Живущие дважды - Анатолий Голубев

Дальнейшее произошло в какие-то доли секунды, но показалось окружающим целой вечностью.

Руки Тома соскользнули с руля, и его лицо оказалось рядом с лицом Гарри, и губы его, закушенные от боли и спёкшиеся от жары, лишь шептали:

— Вперёд… вперёд…

Было очень нелегко снять Тома с машины… Его пальцы внезапно судорожно вцепились в перья руля. Никому из присутствовавших даже не приходило в голову, что они в последний раз отрывают от машины руки гонщика мирового класса. Его сняли с велосипеда, и только тогда все обратили внимание на его лицо. Это была гипсовая маска человека, нуждавшегося в срочной медицинской помощи. Тома с трудом отвели в сторону от дороги, поскольку движение на ней продолжалось — приближались другие гонщики.

Том лежал на небольших белых камнях с подоткнутой под голову какой-то одежонкой. Доктор Дюма прибыл немедленно, словно он уже долго сидел в засаде именно на этом месте, поджидая именно этот несчастный случай.

Сделали всё, чтобы вернуть Тома к жизни. Несмотря на показания экспертизы, многим присутствовавшим в тот момент рядом с Томом показалось, что он умер не позже, в госпитале, а именно на машине, ещё до того, как им удалось оторвать его пальцы с забинтованных трубок руля.

Менажер даже не имел возможности остаться рядом с Томом. Приближалось ещё четверо гонщиков английской команды, и Алекс должен был выйти к ним навстречу. Надо было поддержать ребят и не дать пасть духом при виде Тома, лежащего на обочине.

Потом газеты писали всякое. Некоторые говорили, что Том просил вновь посадить его на машину. Но это была неправда. Просто журналисты спутали, как это часто бывает в суете несчастного случая или катастрофы, первое его падение со вторым.

Вот как рассказывал о происшедшем спортивный журналист одной из крупнейших лондонских газет, сопровождавший «Тур де Франс»:

«О нём писали почти в каждом номере. И бог знает, что хотелось написать о Томе в тот день, когда всё это случилось. Утром я даже не поговорил с ним, лишь обменялся незначительным „хэлло!“. Согласно правилам гонки на горных этапах, журналистские машины идут впереди „поезда“ и корреспонденты могут следить за гонкой только по радио. Исключение делается нескольким машинам фотокорреспондентов, И по несчастной случайности, мы выключили радио именно в тот момент, когда с Томом случилась беда. До этого в эфире всё время звучало имя Тома, который в составе лидеров успешно карабкался на вершину Венту. Но потом никак не могли понять, почему вдруг перестали говорить о Томе. И молчание длилось так долго. Только на финише узнали, что он упал на склоне Венту, Но даже тогда никто, естественно, не предполагал, что это конец.

Для нас, журналистов, невыносимо тяжело слышать такое… Но как это было тяжело для команды, которой теперь будет так не хватать Тома! И не только на трассе в качестве лидера, но и в отеле, во время короткого отдыха. А это тоже немаловажно в многодневке. Том был настоящим капитаном. У самого подножия Венту он остановил своего коллегу по команде, взявшего кусок льда у одного из зрителей:

— Выброси немедленно! Хочешь забраться на Венту с воспалением лёгких? Не рискуй из-за каких-нибудь двух-трёх минут!

И это говорил человек, который уже через несколько минут отдал жизнь за право вырваться вперёд хотя бы на мгновение».

Том Симпсон умер, но этап продолжался. И Пулидор вместе с Анкетилем продолжали гонку на этапе в лучших традициях французских асов тридцатых годов. Только на финише они узнали о смерти Тома.

Вряд ли здесь нужны слова. Какая скорбь на грязном и сером от усталости лице английского гонщика Меткафа! Он сидит рядом с финишной чертой на подвернувшейся под руку скамейке и не в силах двинуться с места. Он словно ещё не верит в смерть друга и ждёт, что недоразумение рассеется, из-за поворота выскочит Том… Он сидит с открытой, но так и не начатой бутылкой кока-колы в руке и тупо смотрит перед собой в пространство. Словно погончики игрушечных солдат, на его плечах цветут английские флажки. На нагрудном кармане большая броская реклама компании «Молсон». Такая же надпись бежит белым по чёрному фону велотрусов. Меткаф неподвижен. Его даже нельзя назвать в эту минуту живой рекламой. Так, своеобразная рекламная тумба… А на груди, там, где кончается молния велосипедной фуфайки, красуется значок с сине-белым красным петухом, готовым прокричать своё утреннее приветствие. Подобно крыльям подбитой чайки, топорщатся за спиной номерные знаки…

А на следующий день новый этап… Английская команда вышла на старт, решив продолжать гонку, — так бы, по их мнению, поступил и Том Симпсон, окажись он с ними. Они стартовали на этом этапе под жерлами сотен и сотен фото-, кино- и телекамер. Ещё бы, стартуют тени того, кого вчера посетила смерть! Поэтому оставшаяся четвёрка англичан в необычной обстановке начинала своё самое большое спортивное испытание.

