Черная пурга - Альберт Кайков

В гараж вошли трое солдат и фонариком стали освещать лежащих девочек, которые, ощутив на лице луч света, закрывались одеялами с головой.

– Так их тут много, – произнес один из солдат. – Федя, беги в роту, зови сюда взвод, а мы их покараулим.

Девочки лежали в страхе, ожидая дальнейших событий. Бабушка поднялась со своего места, подошла к солдатам и произнесла:

– Сынки, выпустите меня по нужде.

Солдат осветил фонариком ее морщинистое лицо и, отступив в сторону от ворот, сказал:

– Проходи.

Оказавшись на свободе, бабушка отошла на несколько метров от гаража и побежала по улице, насколько позволяли силы. За ней с лаем бросилась собака, выскочившая из-под ворот соседнего дома. На ее лай из других дворов выскакивали собаки, и свора с лаем гналась за женщиной. Страх за девочек и лай преследуемых собак заставляли ее бежать со скоростью, с которой никогда в жизни не бегала. Она несколько раз споткнулась о кочки на дороге, едва удержавшись на ногах. Когда до клуба оставалось около сотни метров, она уже не могла бежать, а еле переставляла ноги, сердце старой женщины готово было выскочить из груди. «Господи, помоги мне добраться до клуба, – произнесла шепотом, – не дай, Господи, случиться с девочками беде». Войдя, задыхаясь, в клуб, бабушка спросила:

– Кто старший у студенток?

– В чем дело? – спросил преподаватель Замякин.

– Их захватили солдаты.

Он мгновенно побежал к дверям, за ним последовали несколько взрослых ребят, отслуживших в армии. Выскочив из клуба, они помчались по пыльной дороге, освещенной лунным светом. Прибежав к гаражу, парни скрутили охранников, крепко намяв им бока. Подоспевший Замякин, задыхаясь от быстрого бега, обратился к студентам:

– Прошу вас без рукоприкладства.

Предупреждение опоздало. Студенты заломили солдатам руки за спины и крепко их держали. Преподаватель вбежал в гараж и крикнул студенткам:

– Быстро забирайте свои вещи и бегом в клуб!

Стройбатовцы приехали к гаражу на грузовой автомашине. Девушек там уже не было, их встретили побитые сослуживцы.

– Где девки? – спросил Федор.

– Их увели в клуб.

– Почему отпустили?

– За ними прибежало целое отделение парней.

– А нас взвод, едем в клуб, – предложил кто-то.

Возбужденные и раздосадованные солдаты вооружились палками, вырванными из соседнего забора, и поехали к клубу. Там они потребовали участников освобождения девушек выйти на улицу для разговора.

Руководитель студенческого отряда Замякин, опасаясь драки, позвонил в комендатуру. Через считанные минуты к клубу подкатил «ГАЗ-67» с комендантом и вооруженными солдатами. Майор приказал двум солдатам с автоматами встать около входа в клуб, а сам подошел к стройбатовцам и громким голосом скомандовал:

– В шеренгу по одному становись!

Солдаты неохотно построились. Комендант продолжал:

– Давно наступило время отбоя, вам следовало находиться в расположении части. За групповую самовольную отлучку я должен всех вас отправить на гауптвахту.

Солдаты приуныли, улыбки исчезли с их лиц.

Майор сделал паузу, чтобы проступок дошел до сознания военнослужащих. Он знал, что в камере гауптвахты нет места для размещения целого взвода. Немного подумав, подал команду:

– Кто желает искупить свой проступок на гауптвахте, шаг вперед!

Никто не вышел из строя.

– В таком случае на вас наложит дисциплинарные взыскания командир батальона. Быстро в машину и в часть.

Стройбатовцы не стали ждать худшего развития событий, заскочили в машину и быстро укатили.

Студенты думали, что на этом инцидент исчерпан. Утром, не выспавшись, позавтракали и отправились в поле копать картошку. Настроения шутить и смеяться, как в первый день, не было. Выполнив задание по копке картошки, установленное колхозным бригадиром, вернулись к клубу и стояли у крыльца, обсуждая прошедший день. В это время заметили грузовую машину, несущуюся по улице с большой скоростью. Неожиданно машина свернула на толпу людей. Все успели отскочить к крыльцу, она пронеслась рядом, из нее вылетела заводная рукоятка и угодила в плечо Замякину. Опасаясь развития событий с плохими последствиями, он позвонил в техникум, и на следующий день за девочками прислали автомашину. Первый выезд в колхоз закончился для них происшествием, запомнившимся на всю жизнь.

Вскоре Глаша проводила родителей в Норильск. Она надеялась, что мать оставит ей хоть немного денег, но они не умели экономно тратить их и к концу отпуска остались без копейки. Им пришлось давать телеграмму Ноне, чтобы та выслала деньги на обратную дорогу. Глаша из своей стипендии сто рублей платила за квартиру, а на оставшиеся восемьдесят пять питалась почти одним хлебом.

