Черная пурга - Альберт Кайков

Через сутки поезд прибыл в Красноярск. Обстановка на железнодорожном и речном вокзалах мало чем отличалась от положения на иркутском вокзале. Она напоминала цыганский табор.

Очередной пароход «Сталин» отправлялся в рейс по Енисею только через пять дней. Глаша купила билет третьего класса и отправилась разыскивать мамину знакомую Марию, проживающую по улице Маерчака. Хозяйка встретила ее доброжелательно:

– Мой руки и садись к столу, с дороги, наверное, проголодалась.

– Спасибо, я сыта.

– Чем, интересно, могли тебя кормить в поезде?

– Я брала с собой еду.

– Значит, ела всухомятку. Садись, у меня щи готовы.

Каждое утро после завтрака Глаша на целый день отправлялась бродить по городу. Она ходила по старинным улицам, читала вывески на учреждениях и магазинах, подходила к Енисею и подолгу смотрела в его голубую даль, на тружеников водных просторов – катера и буксиры. Возвращалась на квартиру только к вечеру. Считала неудобным питаться у посторонних людей.

Посадка на пароход проходила организованно. Матросы, стоящие у трапа, пропускали пассажиров по одному. Глаша спустилась в трюм, где находились места третьего класса.

Пароход медленно отошел от причала, стуча лопастями колес по воде. Глаша собралась выйти на палубу из душного помещения. В это время заметила молодого человека, который спустился в трюм и шел, кого-то разыскивая. Увидев Глашу, направился к ней.

– Добрый день, меня зовут Юрием Чувашевым, – представился он, – я еду с группой студентов на практику в Норильск. Мы заметили вас с гитарой и приглашаем в нашу компанию.

– Спасибо, мне здесь неплохо, – ответила Глаша, опасаясь подвоха.

– Не бойтесь, среди нас есть девушка Клара.

– Почему я должна вас бояться?

– Причин для боязни нет, мы студенты Иркутского горно-металлургического института. А вы из какого города будете?

– Из Иркутска.

– Так мы земляки! Забирайте свои вещи, и вперед.

Глаша оказалась в веселой компании студентов.

Первым делом они попросили ее сыграть на гитаре. Она играла и пела. Затем гитару взял Юра и приятным бархатным голосом запел «Домино». Глаша впервые слышала эту песню и была ей очарована. Студенты научили ее играть в карты. Большая часть времени проходила за игрой в шестьдесят шесть.

Когда пароход проходил мимо знакомых Глаше селений, она поднималась на верхнюю палубу и пыталась увидеть знакомые дома, сохранившиеся в ее памяти. Подплывая к деревне Лебедь, Глаша любовалась красотами местности. На возвышенности на фоне соснового леса стоял знакомый леспромхоз. Песчаная коса вдоль высокого берега сияла белизной в лучах летнего солнца. Ее сердце радостно забилось, когда показалось устье реки Лебедевки. Вспомнились походы с подругами за цветами, медведь, которого они испугались; фельдшер Лидия Кондратьевна, с которой очень весело дети встречали Новый год. Вспоминались только приятные случаи, которые сохранились на всю жизнь. Все лишения и невзгоды отошли на задний план.

Глаша очень волновалась при приближении парохода к Туруханску. Она надеялась встретить в детском доме кого-нибудь из прежних преподавателей, заглянуть в столовую, в свою комнату. Хотелось узнать, сохранились ли установленные раньше порядки.

Как только пароход пришвартовался к дебаркадеру, она первой сбежала по трапу и помчалась в гору. Прибежав к детскому дому, увидела пустующие строения с забитыми окнами и территорию, заросшую травой, среди которой одиноко стоял столб-мачта, на которой в торжественных случаях поднимался флаг. Исчезли аккуратные дорожки, посыпанные битым кирпичом. На душе стало грустно и печально. Рухнула надежда увидеть то, к чему она стремилась. Детский дом, который она часто вспоминала, в котором прошли лучшие ее детские годы, перестал существовать.

Возвращалась Глаша на пароход медленно, как после тяжелой болезни. У встретившейся женщины спросила:

– Куда исчез детский дом?

– Его перевели в Игарку.

До Дудинки она плыла с испорченным настроением. Ей не хотелось играть на гитаре и в карты. В памяти всплывали отдельные эпизоды из жизни в детском доме.

– Почему ты грустная? – спросила ее Клара.

– Не знаю.

Глаше не хотелось делиться своими чувствами с посторонним человеком.

– Поиграй на гитаре, – попросил ее Юрий, чтобы отвлечь от грустных мыслей.

