Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов

И тут меня как будто молнией пронзило. Архип Люлька. Человек, создавший отечественный турбореактивный двигатель. До войны он, если мне не изменяет память, работал в Харькове. Нужно срочно вызывать его в Москву. Я сразу же связался с Берией и обрисовал ему ситуацию. Меня заверили, что в ближайшее время Люлька будет в Москве.

В этот день домой я вернулся пораньше, чем очень порадовал Таню. А если учесть, что Николай задержался по каким-то своим особистским делам в «Бюро», а Семка ночует на аэродроме в Стаханово, то мы нашли чем заняться. Соскучились друг по дружке сильно и дали волю своим чувствам.

А потом моя молодая жена кормила меня вкусным ужином и рассказывала о своих дневных делах. Она успела записаться в библиотеку, погуляла по набережной и полюбовалась через Москву-реку на Кремль, написала и отправила письмо Федору в Белорецк. Осторожно, чуть смущаясь, Таня спросила, когда мы сможем с ней сходить в какой-нибудь музей или театр. Пришлось пообещать выкроить время.

Новый день принес новые заботы. Не успел я войти в свой кабинет, как с вахты позвонили и сообщили, что прибыл комкор Павлов. Я распорядился пропустить и дать ему провожатого к нам в «Бюро». Сказать, что Павлов был зол и взбешен, это ничего не сказать. В кабинет он не вошел, а ворвался. А когда он увидел за столом какого-то молодого выскочку, глаза его буквально налились кровью. Хорошенькое получилось знакомство, ничего не скажешь.

– Здравствуйте, Дмитрий Григорьевич. – Я поспешил выйти из-за стола навстречу Павлову, чтобы поприветствовать его, не дать ему опомниться и что бы он не наговорил здесь лишнего. А судя по тому, как он взвинчен, комкор вполне мог это сделать. – Меня зовут Шершнев Михаил Андреевич. Я помощник товарища Сталина по техническим вопросам и директор «Бюро перспективных разработок при НКВД СССР».

Видимо, волшебная аббревиатура НКВД несколько поумерила его пыл, да и фамилия Сталин тоже не располагала к наезду на человека, являющегося помощником носителя этой самой фамилии.

– Прошу вас, товарищ комкор, располагайтесь. – Я пригласил Павлова за невысокий гостевой столик. – Я хотел бы, чтобы вы прочитали один документ и высказали свое мнение.

Павлов не успел ничего ответить, как у него в руках появилась папка с моими соображениями в сфере танкостроения. На автомате он открыл ее и начал читать верхний лист. Было видно, как по мере прочтения брови у него поднимались все выше и выше. Наконец последний лист был прочитан.

– Смело, ничего не скажешь. – Павлов достал из кармана платок и протер им свою лысину. – Идеи, конечно, здравые, хотя и не бесспорные. Вот только для того, чтобы разработать и начать выпускать в нужном количестве всю эту технику, понадобится очень много времени и средств, к тому же полетит к чертовой матери вся запланированная программа оснащения армии бронетехникой. Мы просто не будем успевать оснащать танками формирующиеся корпуса. У нас будут танковые корпуса без танков.

– Скажите, Дмитрий Григорьевич, вот так, положа руку на сердце, а нужны ли нам эти самые корпуса? Огромные, неповоротливые, плохо управляемые махины? Не логичнее было бы перейти на бригадно-дивизионную систему комплектования? И новые бригады, и дивизии, думаю, стоит начинать формировать только после того, как предыдущая бригада будет оснащена всей положенной по штату техникой минимум на восемьдесят процентов. Ну а уже потом, если это будет необходимо, свести эти бригады и дивизии в более крупные формирования, назовем их танковые армии.

– Думал я об этом. – Павлов побарабанил пальцами по лежащей у него на коленях папке. – Еще после Испании думал.

– Ну так изложите эти свои соображения на бумаге и предоставьте товарищу Сталину. Но прошу учитывать, что оснащаться формирующиеся бригады и дивизии будут уже техникой нового образца. И вот именно вопросы выпуска этой самой техники мы с вами, товарищ начальник Автобронетанкового управления РККА, и обсудим.

Обсуждали и спорили мы с Павловым почти три часа. Порой доходило до разговора на повышенных тонах и крепких выражений. Теперь мне стала понятна причина его раздражения. Ему дали приказ все вопросы по производству новой техники согласовывать с каким-то только что созданным «Бюро», к тому же относящимся к другому ведомству. И все распоряжения, идущие из этого самого «Бюро», подлежат немедленному исполнению.

В конце концов мы с ним нашли, как говорится, консенсус. Он даже дал несколько дельных советов. А идея создания полностью гусеничных, вооруженных 76-миллиметровой пушкой танков с противоснарядным бронированием, нашла в его лице полное одобрение. Также он, в конце концов, одобрил и остальные задумки. В общем, расстались если и не друзьями, то единомышленниками точно.

После ухода Павлова я, тяжело вздохнув, придвинул к себе стопку чистых листов. Предстояло как следует напрячь память и вспомнить все, что я когда-либо учил или просто читал по материаловедению, легирующим добавкам в сталь и о производстве стали в целом. Новой технике нужна новая броня. Эх, знать бы в те годы, когда учился в институте и был типичным студентом-раздолбаем, при каких обстоятельствах мне все те знания пригодятся, я бы из аудиторий вообще не уходил. От меня преподаватели прятались бы.

А еще придется либо «изобретать» ШРУС[38] для БТР на базе ЯГ-12 либо купить или спереть их у тех же американцев. В принципе можно взять за основу кулачково-дисковый ШРУС, какие ставили на «Уралы», КрАЗы и УАЗ-469, или спаренный карданный. В изготовлении и тот, и другой вполне по силам нынешней промышленности. Весь вопрос опять-таки упирается в материалы. Так что морщим лоб как следует и напрягаем извилины.

Утро в день показа вертолетов выдалось безоблачным. Едва рассвело, как я уже был на аэродроме, чтобы самому проверить технику. Еще вчера вечером мне позвонил Чкалов и доложил, что вертолеты полностью готовы к показу, двигатели отрегулированы.

Сам я за все эти дни так и не смог выбраться сюда. Сталин озадачил меня стрелковым вооружением. Написал доклад и по этой теме. А еще от Туполева доставили довольно длинный список с фамилиями и занимаемыми должностями перед арестом. Был еще один список, но значительно короче. Здесь также были фамилии и должности, но это были люди, в которых ни Туполев, ни другие обитатели шарашки не были уверены полностью. Пришлось писать, уже набело, ходатайство об условно-досрочном освобождении лиц, указанных в первом списке.

Обсудили с Чкаловым план показательного выступления. По сотому, наверное, разу проверили технику. Семка, обряженный по такому случаю в новенький технический комбинезон, то и дело бегал к КПП[39]