ЛВ 2 (СИ) - Звездная Елена

— Маг, — тихо позвала, щекой к груди его прижимаясь, — а долго держать будешь?

— Ннне знаю, — а сам лишь крепче обнял. — Не хочу отпускать. Не хочу… Знаешь, платью твоему завидую — оно с тобой, к коже твоей прикасается. Клюке завидую — та завсегда с тобой. Лесу завидую — он тебя видеть в любой момент может. А я нет. Видеть не могу, обнять не могу, рядом быть не могу.

Замолчал он, губами к волосам прижался, дыхание теплое ощутила, да как все быстрее бьется сердце ретивое.

— Не могу без тебя, — хрипло прошептал Агнехран. — Ты в мечтах, ты во снах, ты в надеждах… Глаза закрою и ты перед внутренним взором, как наяву. Ощущение, что вся жизнь серой мутью была, а в лесу твоем сказочном вдруг стала светлой, озаренной, волшебной.

— Так… Заповедный же лес, от того там и светло и сказочно, — прошептала я.

Маг усмехнулся, вздохнул и сказал негромко:

— Да бывал я в лесах Заповедных, Веся, часто бывал, так что не в лесу дело. Это ты освещала для меня весь мир, это ты его озаряла, и это ты волшебная. Ты, а не лес.

Я… волшебная…

Так приятно стало, улыбнулась даже, и точно почудилось — охранябушка это, мой охранябушка, такой родной. Вот только…

— Ты никогда со мной не будешь, — произнес Агнехран то, что знали мы оба.

Я промолчала. Глаза закрыла да и сердца стук его слушала, сердце слушать хотелось, а вот мага нет.

— Прав я, да, Веся? — спрашивает ожесточенно, а обнимает так нежно. — Даже если сама полюбишь, все равно никогда?!

— Никогда, охранябушка, — едва слышно прошептала в ответ.

— Потому что маг?!

— Да.

Вздохнул судорожно, будто не слово сказала, а удар ему нанесла, да не словом — орудием острым, и молвил:

— А мне как жить, Веся? Ты лесная хозяйка, ты по ночи снов не видишь, а я ведь вижу, Веся. И в каждом из снов моих — ты. Абсолютно в каждом.

Что я сказать могла? Ничего ведь. Обняла только, к магу прижалась, глаза хоть и закрыла, а чувствую — слезы жгут невыплаканные.

Только… не изменишь уже ничего. Поздно менять.

— Ты маг, — сказала тихо, — ты маг, Агнехран. А знаешь, чем маги от людей-то и нечисти лесной отличаются?

Хотел было он сказать что-то, да не стал, лишь спросил глухо:

— Чем?

— Эгоизмом.

И отстранилась я от архимага, в глаза его синие, как небо летнее перед грозой заглянула, каждую черточку запомнить пытаясь, чтобы сохранить, хотя бы это сохранить.

Улыбнулась горько, да и пояснила:

— Ты меня без спросу из лесу порталом вытащил. А я лесу хозяйка, Агнехран, последнего Заповедного леса единственная хозяйка. А потому, едва исчезла я из лесу, ощутил это леший, да искать кинулся. Сначала он у водяного осведомится, опосля у чащоб моих заповедных, а вот когда поймет, что никому ничего не ведомо… Вы ведь о нечисти моей даже не подумали, да, лорд Агнехран?

Замер маг. На меня глядит, дышит тяжело. Что в уме его творится было мне не ведомо, а на лице ничего не отражалось — архимаг он, эмоции скрывать умеет.

Но имелось и то, чего и архимаг не умел.

Он попытался открыть один портал. Еще одни. Третий, четвертый, пятый. А опосля был вынужден признать:

— В избушку открыть проход не могу.

— Так-то дело понятное. А вот если бы смог, тогда бы уже я встревожилась, — ответила с улыбкою.

Протянула ладонь, прижала к щеке его, и глаза на миг прикрыла… И не хотелось. Ни глаза открывать, ни руку убирать. Охранябушка небритый был, щетина жесткая, а все равно тепло кожи человеческое сердце согревает, и вот стою я, и… и дальше стоять хочется.

— Веся, — тихо произнес маг, — я люблю тебя.

И распахнулись ресницы. На Агнехрана гляжу, по щекам слезы ручьем, а ответ… Один у меня ответ:

— Вот сюда открывай, — прошептала я, и отправила видение места нужного архимагу.

И вот я на него смотрю, он на меня…

Засиял портал.

