Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль) - Евгений Небольсин

Изложение материала лучше начать с обсуждения вопросов, которые перед людьми всегда стояли и будут стоять извечно. И один из самых главных о том, как победить смерть? Надо сказать, что ответы на них всегда исходят из самого понимания о мире. Само по себе мировосприятие людей ориентировано двояко: либо на идеализм, то есть с верой в существование в Творца-Бога; либо на отрицание высших сил – атеизм. В принципе, надо сразу сказать, что одно другим не исключается вовсе. Если какое-то событие произошло, то совсем не важно то, как мы его трактуем, ибо оное уже произошло, хотя оба мировосприятия дают свою точку зрения, по своему правдиво раскрывают произошедшее, ведь противном случае атеистическая точка зрения даже не возникла бы в реальности, так как то, что не востребовано, то не проявляется. Это значит, что они друг друга только лишь дополняют, ибо раскрывают разные грани Истины. Тогда мы конкретизируем проблему и упростим вопрос, что из этих образов мировосприятия общее, а что есть частный случай от этого общего? Ведь, в конечном счете, перед нами именно так стоит задача: или мир состоит из хаоса, а потому богов люди создали себе для удобства, или Бог создал мир, порядок и людей в нём.

1. Что такое хаос? При поиске ответа на этот вопрос всякий из нас сталкивается с противоречием, в котором ясно одно, что никакого хаоса нет, ибо, исходя нашего приведенного в этой книге определения о природе познания, любое проявление хаоса становится зримо лишь посредством воспаленной чувственной природой, как своим подобием. Божественный порядок опосредовано греховного воспаления не распознается, но распознается только хаос, а потому и явлен Божественный порядок всегда чувственной пустотой, коя есть неотъемлемая часть хаоса, и которая как раз есть начало всякого порядка. Пустота имеет влияние отсутствием всего порождения греха и этим влиянием обусловлены возможности выражения свойств пустоты в реалии хаоса. Почему? Потому, что действует закон пустоты: всё стремится к меньшему противоречию, которого в пустоте вообще нет. Всякое взаимодействие – это есть проявление противоречий, в которых неизбежно имеет место быть стремление свести эти противоречия на нет, то есть стремление противоречия к пустоте их, к отсутствию напряжения. То есть с одной стороны, частица неуничтожима, а с другой стороны оная стремится исчезнуть, то есть стать Божественным порядком. Так возникает череда счастливых случайностей, как первые оттенки структуры, выражающей свойства и пустоты, и хаоса одновременно, ибо подобное рождает только свое подобие обоюдно. Пустота рождает счастливые случайности, как естественное подобие самоё себя. Итак, если дать определение порядку, то мы увидим, что порядок – это зеркальное отражение пустоты в пределах возможности хаоса свидетельствовать о пустоте и при этом не нарушая законы хаоса (я бы добавил стоицизма). Точнее, следует сказать, что зеркальное отражение пустоты в хаосе имеет два значения: абсолютная разрозненность частиц и порядок их построения, в котором нет противоречия, отсутствие которого свойственно пустоте. Что такое хаос, мы не знаем, но даже если сказать, что хаос – это разрозненные не связанные частицы, то все равно общим для них будет трёхмерное пространство, которое связывает и пустоту и частицы в нем. Получается, что пустота и частицы в некоторой грани – одно и то же только в разной степени близости к абсолюту, то есть в разной степени наделены постоянством, устойчивостью, единством и неизменностью. Иными словами, небытие, в его абсолюте, человеку помыслить невозможно, ибо мыслим мы о нём только через то, что имеет хоть какое-то подобие нам, живым, оказавшееся в поле нашего зрения. Получается, что мы, как живые существа, видеть можем пустоту только через её природное подобие себе – грани живого и такие его реалии как пространство, постоянство, устойчивость, единство и неизменность пустоты – некоторые из них. Для некоторых дальнейших суждений, нужно акцентировать внимание на некотором свойстве живого: живое наделено свойством возрастать до совершенства в Боге от простого к сложному. Таким образом, возрастание – это первый признак живого и естественный процесс жизни. Понятно, что даже пустое пространство, в котором мы распознали в абсолюте своего проявления родственные себе оттенки живого, должно быть наделенным процессом живого возрастания. В поле зрения воспаленной природы попадает только хаос, в пределах которого возникает одна из разновидностей оного – порядок, свидетельствующий о пустоте тем, что противоречия в его структуре сведены до некоторого минимума, до наибольшего подобия пустоте. Исходя из этого, нет смысла останавливаться на том, что не имеет значения для нас как неживое, ибо востребовано нам только знание о жизни.