С наступлением холодов ее стал мучить не только голод, но и холод. Она ходила в техникум в материнском старом габардиновом пальто. Оно ей было великовато, и она чувствовала себя в нем неуютно. Ветер забирался под широкий подол, проникал до груди и, казалось, доставал до самого сердца.

Экзамены за первый семестр Глаша сдала с одной тройкой – по математике, и ей не дали стипендию. Две девочки, проживающие в комнате с Глашей, экзамены завалили и уехали по домам, а третья перевелась в пушно-меховой техникум. Там давали стипендию с тройками. Глаша в комнате осталась одна, у нее не было денег не только платить за квартиру, но и на питание. Испытывая неловкость и стыд, она обратилась к хозяйке:

– Тетя Зина, можно я вам заплачу за квартиру, когда мама вышлет мне деньги?

– Конечно, можно.

Понимая положение девочки, сердобольная женщина часто приглашала ее к столу. Иногда просила позаниматься с внуком-первоклассником. Глаша, чтобы как-то отблагодарить хозяйку, по утрам чистила снег во дворе. Иногда ей становилось так голодно, что она занимала по рублю у подруг с обещанием вернуть после получения перевода.

Деньги мать прислала только весной. Глаша первым делом рассчиталась с хозяйкой и вернула долги подругам. Из оставшихся денег отложила нужную сумму на проезд до Норильска и купила ватную стеганую фуфайку. Это была замечательная фуфайка! Плотно облегала девичью фигуру. В ней было тепло и легко идти по улице. Глаше казалось, что все обращают внимание на ее обновку.

Еще была не забыта Великая Отечественная война. В техникуме большое внимание уделялось физической и военной подготовке. Сдавались нормы на значок «Готов к труду и обороне», регулярно в тире проводились стрельбы из малокалиберной винтовки. Глаша показывала хорошие результаты в стрельбе, записалась в стрелковую секцию и много времени проводила в тире. Военрук готовил ее к сдаче на разряд на очередных районных соревнованиях между техникумами.

Второй семестр закончился десятого июля, Глаша вышла из здания техникума в приподнятом настроении. Яркое солнце разделяло ее радость, лаская лицо и оголенные руки теплыми лучами. Она сдала экзамены с одной тройкой – по математике, но это ее не огорчало.

Перед каникулами студентов направили на производственную практику. Большинство первокурсников попали в механический и сборочный цеха, а Глаша – в электроцех. Утром на практику она торопилась, чтобы не опоздать к началу рабочего дня. Шла в расстроенных чувствами. «Зачем мне электрика, – думала студентка, – мне интересно изучать механические станки…»

В цехе вокруг таза с водой сидели рабочие и курили.

– Здравствуйте, – произнесла Глаша, – меня направили к вам на практику.

Молодой парень, взглянув на нее, произнес:

– Присаживайся. Покури.

– Я не курю.

– Хватит балаболить, – прервал словоохотливого парня пожилой рабочий. – Девушка, пройди по цеху, познакомься с оборудованием.

Вернувшись после обеда, Глаша вновь застала рабочих курящими.

– Когда я буду работать? – спросила она.

– Вставай к станку и работай.

– К какому?

– К токарному.

– Николай, – обратился пожилой рабочий к одному из курящих, – покажи, как нарезать резьбу в муфтах.

Николай поднялся с лавки, подошел к станку, около которого стоял ящик с нарезанными кусками трубы, показал на него рукой и сказал:

– В этих патрубках надо нарезать резьбу. Смотри, как это делается…

За время практики Глаша освоила работу на токарном, фрезерном и сверлильном станках.

После окончания практики она первым делом отправилась на железнодорожный вокзал покупать билет до Красноярска. Увиденная там обстановка ее удивила. Вокзал напоминал муравейник. После смерти Сталина многим заключенным и ссыльным была объявлена амнистия. Люди спешили уехать к местам прежнего проживания, к своим родным и близким. Они сидели на чемоданах и узлах, лежали на подстеленных газетах. Выстояв большую очередь, Глаше удалось взять билет на поезд, отправляющийся через неделю.

Посадка в поезд напоминала штурм крепости. Люди с баулами, тюками, саквояжами лезли в вагон, мешая друг другу, застревая в тамбуре. Кто-то подавал вещи через окно приятелю, успевшему пробиться в вагон. Глаша, опасаясь в давке сломать гитару, подала ее в окно неизвестному мужчине. Когда оказалась в вагоне, все места были заняты. Ее гитара лежала на верхней полке. Она тут же залезла на полку, улеглась в обнимку с гитарой, опасаясь спуститься вниз, чтобы ее место кто-нибудь не занял.