Подхватил меня маг, шагнул на пригорок травою поросший, и отпустил.

А я все так же на него смотрю, не отошла, не отодвинулась.

До леса моего шагов десять, я это ощущаю, даже не оборачиваясь. Леся и Ярина ощетинились разом, видать с ног сбились меня разыскивая. Рык лешего разъяренного на весь мой лес Заповедный раздался. Клюка верная примчалась, передо мной негодуя остановилась — сжала ее не глядя даже.

Я на Агнехрана глядела. Все так же на него. Ему и сказала:

— Ты не ходи так, без крема защитного да сурьмы магической. Нельзя так. Береги себя.

Усмехнулся маг, и молвил тихо:

— Не хочу я себя беречь. Я кроме тебя ничего больше не хочу. И жизнь без тебя мне не нужна тоже.

И не выдержала я. Клюку отпустила, к магу шагнула, обняла крепко, изо всех сил, к груди его прижалась и прошептала:

— А ты все же береги, охранябушка. Ты береги, пожалуйста. Хотя бы ради меня.

И отстранившись, на него не глядя, зашагала к лесу своему, клюка рядом скакала.

А уже на границе, в шаге от Ярины, обернулась я — маг там стоял.

— Уходи, — попросила, с трудом молвив.

— Уйду, — устало ответил Агнехран. — Ты сейчас еще два шага сделаешь, в безопасности, окажешься, вот тогда я и уйду.

Улыбнулась я, сама не зная чему.

Попятилась назад, те самые два шага и сделав.

А маг стоит.

Еще шаг назад, на него смотрю.

Стоит и улыбается.

И я стою.

Впереди меня Ярина, позади Леся и леший злой. Ох и злой, трещит корой так, что на весь лес слышно. А я стою и на охранябушку смотрю.

Он стоит, руки в карманах, и на меня смотрит.

— Я уже в безопасности, — сказала, голос повысив. — Можешь уже идти.

— Могу, — согласился маг.

И остался стоять на месте.

И хорошо нам так было, да только подошел леший, взял клюку мою, оземь ударил и все на этом. Закончилось все.

Вот только Агнехран меня и перед другом верным защитил, громко сообщив на прощание:

— Я ее через блюдце серебряное вытащил, ее вины в том нет. Коли надобность есть — с меня спрашивай.

Леший метался по моей избе мрачной грозовой тучей. Ну, это если бы туча могла так топать, чтобы сотрясалось все. Даже домовой не выдержал и сбежал к русалкам с кикиморами. За окном день сиял, русалки столы накрывали, кикиморы к огню попривычнее были, от того супец варили, леший гневался, а мы с Агнехраном… а работали мы.

— Так? — вопросил маг, находящийся по ту сторону блюдца серебряного.

Я схему ту просмотрела, воспроизвела — утекала моя магия из круга изолирующего. Не вся, крупинками аки каплями, но утекала.

— Хм, — произнес Агнехран задумчиво, снова схему водрузив на стол перед собой.

Сидел задумчиво, я просто сидела и на него смотрела. Хорошо мне было. Просто вот хорошо. А вот леший гневался и не скрывал того.

— Веся, а аспид где? — вдруг спросил друг верный.

— Дык мне почем знать? — удивилась я.

И так как на охранябушку смотрела неотрывно, заметила, что замер он, вот что-то писал, формулу высчитывая, а тут рука словно окаменела.

— Так ты ж его последняя видала, — леший сел на стул, последний заскрипел жалобно.

— Был разговор, — признала нехотя. — Тактику обсуждали со стратегией. А как закончили, я в избу возвернулась.

И тут вдруг архимаг возьми да и скажи:

— Возвернуась, да… Тиромира на связь вызвала, и разговор с ним имела.

И замерла уже я, как гимназистка на экзамене за подглядыванием в учебник с поличным пойманная.

— Ввввессся?! — взревел леший.

А я на мага смотрю и об одном думаю «Ах ты ж… маг»! И я ему потом отвечу, я ж ему так отвечу, что мало не покажется! Но леший то тут, ему пришлось признаться:

— Союзник наш нежданный, да полезный очень, во время беседы знакомым мне вдруг почудился. Словно видела ранее. И когда видела, не одна была, а с Тиромиром. Вот и спросила, кем человек тот был-то.

Лешинька нахмурился. Агнехран тоже призадумался, да так, словно о своем об чем-то подумал.

— И шо? — вопросил леший. — Вспомнил этот выродок-то?

— В том то и дело, что нет, — с тяжелым вздохом призналась я.