Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Ковальская Елена

В продолжении нашего пребывания в этом городе все повторилось, как во Владикавказе, только тут была церемония войскового круга. После завтрака и парада уехали прямо в Новороссийск по новой только что оконченной жел<езной> дор<оге>. В Новороссийске пересели на милую старую «Москву» и были встречены салютом с эскадры: «Чесма», «Екатерина II», «Черноморец», «Кубанец», «Терец», «Запорожец» и «Память Меркурия». Тут осмотрели только новый строящийся порт и затем вышли из Новороссийска.

На другой день утром бросили якорь у Нового Афона, куда немедленно съехали при восхитительной погоде. Место здесь чудесное, мы все были без ума от расположения этого чудного монастыря[333]. Осмотрели старую возобновленную церковь V века[334], на внутренней стене которой, в алтаре, хорошо сохранились художественной работы греческие фрески. Затем была закладка нового большого храма, который строят монахи; работа удивительная и трудная, так как им придется вынуть значительную часть горы и сделать присыпку спереди, для прочного утверждения основания. Собор будет освящен именем св. великомуч<еника> Пантелеймона. Осмотрели еще великолепную плотину, сооруженную тоже исключительно руками монахов, которая даст им отличную чистую воду. Закусили у настоятеля и вернулись на «Москву» в восторге от всего виденного. Но жара в этот ч<ас> была ужасная и достигала 30° в тени. Ночью снялись с якоря и на другое утро 25-го пришли в Батум в 10 час. Вид города чудесный, и вдали виден турецкий высокий берег, ничем не отличающийся от нашего; граница проходит всего в 10 верстах от Батума. Что всего больше поражает в этом городе — это пестрота населения и разнообразие в постройках. С пристани поехали прямо в церковь, т. к. было Воскресение и отстояли целую архиерейскую службу. На большой площади произошла закладка нового городского собора и там же парад гарнизону. Затем большой завтрак на Москве, так напомнивший мне доброе время в Севастополе. Жара была действительно колоссальная, даже местные жители находили, что погода довольно теплая. После завтрака поехали осматривать госпиталь, здешний городской сад, где посадили по деревцу, бывший турецкий, теперь очень сильный форт, Бургун-Табия, и артиллерийский городок.

Возвратясь на пароход, начал письмо, но должен был бросить из-за жары. В 5 час. сели в Закавказский поезд и поехали в Михайлово. Дорога идет по прелестным местам, в особенности сначала по берегу моря, и т. к. времени было больше чем нужно, мы остановились и пошли гулять вдоль берега; вечер был идеальный, и мы сидели у моря до полной темноты.

На следующий день 26-го приехали в Михайлово к 10 ч. Был чудный парад 38-й и 39-й пех<отным> дивизиям; увидели д. Мишу[335], Мишу[336] и Сергея[337]. В тот же день после завтрака поехали в экипаже в Боржом[338] к д. Мише и т. Ольге[339], всего в 25 вер<стах>. Тут пробыли одну ночь и целый день, который провели весело. Завтра будем в Тифлисе. Вот тебе краткое описание нашей поездки.

Надеюсь, все вы здоровы. Крепко обнимаю тебя, дорогую тетеньку и д. Пица. Да хранит Вас Бог!

Твой Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 70. Л. 60–65 об.)

Вел. кн. Сергей Александрович — Александру III

1 октября

Дорогой Саша,

Спешу описать Тебе, под свежим впечатлением, сегодняшний день. Начну со всенощной, которую служили вчера вечером в церкви Св<ятой> Марии Магдалины; мы туда отправились в 4 ч. — вид церкви прелестный и видеть ее на Елеонской горе в нашем русском стиле крайне утешительно! Во время всенощной служило наше духовенство — Патриарх[340] прочел только некоторые молитвы[341]. Сегодня в 7 ч. утра было освящение[342] — освящал сам Патриарх. Мы все были в парадной форме — команда с клипера «Забияка» была выстроена у церкви и участвовала в крестном ходе, который повторялся три раза. Не могу тебе сказать, какое чудное чувство было во время обедни — казалось, что Мама[343]молитвенно была с нами; да, дорогой Саша, все думалось о Тебе и братьях, как вам было бы утешительно помолиться в этой церкви памяти бесценной Мама! Внутренность ее очень хороша, и пропорции ее удивительны хороши — раскраска стен в два тона очень удачна, единственное, что плоше — это большие стенные образа из жизни Св<ятой> Марии; над наружным входом большая мозаика св<ятой> Марии великолепна. Освящение длилось 3 14 часа; все Твои награды, по построении церкви были мною розданы, и произвели должный эффект — еще раз за них благодарю Тебя от всей души. Сегодня в 8 ч. у нас большой обед с Патриархом и со всеми властями.

