Тени прошлого — тени будущего - Стас Северский

— Где доктор, Говорухин?!

— Вышел.

— Прячется?!

— Где же здесь спрятаться?

— Прав, ваша маскировочная окраска перед нами бессильна!

— Лейтенант, подождите в приемной.

— Ждать не буду и останусь здесь.

— Полковник будет ровно через три минуты.

— Засекаю.

Но вместо часов лейтенант посмотрел на меня, зато так же проницательно, как на часы.

— Где это вы такого раздобыли?

— Это ваш…

Лейтенант шагнул ко мне с довольной усмешкой…

— Даже так… Он, похоже, не из тех везучих, которые даже понять не успевают, что умерли.

— Мы тут с ним достоинства героической смерти обсуждали.

— Уверен, что инициатором темы был не ты. Хватит меня заговаривать, Говорухин!

— Счел должным доложить, что боец настроен на героическую смерть.

— Героями чаще становятся те, кто мечтает о посмертной славе, — главное, чтобы выжил кто-то, кто будет героев помнить.

— Хорошая мысль.

— Это у вас на двери написано.

— Не замечал как-то…

— Иди посмотри.

— Вы намереваетесь устранить меня с рабочего места?

— Вижу, на этот раз не выйдет.

— Да, ваше восстановление завершено, лейтенант.

— И что вы опять натворили?

— Это неизбежное последствие вмешательств.

— Я не могу всю жизнь на обезболивающих сидеть!

— К сожалению, после таких повреждений…

— Чем ты здесь вообще занимаешься, Говорухин?!

— Исполняю прямые обязанности.

— Тебя за это уже награждать можно! Хватит говорить — просто делай!

— Вам поможет только время.

— Время поможет мне получить новые повреждения! Сколько можно?! Хоть раз что-то нормально сделали бы!

— Ваш позвоночник в порядке — все дело…

— Мне плевать, в чем дело — исправьте!

Айнер говорит, как бьет — и не просто так — до ссадин. Я уже, как и медбрат, рад бы убраться подальше, но вижу, как озабоченный доктор быстро идет по коридору… Он уже сошел с мониторных полей и ступил в дверной проем, но замедлил шаг и вошел не сразу… Не зря Говорухин так оживился, радуется, что не придется больше удар держать — доктор уже попал к Айнеру на прицел…

— Айнер?

— Да, я.

— Это прямо захват!

— Ну так…

— Думаю, ваше оружие в диагностике не нуждается… Положите его здесь, мы не возьмем. И освободите заложника.

— Заложника придержу пока, поэтому оружие со мной.

— Ну, право, не знаю… Портупею с зарядами тоже не отдадите?

— Нет, конечно.

Доктор кивнул медбрату в мою сторону — тот снова принял деловой вид, засуетился… Снова меня подключил…

— Сейчас мозг еще проверим. Ты не думай, мы нейроны не тронем — ни их коды, ни устойчивые связи… И «жесткую» память смотреть не будем — нам и фоновой хватит…

— Это что, сканер?

— Нет… Тут дело не исключительное, чтобы стандартные запреты нарушать. Просто еще одну проверку функций устроим — после смерти еще могут сбои быть. Только учти, что это серьезно, — будь спокоен и сосредоточен.

Легко сказать — не нервничай… Я не понимаю, что со мной делают сейчас, что сделают потом… Не могу сообразить, как можно быть спокойным после того, как умер, еще и мучительно… А после того, как увидел моего бракованного командира, и еще хуже стало… Шутки шутками, а оружие он так и не сдал. Чуть заметное поле закрыло его вместе с излучателями XF500… И ничего… Доктор смиренно проводит обработку информации, наблюдает за тускнеющим монитором и сходящим полем… А лейтенант, похоже, спит, припав плечом к стене и запрокинув голову…

— Айнер!

— Ну как?

— Оружие ваше в порядке.

— Просто замечательно. Знал, что вы не только человеку диагностику провести способны.

— Техценрт здесь не слишком далеко. И его служащие, я думаю, с оружием разобрались бы точнее.

— Они бы не разобрались и с ним, и со мной одновременно. А времени я терять не могу.

— Как и я.

— К сведенью, вы его уже потеряли. И если не считаете нужным продолжить его терять, сообщите о моем состоянии.

— Нервное у вас состояние.

— Ошиблись — целеустремленное.

— Я ошибку не допустил, Айнер. Ледяные клинки мечете не точно — не по цели бьете.

— Тут тепло траекторию меняет. Теперь поправку учту.

— Можете не учитывать — скоро мы оба на холоде будем от ваших ран страдать.

