Земля обетованная - Дэвид Хьюсон

Вряд ли Стэплтон или Маккендрик сторожили Оул-Крик днем и ночью. Сейчас им это было ни к чему. Они договорились со мной о встрече и, будучи большими, важными людьми, понимали, что это все, что им нужно. Они придут с оружием и добудут то, чего хотят.

Вполне возможно, что так все и будет.

Я не имел ничего против. Инстинкт подсказывал мне вернуться на Оул-Крик. Когда въехал в тупик, улица была пуста. Ни автомобиля, ни человека. Никто за мной не следил, никто мной не интересовался.

Вошел в дом, включил фонарик, который купил в магазине, работающем круглые сутки. Набрался храбрости, поднялся в нашу старую спальню и в изнеможении улегся на матрас.

На полу все еще лежали несколько вещей Элис — дешевые платья и белье. В комнате сохранился запах ее духов, экзотический, но без изысков.

Мне ее недоставало. Хотелось сесть рядом и попросить ее сказать правду. Хотя вряд ли бы я чего добился. В ней тоже происходила внутренняя борьба.

«Ты не тот человек, которого я ожидала увидеть».

Кто-то ей обо мне говорил.

Попытался выкинуть эти мысли из головы. На Оул-Крик я вернулся, потому что ожидал найти здесь ответы. Посмотреть в глаза призраку, что жил внутри меня и спросить: почему?

Лег и уснул почти моментально, ожидая увидеть во сне Мириам.

Что мне сказала Лао Лао? Если веришь в призраков, они придут. Если не веришь, то и не увидишь.

В эту ночь Мириам не появилась, хотя, кажется, я все же ее искал. Мои странные сны мог бы изобразить на своих полотнах Дали.

Вдруг зазвонил телефон, тот розовый, что дала мне Элис. Он лежал возле кровати и жужжал, как сердитая оса.

Я вскочил. Рассвет еще не наступил.

— Да? — сказал я, не вполне проснувшись.

Кто-то визжал. Женский голос. Непрерывный визг без слов.

Так продолжалось минуту, а может, и больше.

Я похолодел. Почувствовал себя маленьким, глупым и беспомощным.

Вдруг крики прекратились, и я понял почему. Кто-то оттащил ее от телефона.

— Говорит Маккендрик, — послышался холодный голос.

— Доброе утро, Кайл.

— У меня твоя герлфренд. Постарайся осчастливить меня сегодня, Бирс. Не люблю отказываться от чего-то красивого.

Пятница

По моей просьбе ей дали телефон. Кайл Маккендрик был, как вы понимаете, профессионал. По крайней мере, в собственных глазах. К похищениям, пыткам и убийствам прибегал, только когда не было коммерческой альтернативы. Вероятно, считал себя успешным предпринимателем, умеющим опрокидывать традиционные венчурные предприятия и завоевывать власть и влияние.

Я послушал минуту-другую и попросил Маккендрика:

— Убей ее, Кайл, если это тебя заводит. Мы с тобой деловые люди. Я разочарован: ну зачем ты осложняешь дела? Между нами ведь ничего личного. Пожалуйста…

Он захлебнулся. С такими людьми, как он, лучше всего говорить и делать противоположное тому, что они ожидают. Кстати, что мне еще оставалось?

— Поговори с ней еще, — заорал Маккендрик, когда голос к нему вернулся. — А я послушаю.

Визг возобновился. Я не знал, действительно он слушает или нет. В первые минуты я не понял, что происходит. Потом оторопь пошла на спад. Я разобрался: в этом визге я услышал не страх, а ярость. Страшную ярость. Сейчас она была обращена на меня.

Ругань прекратилась, и она заорала:

— Что за игры ты устроил, Бирс?

— Я? Я? Ты ведь мой адвокат, Сюзанна, а вовсе не герлфренд. Почему ты ему это не объяснишь? Зачем все осложняешь? Кстати, что ты там делаешь?

— Пытаюсь разгрести твое дерьмо, придурок. Вот что я делаю.

Мне даже стало немного ее жаль. Совсем немного. Возможно, впервые в жизни Сюзанна Аурелио показала свое истинное лицо. Воркование ей сейчас не поможет. Сомневаюсь, что Маккендрика интересовало, одета она или нет. Все это, должно быть, больно ранило Сюзанну.

— Это ты его позвала? Или он сам явился?

— Номер два, — ответила она, чуть поостыв.

Я вспомнил о большом джипе, гонявшемся за мной по берегу. И о слишком любопытном охраннике. Еще один миньон на службе Маккендрика. Мне стало ясно, что он следил за Сюзанной. Раньше нужно было догадаться.

— Во что ты опять вляпался? — спросила Сюзанна.

Жизнь для нее состояла в рассмотрении правонарушений, тесно переплетающемся с взаимоотношениями между полами. Не было никакой связи между тем, что происходило сейчас, и изолированным существованием Сюзанны в ее роскошном особняке. Правда, так было не всегда.

