.