Пёс. Книга 1. - Nik Держ

— Интересная штуковина, — Виллигут принял из рук оберштурмбаннфюрера ларец и открыл его. — Так и нашли? Не запертым? — уточнил бригаденфюрер, разглядывая пожелтевшую костяшку, обнаружившуюся на дне ковчежца.

— Так точно! — гаркнул Иоахим, выгибая грудь колесом.

— Вольно, Валеннштай! — едва не выронил находку бригаденфюрер. — А вы, ребятки, продолжайте! Чего встали, как истуканы? Давайте, давайте, мне от вашей военной выправки не жарко и не холодно…

Парни похватали брошенные ломы и вновь принялись выковыривать неподатливую плиту.

— Докладывай, Иоахим, — сказал бригаденфюрер, — только спокойно и без этих твоих штучек… Запомни, Валеннштайн, «Анэнербе» это не РСХА, тут головой работать надобно! Если черепушка хорошо соображает, то далеко шагнешь… Ладно, давай по делу. Я так понимаю, есть какие-то соображения? Иначе ты бы не решился меня побеспокоить.

— Есть соображения, — признался Иоахим. — Приказ был искать странности…

— Приказ был несколько иной, — ненавязчиво поправил Валеннштайна бригаденфюрер, — но… Я высоко ценю умение принимать собственные решения! Выкладывай!

— О странностях с диким чесноком и осинником я вам уже докладывал по телефону, — начал Валеннштайн, — о залитых оловом дверях тоже. Вот, кстати, фрагмент оловянной заливки, — Иоахим поднял с пола металлическую ленту и протянул её бригаденфюреру. Карл жестом предложил Иоахиму выйти на улицу.

— Бергофф! — Виллигут окликнул водителя джипа. — Возьми ковчежец, и глаз с него не спускай! Понял? — с водителем бригаденфюрер разговаривал иначе, чем с Иоахимом.

— Так точно! — Бергофф бережно принял от генерала ларец и вновь залез в автомобиль, не выпуская ковчежец из рук.

Виллигут взял оловянную ленту и принялся изучать надписи.

— Ты продолжай, продолжай, — не отрываясь от ленты, попросил он.

— Так вот, после рассказа управляющего, который утверждал, что часовню заперли, чтобы не украли ковчежец с мощами святого, меня стали одолевать сомнения. Они еще больше усилились, когда мы легко взломали замок и вошли внутрь. Тот, кто хотел бы украсть ковчежец, мог играючи разнести дверь в щепки. К тому же никаких святых мощей мы в часовне не обнаружили! Зато вместо искомого ковчежца — крест, подвешенный к потолку. Еще странная мозаика на полу. Пентаграмма…

Виллигут внимательно слушал Валеннштайна, покачивая головой.

— У меня возникло странное чувство, словно я участвую в съемках фантастического фильма… — Валеннштайн запнулся, не решаясь озвучить свою бредовую идею.

— Какого фильма? — ехидно спросил Виллигут.

— О вампирах, — решился, наконец, Валеннштайн.

— Браво, Иоахим! — бригаденфюрер картинно хлопнул в ладоши. — Я не прогадал, ты оказался на своем месте! Продолжай!

— Смотрите сами, герр Вейстхор, — приободрился Валеннштайн, — чеснок, осина, залитые оловом замки и щели, пентаграмма, распятие… Все это — средневековые методы борьбы с нечистой силой, а конкретнее…

— С вурдалаками, оборотнями, и прочими порождениями преисподней! Ты это хотел сказать?

Валеннштайн угрюмо кивнул.

— Оставим домыслы, мы еще успеем их обсудить, — предложил Виллигут. — Что случилось, когда вы вскрыли полы?

— Мы обнаружили тайник с мощами святого, о которых упоминал управляющий. Ларец стоял на каменной плите… Под ней тоже пусто, герр Вейстхор! — воскликнул Иоахим.

— Второй тайник? — предположил бригаденфюрер.

— Наверно, — пожал плечами оберштурмбаннфюрер. — Сейчас мои орлы вывернут плиту и посмотрим…

— Как думаешь, что там?

— Боюсь даже предположить, — сознался Иоахим. — Слишком все на страшную сказку похоже.

— Не дрейфь, все будет хорошо! Знаешь, как пелось в одной русской песне: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» Привыкай, Валеннштайн, служба в «Анэнербе»…

— Давай! Навались! Пошла! Пошла! Есть!!! — донеслись радостные крики из часовенки.

Офицеры, не сговариваясь, заскочили внутрь. Каменная плита, подпертая ломами, стояла вертикально, открывая зрителям глубокую, вырубленную твердой в скальной породе могилу.

— Пресвятая дева Мария! — под неодобрительным взглядом бригаденфюрера осенил себя крестным знамением Иоахим.