Ян Стаблински заметил, что это скорее напоминало не этап гонки, а похоронную процессию Тома Симпсона. И «поездом» было сделано всё, чтобы победил англичанин. Герой дня заявил на финише сквозь слёзы, что это не его победа — победа друзей Тома Симпсона.

О, это был длинный, нескончаемо длинный этап! Многие гонщики буквально в каком-то истерическом экстазе озирались по сторонам, пытаясь увидеть знакомую фигуру Тома Симпсона. Так будничен и так похож на вчерашний был сегодняшний «поезд».

Пятнадцатый этап был более нейтральным. Никто не собирался уходить вперёд под впечатлением недавних событий, но и никто не отдавал ни грана преимущества, накопленного на прошлых этапах. Опять на улице стояла почти сорокапятиградусная жара. И цифра эта ещё больше подчёркивала схожесть дня сегодняшнего с днём, когда погиб Том. Схожесть делала гонку вялой и осторожной. Назавтра, быть может, все забудут, что произошло, и борьба разгорится с новой силой. И снова рванутся вперёд люди, которые, подобно Тому Симпсону, каждый день рискуют слишком многим. А по сторонам дороги будут стоять бронзовые от загара и разомлевшие от безделья курортники. А английская команда примет решение, что все деньги, которые завоюет в гонке, будут положены в банк на имя Тома Симпсона.

В памяти случайных свидетелей надолго останется трагическая картина. Том, лежащий на спине. И доктор Дюма, запустивший ладони ему под затылок. Он прижимал большими пальцами к лицу пластиковый шлем кислородной маски. Дюма прижимал его слишком сильно, и от этого губы Тома, скрученные судорогой, вздулись в кривой усмешке, нос расплющился, а глаза, казалось, совершенно вылезли из орбит. И, глядя на это искажённое предсмертной судорогой лицо, вспоминалось другое лицо Тома — перед этим последним подъёмом на Венту. Он выглядел не просто усталым и загнанным, как выглядел весь этот тур. Он выглядел каким-то чёрным. И это было не загоревшее лицо человека, обветренного всеми ветрами Европы. Это было лицо человека, смотрящего в глаза смерти, лицо обречённого…

Печать всего мира начала шумиху вокруг сенсационного имени. Вопрос «Что убило Тома Симпсона?» стал мусолиться на страницах почти всех спортивных изданий. Большинство в смерти Тома увидело лишь ещё одну велосипедную сенсацию. Но некоторые органы печати и спортивные журналисты пытались разобраться в первопричинах трагедии.

Английская печать надела цвета траура на номера газет и журналов с рассказом о погибшем гонщике. Велосипедный журнал «Сайклинг» вышел специальным изданием, посвящённым Тому Симпсону.

«Склоните головы перед памятью величайшего английского гонщика, — писалось в передовой статье. — Том Симпсон мёртв, но имя его ещё до смерти стало легендарным среди велосипедных болельщиков и товарищей по спорту. Он был кумиром, который на британских островах олицетворял собой велосипед. Он был человеком, который покорил велосипедный мир красотой своего характера и который так часто побеждал на самых трудных состязаниях. Это был человек, который проиграл своё последнее состязание, но его последние слова: „Посадите меня на велосипед!“.

Такие слова могли бы стать эпитафией на памятнике любому величайшему гонщику мира.

Английская велосипедная федерация предложила установить обелиск на склонах горы Венту, в том месте, где упал Том Симпсон».

Необычайную серьёзность проявила самая несерьёзная английская газета «Дейли мейл». Она открылась статьёй: «Тома Симпсона убил допинг».

«Он шёл „Тур де Франс“ на таких допингах и поглощал их в таком количестве, что потерял всякое чувство опасности, потерял контроль над своими силами и ощущение болевого барьера. Он умер в велосипедном седле. И хотя сердце его, стимулированное метиламфетаминовым допингом, билось во время гонки, он практически был уже мёртв задолго до выхода на первый старт. В тот день Том умудрился наглотаться ещё и алкогольных стимуляторов, что категорически запрещено французскими законами.