Зеркальный лабиринт мести - Антон Леонтьев

— Папочка, что такое результаты анализа ДНК? — поинтересовалась Лиза, а Жанна вдруг смяла письмо, а потом разорвала его.

— Глупости! — произнесла она, снова разрывая листок бумаги. — Олежек, это все инсинуации…

Она хотела порвать письмо на совсем уж мелкие клочки, но Нинель Львовна кинулась на нее и вырвала часть обрывков. А посылка упала прямиком на мокрую часть ковра.

— Олежек, уйми ты эту сумасшедшую! — кричала Жанна, впадая в истерику. Олег Петрович поднял один из обрывков и прочитал:

— «…отцовство О. П. Ирдышина может быть исключено с вероятностью в 100 %…»

— Олежек, убери ты эту стерву! — кричала, задыхаясь, Жанна, а Олег Петрович подошел к борющимся женщинам, отвесил жене знатного леща и прошипел:

— Нам надо поговорить!

Жанна ойкнула и затихла, дети одновременно заревели, Нинель Львовна попыталась их успокоить.

— Выведи этих ублюдков прочь! — завизжал фальцетом Ирдышин. — Немедленно!

Нинель Петровна выпроводила перепуганных и притихших детей из кабинета и прикрыла дверь.

Жанна, грудь которой тяжело вздымалась, вдруг подхватила обрывки послания и стала рвать на мелкие части. Плача и задыхаясь, она приговаривала:

— Олежек, это все неправда! Это чья-то идиотская шутка! Это все твой враг пытается запугать, внести в нашу жизнь разлад…

Олег Петрович подошел к жене, схватил за руку, вывернул ее и произнес:

— Конечно, такое вполне возможно. И я не теряю голову, когда мне вдруг приходит письмо, в котором значится, что некая неизвестная мне генетическая экспертиза установила, что… Что Петька и Лизонька — не мои дети! Потому что такое послание может за полчаса сварганить на компьютере каждый. Но я все же задаюсь вопросом, Жанна, отчего ты так перепугалась?

Жанна ничего не ответила, продолжая плакать. Оттолкнув ее, хирург спросил:

— Этот твой патлатый продюсер?.. Ну, тот, который к тебе все время клеился? Ты ведь с ним спала?

— Олежек, я же говорила, что Кирилл гей! — пролепетала Жанна, пятясь. Муж надвигался на нее, загоняя в угол.

— Я не спрашивал тебя, «голубой» он или нет. Я спрашивал, спала ли ты с ним? Или эту историю о его голубизне ты выдумала, чтобы прикрыть свои с ним шашни? А, Жанна, скажи мне?

Голос его был тих, очень тих, и это пугало Жанну больше всего.

— Олежек, уверяю тебя… Нет, это вранье! Ты можешь проверить…

Она осеклась. Муж замер в полуметре от нее и со странной улыбкой сказал:

— Проверю. Не беспокойся, Жанночка, проверю. То, что ты родила этих детишек, факт непреложный. Но так ли непреложен факт, что их отец — я, а не этот якобы голубой патлатый продюсер?

Жена ревела, и Олег Петрович, ощущая тупую боль в сердце, вдруг понял — так и есть! Экспертизу он, конечно, проведет. Но сомнений быть не может: Жанна зачала детей не от него. И подсунула ему этих кукушат, надеясь… Надеясь, что после кончины мужа завладеет его клиниками, а потом, кто знает, воссоединится со своим патлатым «голубым»! Который, судя по тому, что он заделал Жанне детишек, «голубым» вовсе не был…

Вот он, новый удар Баранова! И в самом деле, чтобы нанести его, тому не требовалось лично заявляться к нему в особняк, было достаточно прислать курьера с результатами генетической экспертизы…

А ведь он любит этих кукушат, черт побери! Но выходит, что они ничем не лучше всех его предыдущих отпрысков. Точнее, они вообще не его отпрыски, а ведь такие хорошие и умные! В этом-то и ужас: что, у него не могло быть нормальных детей? Как там в этой Библии говорится, что по плодам их узнают их самих…

Внезапная ярость накатила на него, и он со всего маху ударил Жанну, причем целясь намеренно в лицо — то самое кукольное лицо, которое она так берегла, холила и лелеяла. В которое он влюбился. И которое врало, лицемерило и притворялось все эти годы…

С удовлетворением отметив, что удалось рассечь жене бровь, Ирдышин сказал:

— Пошла прочь! Сиди в своей комнате и носа не высовывай.

— Олежек, кровь… Господи, будет шрам… Ты зашьешь мне его…

Хирург утробно расхохотался:

— Тебе, Жанночка, надо совсем другое зашить. Ржавой колючей проволокой. И я это сделаю, если немедленно не уйдешь к себе и не запрешься там. Будешь сидеть там, пока я тебя не выпущу. А рану промой проточной водой и перекисью — ничего, шрамы настоящих дам только украшают! Хотя ты настоящая шлюха!