В глубине каменной могилы покоился потемневший от времени деревянный гроб, перепоясанный вдоль и поперек червлеными серебряными лентами. По обеим сторонам гроба в гранитное дно могилы были вбиты толстенные металлические штыри с широкими проушинами. В проушинах — массивная стальная цепь, притягивающая к земле необычную домовину. Несколько толстых звеньев были вытянуты и разорваны чудовищной силой, а на мягком дереве гроба возле изголовья остались глубокие опечатки цепи.

— Это кого же так упаковали? — Волли спрыгнул в могилу и подергал за цепь.

— Гроб не трогай! — рыкнул бригаденфюрер, и Волли боязливо одернул руку. — Попробуй разъединить цепь через порванное звено! — направлял офицера Виллигут.

Парень потянул цепь на себя, поломанное звено немного провисло. Ему на помощь бросился штурмфюрер Веккер. Стараясь не задеть ногами гроб, они разъединили цепь и осторожно вытравили её из проушин.

— Веревки! — продолжал распоряжаться Виллигут. — Только не прикасайтесь к гробу руками!

Парни приподняли гроб ломами и просунули под днище веревки. Вскоре необычную находку вытащили на поверхность.

— Срубите несколько деревянных жердей, лучше осиновых, — не успокаивался бригаденфюрер, — и грузите гроб в машину!

— Это то, что мы искали? — спросил генерала Иоахим.

— Надеюсь на это, — честно ответил Вейстхор. — Благодарю за службу, орлы! Зиг Хайль!

— Служим Рейху! — хором отозвались гробокопатели. — Хайль Гитлер!

— Значит так, — напоследок распорядился бригаденфюрер, — до особого распоряжения свернуть все работы. Двухнедельные оплачиваемые отпуска, внеочередные воинские звания и награды… Все распоряжения уточните в рейхсканцелярии. До встречи, господа офицеры!

Генерал запрыгнул в джип, стремительно сорвавшийся с места. Бергофф пристроился след в след уже отъехавшему грузовику с необычным грузом в кузове.

— Ну что, господа офицеры, — наконец-то свободно вздохнувший Валеннштайн, оглядел свою чумазую команду, — как насчет ста грамм шнапса за внеочередные звания, ордена и медали?

— Может быть по двести, командир? — заявил в своем репертуаре Волли.

— Можно и по двести! — махнул рукой Иоахим. — Мы же в отпуске!

— Кто как хочет, — хохотнул Волли, — а я напьюся в хлам!

16.06.2006 г.

Тысячелетний Рейх.

Берлин. Рейхстаг.

Личный кабинет фюрера.

Почти год прошел с тех пор, как престарелый профессор Хильшер сменил оболочку. Но Лепке до сих пор не мог привыкнуть к тому, что развалившийся в соседнем кресле нахальный подросток, это тот же самый умудренный опытом старец из сопредельной вселенной. Ну не вязался облик сопливого юнца с далеко идущими планами и серьезностью намерений профессора.

— Все привыкнуть не можешь? — Хильшер прекрасно понимал состояние фюрера. Он еще не свыкся с новым телом.

— Рассудком-то я понимаю, что это ты, — признался Лепке, — но глаза верить отказываются!

— Да уж, удружили мне братишки, — согласился Фридрих, — не могли чего постарше подобрать! Слишком большой контраст… Гормоны, адреналин… Не поверишь, но я только-только начал справляться… Рассудком-то я тоже понимаю, но ничего поделать с собой не могу! Девочки, тачки, дискотеки… Но, черт возьми, жизнь прекрасна, когда ты молод и здоров! И оценить все прелести новой жизни, можно только состарившись хотя бы один раз.

— Герр Хильшер, — неожиданно перешел на официальный тон фюрер, — я хочу предложить тебе пост рейхсфюрера СС. Как ты на это смотришь?

— Хм, и в чем же причина такого решения? — спросил Фридрих.

— Как тебе, наверное, известно, должность рейхсфюрера СС вакантна с 1938 года. Почему-то Гитлер после трагической гибели Гиммлера не назначил никого на этот пост…

— Да, этот факт мне известен, — согласился профессор. — Но ведь дело не в вакантности места, не так ли?

— Орден вырождается, вернее уже выродился! Это рудимент в организме Рейха Офицеры с перстнями СС больше не опора государства, а досадное недоразумение, сборище тунеядцев и разгильдяев, маменькиных и папенькиных сынков! Да, служить в СС престижно, как-никак это элита нашего мира. Достаточно родиться истинным арийцем в богатой семье, достигнуть призывного возраста… Неважно, что ты слюнтяй, трус и подлец — родословная все спишет! А ведь право вступить в орден должно быть заработано потом и кровью, умом или преданностью! Только лучшие из лучших должны быть удостоены этой чести!