— В собственное дерьмо.

— Весьма содержательно. Так чего ты хочешь?

— Кайл все знает. Я хочу пригласить его на ленч. Нет. Пусть он пригласит на ленч нас. Это меньшее, что он может сделать. Он что, хочет наплевать на Ассоциацию адвокатов? А как же тогда с вакансией в правлении оперного театра?

Сюзанна отошла от телефона. Я смутно слышал то, что происходит в комнате. Разговор шел на повышеных тонах. Надо отдать должное Сюзанне: храбрая женщина.

— Он не соглашается, — сказала она, снова взяв трубку. — Либо ты приходишь и приносишь то, что ему нужно. Либо…

— Либо что? Ну-ка дай ему трубку.

Через секунду-другую по ушам ударил голос Маккендрика. Я подождал, пока он сделает паузу, чтобы перевести дыхание, и вмешался.

— Тише. Ти-ше. Послушай. Зачем стращать убийством известного телегеничного адвоката? Если ты этого еще не понимаешь, тебе следует сменить своих пиарщиков. Ситуация простая. У меня есть то, что ты хочешь. Я назначил свою цену. Это как в торговле: спрос и предложение. Либо мы приходим к соглашению, либо — нет. В этом случае я найду другого покупателя. Вчера в джипе твои парни видели вертолет? Что, если Стэплтон тратит уплаченные тобой налоги? Если он может позволить себе это, то вполне может купить кое-что у меня. Как думаешь?

На мгновение в трубке наступила тишина. Затем…

— Как ты смеешь угрожать мне, Бирс?

— Кайл, Кайл, — сказал я обиженно. — Удивительный ты человек. Я провел в тюрьме лучшую часть своей жизни. Потерял жену и ребенка. Меня искололи иголками, накачали наркотиками. А сейчас, насколько могу понять, я, благодаря тебе, официально мертв. И что происходит? Я прихожу к простому и хорошему решению всех наших проблем, а ты капризничаешь. Джентльмены так себя не ведут.

— Бирс!

— Послушай меня. Нет такого закона, согласно которому я должен проиграть, чтобы ты выиграл. Или наоборот. Я предлагаю тебе выход из затруднительного положения. За него нас не будут преследовать по закону. Наши проблемы разрешатся. Ты получишь то, что хочешь. Я начну новую жизнь. Поздновато, правда, в пятьдесят два года, и все же лучше того, на что я мог рассчитывать несколько недель назад. Что в этом плохого?

Он не сразу ответил, и это было хорошим признаком.

— Ну? — спросил я осторожно, но твердо, стараясь уверить его в своей благонадежности. — Ленч состоится?

— У меня в половине первого нет окна! Думаешь, мне нечего больше делать, как идти и разбираться с этой чепухой?

— Окно? Окно? О чем ты толкуешь? Неужели те, кому ты назначил встречу, важнее для тебя, чем я? Отвечай!

— Да, — ответил он. — Важнее.

— И именно в это время?… Подумай хорошенько. Задай себе вопрос. Давно ли ты ходил в обычный ресторан, такой как «Лумис энд Джейк»? Клетчатые скатерти с пятнами, оставленными накануне. Официанты, проливающие твое пиво и осмеливающиеся тебе перечить. Свежеприготовленные омары и устрицы. Ничего изысканного. Мир такой, какой и всегда. Час отдыха, хорошая еда, приятный разговор и окончание дел. Полная безопасность. Ты даешь мне то, что я хочу. После я исполняю твое заветное желание.

Молчание.

— Ну… Что в этом дурного?

— Хорошо, закажу столик на двоих. Знай, на свой дурацкий банковский счет ты не получишь ни цента, пока не дашь мне то, что нужно.

— Согласен. Только закажи столик на троих. Купи Сюзанне что-нибудь хорошее. Договоримся на 12:15, — добавил я милосердно. — Столик на улице. Ты ведь любишь морской воздух?

— Не надо на меня давить, Бирс. Моему терпению есть предел.

«Как и у всех нас», — подумал я и закончил разговор.

По телефонному звонку он мог выследить, что я на Оул-Крик. Однако я не думал, что Маккендрик станет теперь об этом беспокоиться. Он был в таком же положении, как и его соперник, Ридли Стэплтон. Оба человека знали, что встретятся со мной. Оба были уверены в том, что получат то, чего хотят. Оба, должно быть, вознамерились прикончить меня по окончании сделки.

Мошенники изменились, пока я был в тюрьме. Такие, как Маккендрик, раздували щеки и притворялись приличными людьми.

Я взял часы и взглянул на телефон. Четыре пятнадцать. Деловые люди нынче работают в странное время.

Не в силах превозмочь себя, я позвонил.

— Где ты? — тихо спросила она.

— Надо было спросить: «Кто вы?»

— Может, приобретешь для меня определитель номера? Где ты?