2. Структурный порядок несет в себе главное отличие от хаоса – печать постоянства, то есть устойчивости, неизменности, неразрушимости, единства. А ведь устойчивость, неизменность, неразрушимость, единство – это различные имена пустоты. Подобное порождает только свое подобие, то есть пустота порождает пустоту, а точнее постоянство, неизменность, устойчивость, единство. Словом, неразрушимость пустоты порождает все тоже самое своё подобие в порядке вещей, но уже на ином витке усложняющегося развития в движении от простого к сложному по спирали в единстве и борьбе противоположностей – неразрушимость по отношению ко множественным хаотичным воздействиям. В противном случае, если нет постоянства, единства и так далее, то это не попадает под определение о порядке – это не структура. Пустота стимулирует хаос и вызволяет из него к бытию подобие себе, а потому всякая случайность – это грань пустоты, более отчетливо выделяющаяся для нашей возможности обозревать в хаосе Божественное. Из всего сказанного становится ясным, что возрастание, как другое имя жизни, возможно только к более сильному подобию пустоты. В хаосе заложена пружина самоорганизации, распрямляющий стимулятор которой есть пустота. То есть пустота приводит в самоорганизацию хаос; наибольшее подобие пустоте придает ему наибольшую крепость. Чуть ниже по тексту я дам этому явлению новое имя – стеснение. Это нужно, ибо возникнет необходимость выразить иные контуры бытия и дать ответы на иные вопросы. Таким образом, в данных суждениях мы ничего нового не нашли, но только сформировали новый более костный понятийный язык свидетельства о Боге, сотворившем мир. Мы, посредством наиболее общих определений (пустоты и хаоса), сформировали общий закон в пределах которого должна работать и работает весь научный анализ, начиная от ядерной физики и заканчивая законами общества. То есть должны быть готовы к развитию событий только в этой сфере, то есть нельзя выходить за её пределы.

3. Повторюсь, мы не знаем что такое хаос. И если даем ему определения, то наделяем его теми свойствами, о которых к этому моменту уже имеем представление и сами того не замечаем, что этим хаос наделяем предрасположенностью к возрастанию к совершенству, ибо мы, являясь живыми, замечаем в хаосе только то, что имеет причастность к живому, а именно не его самого, а то, что он изображает. Сам факт, что мы видим хаос, то уже этим обозначаем предрасположенность к развитию эволюционного становления в таком вот хаосе, в котором пустота оказывает свое влияние на материю и материя оказывает влияние на пустоту. В этой границе-срезе разыгрывается весь трагический сценарий Вселенной. Всякая случайность – взаимодействие. Таким вот образом, не сказав ни слова о Боге, мы понимаем, что нового ничего не произнесли. Мы увидели в самом-самом абсолютно общем плане то, что материя может как-то вести себя только в пределах своей (Богом установленной) естественной возможности развиваться к более совершенному выражению свойств пустоты, абсолютного ничто, но для верующего сие есть выражение свойств Бога. Так как мы рассмотрели два абсолютно крайних случая мировосприятия, то из всего сказанного, становится понятным, что все наши суждения о мире не могут выпасть из этих крайних пределов и, в конечном счете, выльется только лишь в то, что мы будем менять имена одних и тех же реалий в этой же общей схеме Вселенной и при этом верно обозначать границы возможности свидетельствовать об Истине. Также как след, оставленный человеком в грязи, в каких-то пределах возможного свидетельствует о человеке. Но только в пределах возможного и не более того, на что способна грязь с её свойствами. Хорошо сей момент показал великий отец Андроник (Лосев) в своей «Хаос и структура». Он давал разные имена одним и тем же понятиям и показал образы гармоничного сопряжения их между собой. То, что он взял на себя – это непомерная ноша исповедовать о Боге, с помощью такого крайне неудобного инструмента, в основе коего лежит естество самого дна Вселенной, «крайнего предела бытия тварного» – числа. Логика и её число – это тонкая граница, это последняя хрупкая, легко ломающаяся твердь, разделяющая нас с бездной небытия. Но несмотря на осязаемую омертвелость логики, которая выражает причинно-следственные принципы отношений между бытием и небытием, всё же в ней есть грани Божественного, посредством которых логика опять же в пределах своих возможностей свидетельствует о живом Боге. В противном случае, логика выпадает из поля зрения. Об этом нам говорит Алексей Федорович. Но не смотря на сложность поставленной задачи, мыслитель блестяще справляется с ней. По известным причинам, не сказав ни слова о Боге, он свидетельствовал о Нём с помощью того образа мировосприятия, ценностями коего жило русское общество. В тот тяжёлый для Православия исторический момент это было особенно востребованным и опасным, а потому требовало мужества и отваги, и безграничной любви к Родине, ибо приходилось стоять против власти тиранов. Вне всякого сомнения Алексей Федорович Лосев (в монашестве о. Андроник) – личность героическая, а о степени его святости должно засвидетельствовать нам время.