«Зверобои» против «Тигров». Самоходки, огонь! - Владимир Першанин

– Куда уж понятнее. До ночи половина не доживут.

Кроме постоянного обстрела с немецких позиций, оставался, как прыщ, тяжелый бетонный дот на левом фланге. Из орудия он мог вести огонь лишь в сторону наступавших войск, но две узкие щели-амбразуры хлестали пулеметными очередями вдоль траншей, не давая высунуться.

Кроме того, существовала опасность, что орудийный дот не даст ночью пробиться подкреплению и вывезти раненых. Время от времени выползал на гребень Чертова холма знакомый уже «Тигр», его угадывали по характерной камуфляжной раскраске. Сделав один-два выстрела по заранее присмотренной цели, тут же исчезал.

Оптика у фрицев была первоклассная, а экипажи хорошо обучены. Фугасный снаряд снес бруствер с капонира, где укрывалась одна из «тридцатьчетверок». Когда осело облако пыли, второй снаряд ударил в едва видневшуюся верхушку башни.

Командир машины и заряжающий погибли, механик и стрелок-радист сумели выбраться. Танк не загорелся, но башню перекосило и сорвало с погона. В лучшем случае «тридцатьчетверка» могла действовать как тягач.

Еще один точный снаряд влетел в заднюю дверь бронеколпака, которая служила амбразурой. Взрыв буквально размазал расчет по стенкам и выбросил наружу пулемет, из которого бойцы вели огонь по немецким позициям. Этот Т-6 чуть не добрался до майора Швыдко и трех его танков, укрытых в обширном капонире вместе со смятым итальянским тягачом.

Два снаряда так же точно снесли бруствер. Третий фугас взорвался на краю ямы, завалив землей тягач. Еще пара-тройка выстрелов, и сквозь обрушенные края экипаж Т-6 увидит три спрятавшихся танка.

Пантелеев приказал новому командиру самоходки Роману Дуднику взять под прицел слишком активный «Тигр».

– Снарядов маловато, – почесал затылок старшина. – Но постараемся.

– Да уж постарайся, – едко влез в разговор Швыдко, которому глубокий капонир уже не казался надежным убежищем, и он перебрался в командирский блиндаж.

Не обращая внимания на майора, отхлебывающего из бутылки сладковатое французское вино, Пантелеев посоветовался с командиром стрелкового батальона Никитой Коньковым:

– У нас два трофейных и два наших миномета. Боезапаса хватает, особенно немецких мин. Глянь, там зажигательные есть?

– Должны быть.

– Пока ищешь, срочно подбери хорошего минометчика и бей по «Тигру».

– Дробью по слону, – хмыкнул Швыдко, допив бутылку и нашаривая в ящике следующую. – Компот какой-то. Покрепче ничего нет?

По-прежнему не реагируя на майора Швыдко, Пантелеев объяснял Конькову:

– «Тигр» мы трехкилограммовыми минами, конечно, не возьмем. Но хороший стрелок нервы им попортит. Если врежет удачно под гусеницы, отобьет охоту высовываться. У нашей самоходки гусеницы не слабее, а Чистякову эти же мины звенья перебили. Час уже возятся. Насчет зажигательных мин доложи отдельно. Все, иди.

Лишь после этого повернулся к майору-орденоносцу, зубами выкручивающему пробку из черной бутылки с ликером.

– Двадцать четыре градуса. Это уже кое-что. Я пару штук с собой…

– Поставь бутылку на место, – холодно оборвал его Пантелеев. – Ходить ты уже можешь, значит – в строю. Проверь состояние своих танков, количество снарядов, горючего. Через полчаса доложишь.

– Ты что, мне командир?

– В настоящее время – да.

– Не терпится в больших начальниках походить. Забыл, что я старше тебя по званию и должности?

– Нет, не забыл. Будешь без толку шляться и хлебать трофейное пойло, отправлю в компанию к трусу Рогожкину и самострелу, которые под охраной сидят. А на твое место назначу Петра Сенченко. Врубился?

– Много на себя берешь.

– Мне с тобой спорить некогда. У танкистов должен быть командир. Сдать оружие!

Последние слова Пантелеев прокричал с такой злостью, что вскочил его ординарец и протянул руку, требуя у Швыдко сдать пистолет.

– Есть проверить состояние машин и запас снарядов, – козырнул Швыдко, сообразив, что пререкаться дальше опасно.

– И зайди по дороге, проведай своих раненых. Некоторые умирают. Или тебе на все уже наплевать? – Швыдко молча сопел, а Пантелеев, кивнув на ящики с бутылками, приказал: – Захвати несколько штук, угости раненых. Вон, в сумку противогазную сложи.

Вернулся капитан Коньков, сообщил, что два миномета открыли огонь по «Тигру». Боеприпасы в основном осколочно-фугасные. Зажигательных всего десятка два, есть дымовые и много осветительных мин с парашютами.