— Не думайте, что на холоде работать проще будет.

— Холод нам хороший помощник.

— При том морозе не только кровь боевых единиц быстро мерзнет.

— Хоть кровотечений избежать сможем. И болеутоляющих от этой заморозки израсходуем меньше.

— Хантэрхайм — последние место, где их экономить следует. От боли до привычных действий путь короткий.

— Можно и без угроз. У нас ведь и транквилизаторы есть.

— Не поможет — мы под стимуляторами круглые сутки. Со мной как дело обстоит?

— Как обычно.

— Как обычно, это значит — хреново. Значит, и спокоен от этого я должен быть, как обычно.

— Мы от вас так просто не отделаемся, как я вижу.

— А то как же.

— Мы не имеем возможности провести вторичное восстановление — нет показаний.

— Отправите меня в бой с повреждениями — пеняйте на собственную непредусмотрительность. Если я ваши жизни не смогу спасти из-за того, что меня заклинит…

— У вас нет повреждений, так что вы можете продолжать сражаться за наши жизни, не опасаясь проблем с позвоночником.

— Так, между прочим — боль сигнализирует о повреждениях.

— Айнер, ваш организм функционирует нормально.

— Нормально?! Это как приглушенный сигнал тревоги, который можно терпеть, но который никогда не выходит из головы, вытесняя более актуальные мысли! Думаете, если так всегда, это нормально?!

— Не многим удается выживать, регулярно получая такие раны. Вас собирали по частям слишком много раз.

— Я думаю, что заслужил свою долю нытья, и вы могли бы послушать из вежливости.

— Только герои могут себе позволить такую роскошь. Что ж, я в вашем распоряжении, Айнер, — можете продолжать. Но без угроз.

— Раз уж вы мой героизм при жизни признаете, выдайте карту на обезболивающие.

— С этого и надо было начинать.

— Не получилось бы поговорить по душам.

— Что сказать? Берите. Глушите проводимость болевых сигналов. К сожаленью, на данный момент мы для вас больше ничего сделать не можем. Да, кстати, Айнер, это ваш боец.

— Говорухин уже проговорился — вы с ним поосторожнее.

— У нас, Айнер, секретов нет.

— Правильно, никому теперь врачебные тайны не нужны.

— Это не тайны — только ограничения.

— Не ходить вам в разведку…

— Пока это входит в ваши обязанности, но и мы готовы — пластыри и скрепки у нас есть.

Айнер остался доволен ответом доктора, вышел из мути расходящегося поля и направился ко мне. Говорухин сказал не дергаться, так что я позволил себе никак не реагировать на пристальный взгляд лейтенанта…

— Что-то он слишком хорошо сохранился. Откуда перевели?

— Из полка Ульвэра.

— Ульвэр… Вот перевели бы его к нам вместе с Ульвэром…

— Этот боец мог перейти к DIS…

— Скар его забрать решил… Но заберем его мы… Точно… Этот им не подошел и не подойдет. Ему до последней смерти не дойти до того, что порой людей убирают по очень сложным причинам. А нам именно такие нужны, которые только по прямой дороге ходить и могут.

Лейтенант изучает мои прыгающие показатели…

— Он посередине, Айнер.

— У него почти десятый уровень.

— Почти девятый уровень.

— Можно поспорить — те, кто посередине, всегда вызывают активное обсуждение. Поднять планку — это перспектива, но опасная, опустить и резерв оставить — тогда стабильность, но ничего больше.

— Он в первый раз так погиб.

— Вообще замечательно.

Приходится терпеть… Вижу на мониторе потрепанного «спутника» не менее потрепанного лейтенанта. Вижу, что он идет к двери… Дежурные его не пускают…

— Айнер, что в корпусе медчасти делает этот оружейный склад?

— Ждет меня.

— Что вы с таким количеством энергоблоков делать собираетесь?

— Съем — чистая энергия.

— Я серьезно. Такая концентрация энергоблоков позволительна только в специально подготовленных местах для хранения.

Лейтенант, наконец, перевел взгляд с моих прыгающих показателей на доктора.

— Я и есть такое специально подготовленное место для хранения!

Уже начал проникаться сочувствием к нашему лейтенанту, хоть характер у него действительно скверный. Медики ждут раненных после штурмовых операций А2 в своих светлых хоромах. Они не бегают по расплавленному металлу под свист осколков — они не знают, что это — штурмовая операция А2…

— Уберите «спутника» из медчасти.

— Уберу! И если вы дадите мне еще один день, сделаю это быстро.