Если пишу скверно — прости, но я до того потею, что мочи нет. Вкратце хочу Тебе сделать обзор всего нашего путешествия досюда. Начну с Царьграда. Должен Тебе сказать, что Султан был страшно любезен — он, что называется, «из кожи лез», чтобы нам доставить удовольствие; между прочим нам показывали такие вещи, которые никому не удается видеть, как напр<имер> правая рука Иоанна Крестителя с древней, византийской, надписью и т. п. Я описывал Ники разные подробности, так что не стану повторять. Моя или скорее наша большая просьба, если бы Ты мог послать султану депешу и поблагодарить его за нас — пожалуйста, сделай это, ибо ему видимо этого очень хотелось; во всех городах Сирии и здесь нас встречали почти что триумфальными шествиями. Прости за эту просьбу, но мы были бы Тебе премного благодарны.

До сих пор море нам благоприятствовало, и у нас были дивные переходы на «Костроме», которая очень напоминает «Москву», и мы прекрасно расположились. Вообще мы наслаждаемся нашим путешествием и благодарны Тебе всей душой. В Смирне мы остались один день — накупили ковров и съездили на развалины Ефеса — очень курьезно и многое еще видно. Из Смирны плыли мы три дня до Бейрута, куда прибыли 21-го Сент<ября> утром и направились в прямо собор, оттуда в нашу школу Палестинского> Общ<ества> для правосл<авных> арабских девочек. На другой день утром направились мы через Ливанские горы в Баальбек; тут не было удержу от демонстраций православ<ных> арабов по всему пути. К развалинам Баальбека приехали вечером и бивакировали в самих развалинах; на следующий день в 6 ч. утра осматривали их — они действительно величественны и по величине и живописности я ничего подобного не видал.

Утром того же дня двинулись дальше, через горы к Дамаску, я телеграфировал Минни «que с est un reve <нрзб.>» (что это сон <нрзб.> — фр.) — фраза немного à la тетя Катя[344] (на манер тети Кати — фр.), но право иначе выразиться трудно, ибо это чистейшей восток без всякой примеси европейцев — даже на улицах не видать — весь город тонет в миртовых и апельсинных садах, по всюду жужжат фонтаны. Должен сознаться, что совсем в восторге от Дамаска. На улицах и на базарах встречаешь чудные типы бедуинов в их живописных одеяниях. В нашем доме был чудный двор с лимонными деревьями — мы почти целый день там проводили, покупая всякие ткани, оружия и т. п. — ибо двор этот обращался в базар. Вернувшись в Бейрут, мы пошли в Кайфу, куда прибыли утром 27-го Сентября. Съехали на берег и поехали в Назарет.

В Назарете, кроме места Благовещения мы были в двух школах[345] Пал<естинского> Общ<ества> мальч<иков> и дев<очек> — впечатление хорошее, ибо видны уже плоды нашей деятельности. Провели ночь в палатках и рано утром 28-го отправились верхом на Фавор, посетив Кану Галилейскую. С Фавора дивный вид на всю окрестность — видно Геннисаретское озеро — помолившись на месте Преображения, начали спускаться — было очень тяжело — солнце пекло немилосердно — три часа ехали до Назарета, где сели в экипажи и направились обратно в Кайфу — сели на «Кострому» и на другой день рано прибыли в Яффу, а в 4 ч. были уже у Гроба Господня[346] — если бы Ты мог разделить с нами это великое счастье! Думаем здесь остаться до 6-го Окт<ября>, а за тем идти в Порт Саид. Если Бог даст, 5-го Окт<ября> мы надеемся приобщаться у Гроба Господня.