– А еще отдельно в ящиках «шпрингены» нашли. Самые вредные для пехоты мины. Ударяются, подскакивают и в воздухе взрываются. У меня однажды этими сволочными штуками половину взвода выбило, и сам я пяток осколков словил.

– Никита, давай перекусим, – перебивая его, устало проговорил Пантелеев. – Забудем хоть на пяток минут про эти «шпрингены», пушки, пулеметы…

Выпили немного рома, ординарец подогрел консервы, нарезал хлеба. Капитан жевал, прикрыв глаза, и казалось, дремал.

– Может, поспите, товарищ…

– Давай на «ты», – вскинулся Пантелеев. – Ты же у меня заместитель. И парень, видно по всему, простой. Из деревенских?

– Нет, – почти виновато отозвался капитан. – Мы в Ростове жили. Отец – врач, а мама в роддоме работает.

– Живы родители?

– Живы, хотя натерпелись в оккупации. Дом разбомбили, вообще полгорода с землей сровняли. У меня и старший брат тоже врач, военный хирург на Северо-Западном фронте.

– А ты чего же семейную традицию не продолжил?

– Как-то не тянуло, – пожал плечами Никита. – Меня из политехнического в армию в сороковом забрали. Тогда всех студентов призывали, а я уже два курса закончил. На инженера-гидротехника учился, а попал в пехотное училище.

– Я из села, – сказал Пантелеев. – Двести верст от Саратова. Глушь степная, в школу за восемь верст ходил. А речка возле деревни Дворянкой называется, так нас «дворянами» в округе дразнили. Хотя беднота беспросветная: то засуха, то зима без снега, озимые вымерзают. Коровы да овцы выручали, трава в степи хорошая.

Пантелеев снова замолчал. На разговоры не тянуло, хотелось просто подремать, но в голову невольно лезли мысли о прошлой жизни. После семилетки работал в колхозе. Отслужив срочную, поступил в военное училище. С первой семьей не получилось. Пока мотался по гарнизонам, молодая жена ушла к другому.

Снова женился перед войной. Родители в своем селе невесту нашли – хватит, мол, городских! Дочь и сын родились. Жена пишет часто, вроде неплохо у них сложилось, но два с половиной года уже не виделись. От младшего брата давно писем нет, еще одного брата не сегодня завтра призовут, а войне конца и края не видать.

Пришел Чистяков. С повязкой, торчавшей из-под танкошлема, и перебинтованной ладонью. Доложил, что ремонт самоходки закончили. В наличии четырнадцать снарядов.

– Садись, пожуй.

– Да я с ребятами перекусил.

Неподалеку грохнул выстрел шестидюймовки. Стрелял наверняка Дудник. Выбрались наружу глянуть. «Тигр», переменив позицию, выпустил два снаряда в машину Дудника. Один прошел совсем близко, а от второго механик сумел уклониться и загнал самоходку в укрытие. Вслед полетел третий снаряд, врезался в землю, завалив рубку комьями земли.

Минометы посылали в сторону «Тигра» одну мину за другой. Расстояние рассеивало их, но некоторые рвались в трех-пяти метрах от громоздкого танка. Делая вид, что ему наплевать на маломощные «самовары», немец всадил фугасный снаряд в капонир, где стояли три танка батальона Швыдко.

Взрыв обрушил очередной кусок бруствера. Т-6 неторопливо отполз за гребень – мины его нервировали. Кроме «Тигра» добавлял проблем дот. Пули 15-миллиметрового пулемета убили лейтенанта, командира взвода, и двух бойцов. Второй пулемет МГ-42, обычного калибра, но более скорострельный, не давал поднять головы, простегивая траншею вдоль и поперек.

– Надо заканчивать с дотом, – сказал Пантелеев.

Стали совещаться. Пришел Швыдко, доложил состояние своих танков и, сопя, уселся подальше от Пантелеева.

– «Зверобои» использовать пока не будем, они нам пригодятся для другого дела. До темноты надо будет взять Чертов холм, с которого ведет огонь «Тигр». С него отлично просматриваются наши позиции.

– Непонятно получается, – покачал головой пехотный комбат Коньков. – Мы кусок немецких позиций едва удерживаем и еще собираемся лезть глубже.

– Сейчас половина третьего, – поглядел на часы Пантелеев. – Пока там кроме «Тигра» один Т-3 прячется да две мелкие зенитки на склоне. Фрицы от нашего наступления еще не очухались, но в ближайшие часы подтянут туда артиллерию. Прямой наводкой до ночи нас раздолбят, в ямы загонят и хорошей атакой прикончат. Так что сидеть и с моря погоды ждать нельзя.

– Так что делать? Дот взрывать или Чертов холм атаковать?

– Одновременно. Склоны после дождя просохли, низина песчаная. Начнем с дота. Если выкатят пушку, то в спину наши машины расстреляют.