Ложная слепота - Питер Уоттс

Мы отбыли за шесть часов до перигея. «Сцилла» мчалась вперед с детским нетерпением, оставив позади родителя. На лицах за моей спиной особого энтузиазма явно не отражалось. Кроме одного: Банда четырех едва не мерцала за забралом шлема.

— Волнуешься? — спросил я.

— Еще бы, твою мать! — отозвалась Саша. — Это ж полевые исследования. Китон. Первый контакт.

— А если там никого нет?

Или есть, но мы им не понравимся?

— Тем лучше. Почитаем их дорожные знаки и этикетки от печенья без присмотра местной полиции.

Мне стало интересно, выражает ли она общее мнение. В том, что Мишель считает иначе, я не сомневался.

Иллюминаторы «Сциллы» были задраены. Наружу не выглянуть, внутри смотреть не на что, кроме роботов, тел и корявого контура, что разрастается на дисплее внутри шлема. Но я чувствовал, как радиация пронизывает броню, точно бумажную салфетку. Я ощущал узловатые гребни и вмятины магнитного поля «Роршаха». Чуял, как приближается сам «Роршах»: обугленная крона выгоревшей чужепланетной сельвы, скорее пейзаж, чем предмет. Я представлял себе, как проскакивают между его ветвями титанические разряды. Представлял себя на их пути.

Какие существа согласятся жить в подобном месте?

— Ты правда считаешь, что мы договоримся? — пробормотал я.

Джеймс пожала плечами — едва заметно под броней.

— Может, не сразу. Может, мы не с того начали; придется, скорей всего, распутывать немало недопониманий. Но, в конце концов, мы друг друга поймем.

Она, очевидно, посчитала, что ответила на мой вопрос.

Челнок заложил вираж, и мы повалились друг на друга, словно кегли. Тридцать секунд микроимпульсов ушли на торможение. На внутришлемном дисплее засветилась веселенькая картинка в сине-зеленых тонах: шлюзовой рукав проталкивался сквозь мембрану, служившую проходом в надувную прихожую «Роршаха». Даже в виде мультяшки выглядело это слегка порнографически.

Бейтс заранее пристроилась у шлюза. Она отодвинула внутреннюю дверь.

— Берегите головы.

Не так это просто, когда ты закутан в феррокерамику и костюм жизнеобеспечения. Шлемы колыхались и сталкивались. Пехотинцы, распластанные по потолку, точно гигантские смертоносные тараканы, с гудением пробудились к жизни и оторвались от поверхности. Протолкнулись в тесную щель над головами, загадочно покивали хозяйке и скрылись за кулисами.

Бейтс затворила внутреннюю дверь. Шлюз вдохнул-выдохнул и открылся снова, уже пустой.

Если верить приборам — все в норме. Зонды терпеливо ожидали в прихожей. На них никто не набрасывался.

Майор последовала за ними.

Картинки пришлось ждать целую вечность. Сквозь каналы связи просочились лишь капли информации. Речь проходила туда и обратно без проблем, но каждый кадр весил больше миллиона слов.

— Пока никаких сюрпризов, — доложила Бейтс голосом поврежденного варгана.[46]

Вот оно: глазами второго пехотинца мы увидели первого. Неподвижный, зернистый черно-белый снимок походил на открытку из прошлого: слух, обращенный в зрение, отражение ленивого кисельного трепета метановой атмосферы. Прорисовка каждого испещренного помехами кадра на дисплее занимала целые секунды: вот пехотинцы спускаются в ад; вот вползают в кишку «Роршаха»; вот мерными шагами продвигаются через загадочный, враждебный мир. В нижнем левом углу каждой картинки вспыхивали отсчет времени и показатель мощности магнитного поля.

Когда не доверяешь ЭМ-спектру, многое теряется.

— На вид все в порядке, — отчиталась Бейтс. — Захожу.

В менее враждебной вселенной роботы катились бы по главной улице, отсылая нам кристально-четкие кадры в идеальном разрешении. Шпиндель и Банда потягивали бы кофе в вертушке, указывая пехотинцам здесь взять пробу, а тут — сделать снимок крупным планом. В менее враждебной вселенной меня бы тут вообще не было.

На открытке показалась Бейтс: вылезала из фистулы. На следующей она повернулась спиной к камере — очевидно, осматривала периметр.

На следующей — глядела прямо на нас.

— Н…нормально, — выдавила она. — Сп… спускайтесь.

— Не так быстро, — упредил Шпиндель. — Ты как себя чувствуешь?

— Хорошо. Немного… странно, но…

— В каком смысле — странно?

Первый признак лучевой болезни — тошнота, но если только мы здорово не просчитались, он проявится не раньше, чем через час-другой. Когда мы уже хорошенько прожаримся под излучением.

— Легкая дезориентация, — отозвалась Бейтс. — Тут жутковато малость, но… Должно быть, «синдром зеленых человечков». Терпимо.

Я покосился на Банду. Лингвист посмотрела на Шпинделя. Тот пожал плечами.

— Лучше не станет, — донесся издалека голос Бейтс. — Часы… часы тикают, ребята. Спускайтесь.

Мы спустились.

Не жилой дом, вообще. Скорее, обиталище призраков.

Даже когда стены замирали, они двигались: уголком глаза всегда замечаешь ползучее шевеление. Всегда ощущаешь спиной, как за тобой наблюдают, чувствуешь жуткую уверенность в том, что недобрые, нечеловеческие глаза смотрят из-за пределов твоей видимости. Не раз я оборачивался, надеясь застать призраков врасплох, но не видел ничего, кроме полуслепого пехотинца, плывущего вдоль туннеля, или нервозного испуганного коллеги, пялящегося на меня. Стены из блестящей черной лавы прорастали сотнями глаз, которые захлопывались за миг до того, как их могли заметить. Наши фонари разгоняли тьму метров на двадцать; дальше царили туман и тени. И звуки — «Роршах» поскрипывал вокруг нас, словно древний парусник, затертый в паковых льдах. Гремучими змеями шипели разряды.

Ты говоришь себе, это все иллюзия. Напоминаешь, что такие симптомы хорошо документированы — неизбежные последствия слишком тесного контакта плоти с магнитным полем. Оно пробуждает призраков и кошмары в твоих височных долях, добывает из среднего мозга парализующий ужас, чтобы засыпать им сознание. Оно путает твои двигательные нервы и заставляет спящие накладки петь, словно хрупкие, звонкие кристаллы.

Артефакты, вот что они такое. Ты повторяешь это про себя, повторяешь так часто, что мантра теряет всякое подобие смысла, вырождаясь в магическое заклинание, абракадабру против злых сил. Они не настоящие, эти голоса, шепчущиеся за броней шлема, эти полузаметные твари, видимые лишь искоса. Они лишь обман разума, тот же нейрологический балаган, который на протяжении веков убеждал людей, что их мучают призраки, похищают пришельцы, преследуют…

…вампиры…

…И начинаешь подумывать — остался ли Сарасти на борту или все это время был рядом, ждал тебя…