Жанна беспрекословно удалилась, а слезы у нее немедленно высохли. Вот ведь актриса! Так хотелось хлебнуть алкоголя, но эта козлица Нинель все попрятала…

Секретарша сама не своя зашла в кабинет и сказала:

— Олег Петрович, там, в Интернете… Вам надо видеть!

Он ринулся к столу и включил свой ноутбук. Нинель дрожащей рукой ткнула в одну из гламурных страниц.

Там появилось новое видео от Баранова, на этот раз с подробным рассказом о том, что Олег Петрович Ирдышин не был отцом своих младших детей. Показывались письменные результаты проведенной тайной экспертизы, отпускались хамоватые и безжалостные комментарии насчет его мужской потенции. И завершалось все фразой о том, что письма, подобные тому, что получил уважаемый хирург, разосланы во все крупные и не очень СМИ страны.

Боль в сердце усилилась. Олег Петрович в прострации таращился на экран. Баранов решил не только разрушить его жизнь, он намеревался сделать его посмешищем всей страны! Всего мира!

— Немедленно… Моего адвоката Светлого… — простонал он. — Запретить любое упоминание… Изъять ролик… Конфисковать…

Он поморщился, чувствуя резкую боль в солнечном сплетении — как будто Баранов со всей силы ударил туда кулаком. Но и так было ясно, что шила в мешке не утаить. И что вся эта глупая сплетня разошлась по Интернету и желтым изданиям.

Глупая сплетня, которая была кошмарной правдой…

— На вас лица нет! Принести воды? Нитроглицерина? «Скорую»? — забилась в истерике верная Нинель, а хирург медленно подошел к валявшейся на ковре посылке и извлек из нее еще один, не замеченной Жанной лист.

Это было послание от Баранова. И содержало оно всего одну фразу:

«12 ЧАСОВ»

Лиза была, надо сказать, весьма обескуражена обстановкой квартиры Леонарда. Так уж сложилось, что она еще ни разу не бывала у него дома — они пересекались на светских мероприятиях, в ресторанах, кафе и барах. Несколько раз он навещал ее у нее дома, а вот она к нему до сих пор не заглядывала.

Хотя Лиза была очень привязана к Леонарду, она вдруг поняла, что знает его, в сущности, вряд ли дольше полутора лет. И отчего-то была уверена, что и его дом такой же, как его стиль в одежде — яркий, эксцентричный, нестандартный…

А оказалось, что в квартире Леонарда превалируют белые, черные и серые тона. Никаких тебе кружев и рюшечек — строгие геометрические линии, стальная арматура, много стекла и света.

— Как у тебя… необычно! — вырвалось у Лизы, когда она закончила осмотр интерьера. Даже спальня не походила на спальню «райской птицы», каковой он являлся в глазах окружающих, в том числе и ее собственных. Никаких тебе розовых балдахинов и византийской роскоши, никаких черных шелковых простыней и затейливой формы зеркал на украшенном фресками с купидонами потолке. Все такое же, как прочая обстановка, — контрастное, блеклое, явно мужское.

А ведь она отчего-то представляла себе Леонарда, это изнеженное создание, радужным, цветастым и скорее женским…

Как, однако, можно ошибаться…

— Действительно необычно, ведь так? — усмехнулся Леонард. — Поэтому-то я и не пускаю к себе все эти съемочные группы, которые норовят показать миллионам телезрителей мою квартиру в своих дурацких программах. Потому что…

Он пристально посмотрел на Лизу, отчего ей вдруг стало не по себе, и, чуть помедлив, произнес:

— Потому что мой дом — моя крепость!

Она сразу поверила ему, однако не стала спрашивать, от кого он в этой крепости пытается скрыться. Ибо, как известно, у каждого свои тайны.

Пока Леонард колдовал на огромной, сияющей хромом и полировкой кухне, готовя что-то на скорую руку, Лиза еще раз прошлась по комнатам, а затем вышла на большую террасу, с которой открывался удивительный вид на Москву.

Ветер трепал ее волосы, уже давно стемнело. Мириады огней заполняли темное, раскинувшееся перед ней пространство. На душе было пусто, спокойно и…

И как-то мрачно.

Впрочем, неудивительно после этой ужасной ссоры с Денисом. Самое странное, что он не пытался с ней связаться. Конечно, позвони он ей, она бы не взяла трубку. А его СМС стерла бы, не читая.

Однако дело в том, что Денис даже не предпринял попытки выйти на связь.

И это, кажется, задело ее, потому что… Потому что она, несмотря на все, испытывала к нему чувства… Да, определенные чувства… Но была ли это любовь?