– Сыграй лучше сам «Домино», я с удовольствием послушаю…

В Норильске Глаша распрощалась с попутчиками и направилась по хорошо знакомой насыпи железной дороги к шахте алевролитов. Можно было пойти на вокзал и дождаться попутной «вертушки», но ей хотелось пройтись пешком. Ее окружала тундра в летнем наряде. Оранжевые полянки жарков горели в лучах яркого солнца, легкий ветерок приносил терпкий запах цветущего багульника. Комары не заставили себя долго ждать, надоедливо жужжали около лица. «Здесь ничего не изменилось», – подумала Глаша.

Приближаясь к бараку, она заметила рядом новое строение, которое оказалось магазином. «Как хорошо, – подумала Глаша, – теперь не надо за продуктами ходить в город». Около двери комнаты матери остановилась унять волнение. «Как меня встретят родные после годичной разлуки?» – думала она.

Вся семья оказалась в сборе. Отчим радостно воскликнул:

– Глашенька приехала! Проходи, мы давно скучаем по тебе.

Мать сверкнула глазами на мужа и грубо произнесла:

– Чему обрадовался? Собрался идти в магазин – так иди.

Каникулы у Глаши прошли в работе по дому. Она, как прежде, занималась уборкой, ухаживала за детьми, готовила еду. Уходя на работу, Миля оставляла деньги дочери и говорила, что надо купить. В Норильск впервые завезли свежую картошку. Глаша резала ее мелкими кубиками, как делала бабушка. За ужином отчим похвалил приготовленный суп, обратив внимание на нарезанную мелко картошку. Мать тут же вспылила:

– Тебе всегда кажется, что Глашка готовит лучше, чем я! Может, ты опять собрался с ней убежать?!

Однажды Миля, порывшись в кошельке, произнесла:

– Надо сходить к соседям занять денег на хлеб.

– Зачем занимать, у нас есть деньги, – сказала дочь.

– Откуда они взялись?

– Сдача от тех денег, которые ты давала мне на продукты, – пояснила Глаша и выдвинула ящик тумбочки.

Денег оказалось больше, чем надо на хлеб.

Глаша понимала, что ей будет трудно учиться в Иркутске, и попросила мать перевести ее в Норильский горно-металлургический техникум.

– Иди сама и переводись, – ответила Миля.

В учебной части техникума Глаше отказали в переводе на второй курс.

– Если хотите, можем принять вас на первый курс без экзаменов, – предложила женщина в очках, посмотрев зачетку претендента на учебу.

Глаша не хотела терять год учебы. Она забрала документы и отправилась домой. Мать спросила:

– Перевелась?

– В учебной части отказали. Мама, может, ты сходишь к директору техникума и поговоришь с ним о моем переводе?

– Раз отказали, езжай учиться в Иркутск, – ответила мать.

Она не хотела оставлять дочь у себя. Ей было спокойнее, когда она находилась вдали от дома.

Уходила Глаша из дома с плохим настроением. Под стать ему была и погода. Наступила ранняя полярная осень. По небу низко ползли мрачные черные тучи.

Дудинка встретила моросящим дождем и грязью на дорогах. В речном порту толпился народ, ожидая парохода. В кассе Глаша узнала, что пароход опаздывает на двенадцать часов и прибудет только утром. Она стала прислушиваться к разговорам пассажиров, из которых узнала, что этим рейсом отправляют большую группу призывников, возможны беспорядки и хулиганские выходки. Чтобы скоротать время, отправилась в кинотеатр посмотреть фильм «Чарли Чаплин». В фойе звучала музыка. Здесь Глаша впервые услышала полонез Генриха Лековского, мелодию которого запомнила на всю жизнь.

После бессонной ночи Глаша спустилась в трюм, устроилась в уголке, положила чемоданчик под голову и заснула. Проснувшись, почти сутки не поднималась на палубу, опасаясь встречи с призывниками. В конце концов ей надоело сидеть в душном помещении, и она поднялась на верхнюю палубу. Проходя мимо окон кают первого класса, услышала знакомый голос:

– Глашка!

Оглянулась и увидела выглядывающего из окна Геру, с которым училась в одном классе норильской школы. Он выпрыгнул из окна, подошел к ней и предложил:

– Пойдем к нам в каюту, мы отмечаем призыв в армию.

В каюте за столом сидели молодые парни-призывники. Состоятельные родители обеспечили им плавание в каютах, а не в трюме.

– Знакомьтесь, – произнес Герман, – это моя одноклассница Глаша.

Он стал называть имена ребят. Когда назвал имя Всеволода, тот произнес:

– Мы знакомы.

– Не помню, – ответила Глаша, хотя прекрасно помнила его.

В школьные годы она иногда ходила на каток и всегда там заставала Севу. Он моментально подкатывался к ней, называл ее «Красной Шапочкой» и постоянно преследовал, бегая за ней.