История Нового времени. Эпоха Возрождения - Сергей Нефедов

Татары не притесняли русскую православную церковь – наоборот, они освободили монахов от всех налогов, и большинство священников призывало верующих молиться за хана. Так же, как константинопольского цесаря, ордынского хана именовали на Руси царем – Белым царем, потому что это был хан Белой, или Золотой Орды. Белый царь правил железной рукой и сурово расправлялся с теми князьями, которые проявляли непокорность или, по старому обычаю, заводили усобицы. Чтоб разбирать споры, царь присылал на Русь своего посла – и Великий князь должен был выйти навстречу этому послу; он брал под узды его лошадь, вел ее ко двору, усаживал посла на свой трон и, встав на колени, выслушивал "царское слово". Русские князья верно служили Белому царю: они еще помнили про ужас нашествия и хорошо знали о страшной силе татарских ратей – сопротивление означало верную гибель, и Александр Невский был первым, кто сказал, что надо смириться.

История Руси после нашествия была историей жизни среди развалин, большая часть городов погибла, повсюду виднелись зарастающие лесом пепелища, и лишь изредка среди лесов можно было встретить деревню или боярский двор. Как ни сильны были потрясения, они мало изменили жизнь простых "черносошных" крестьян; крестьяне по-прежнему сохраняли свободу, жили общинами, помогали друг другу, платили подати и много пахали – благо земли хватало для всех. Если князь увеличивал подати, то можно было перейти к другому князю: потомство Рюрика было столь многочисленно, а уделы так малы, что за пару дней можно было добраться до другого княжества. Князья и бояре жили в укрепленных частоколом дворах, где вместе с ними обитали сотни вольных слуг и рабов-холопов; одни из них пахали для боярина землю, другие составляли его дружину. Несколько боярских подворий вокруг княжеского двора – это был уже "город", "столица" княжества. Единственным городом с населением больше десяти тысяч был чудом уцелевший во время нашествия Новгород – здесь сохранились каменные церкви, и сюда приезжали из-за моря купцы, не умевшие по-русски "не бе, не ме", – поэтому их всех называли "немцами". В Новгороде сохранялись обычаи Киевской Руси: здесь по-прежнему правили бояре, которые собирались на вече и выбирали князей "на своей воле". Бояре со своими отроками, как раньше, ходили собирать дань в земли, населенные чудью, и продавали "немцам" меха, кожи, воск. Богатства новгородских бояр вызывали зависть правивших во Владимире великих князей, но князья были слишком слабы, чтобы подчинить Новгород, – и к тому же Белый царь не позволял им устраивать усобицы.

Пока в Орде правил сильный хан, русские князья не смели воевать между собой, но в 1280-х годах Орда временно разделилась: на востоке правил хан Тудай-Менгу, а на западе – темник Ногай. Ногай поддерживал старшего сына Александра Дмитрия переяславльского, а Тудай-Менгу – его младшего брата, Андрея городецкого; два князя вступили в борьбу за великокняжеский престол и несколько лет воевали друг с другом, наводя на Русь татар то из одной, то из другой Орды. Степняки, воспользовавшись смутой, грабили русские города и уводили в полон население; в 1293 году "Дюденева рать" разорила 14 городов и посадила на престол во Владимире князя Андрея. После смерти Андрея в 1304 году тверской князь Михаил и московский князь Юрий устроили торг в Орде, обещая платить дань один больше другого, – и хан отдал Михаилу престол вместе с правом на откуп налогов.

С этого времени великие князья сами собирали подати и отправляли "выход" хану. Великие князья получили возможность требовать с других князей деньги – и часть этих денег оседала в их казне. Юрий московский не хотел уступить это право Михаилу тверскому и сделал все, чтобы заслужить милость хана Узбека: он снова приехал в Орду и несколько лет жил в ставке, усердно кланялся и подносил подарки. В конце концов, хан дал ему великокняжеский ярлык и в жены – свою сестру Кончаку; в 1318 году Юрий вернулся на Русь в сопровождении татарского отряда во главе с эмиром Кавдыгаем. Михаил тверской согласился передать Юрию великое княжение – но Юрию показалось мало; собрав войска, он вместе с татарами напал на Тверь – и был разбит. Кончака и Кавдыгай попали в плен; Михаил с почестями отпустил татарского эмира и обещал освободить ханскую сестру – но она внезапно скончалась. Юрий тотчас же закричал, что Кончаку отравили, и поскакал в Орду жаловаться; татарский посол потребовал от Михаила предстать на суд хана. Бояре говорили, что ехать опасно, что хан в гневе. "Не поеду – так вотчина моя будет опустошена и множество христиан избито, – отвечал Михаил. – После когда-нибудь придется умирать, так лучше теперь положу душу мою за многие души". Михаил предстал перед ханским судом; его раздели, связали и наложили на шею тяжелую колоду. Суд был нескорым; Узбек откладывал решение, и Михаила вели вслед за кочующим по степи ханским двором; по ночам, согнувшись под тяжестью колоды, князь читал Библию; молодой слуга держал перед ним книгу и переворачивал страницы. Через месяц хан утвердил приговор и послал к Михаилу палачей – Юрия с Кавдыгаем; их слуги ворвались в юрту и долго избивали пленника пятками; потом юрьев холоп Романец взял большой нож и вырезал князю сердце. Тело мученика бросили нагое; Юрий и Кавдыгай подъехали верхом – и, как говорит летопись, даже татарский эмир не вытерпел этого зрелища: "Старший брат тебе вместо отца, – гневно сказал он Юрию, – чего же ты смотришь, как он нагой лежит?"

Таков был мученический конец Михаила тверского, положившего душу свою за многие души. Юрий сел на великокняжеский престол во Владимире и стал собирать дань для хана – однако часть "выхода" оставлял у себя, и сын Михаила Дмитрий, желая отомстить, доложил об этом Узбеку. Разгневанный хан вызвал Юрия в Орду; Юрий и Дмитрий встретились в ставке Узбека, схватились за мечи, и Дмитрий убил московского князя – за что и сам был казнен ханом. Узбек передал великое княжение брату Дмитрия Александру – но не дал ему права на откуп дани и прислал в Тверь баскака Чол-хана. Так же, как прежние "бесермены", Чол-хан беззастенчиво грабил население, уже забывшее было про вымогательства баскаков:

У кого денег нет,У того дитя возьмет;У кого дитя нет,У того жену возьмет;У кого жены-то нет,Того самого головой возьмет,

– говорится в народной песне. В 1327 году тверичи восстали, и Александр встал во главе народа; после битвы на улицах города татар загнали в старый терем князя Михаила и подожгли его, никто из людей Чол-хана не уцелел. Брат Юрия, московский князь Иван, тотчас же поехал в Орду и доложил обо всем хану; разгневанный Узбек дал Ивану 50 тысяч татар и послал на Русь. По выражению летописца, "татары положили пусту всю землю Русскую", сожгли города и увели людей в плен – уцелели только Москва и Новгород. Покорная хану церковь предала князя Александра проклятию, и он нигде не мог найти убежища; он бежал в Литву, но потом, обманутый надеждой на ханскую милость, явился в Орду – и вместе с сыном был "рознят по составам".

Узбек передал Ивану московскому ярлык на великое княжение и право на откуп налогов; Иван стал собирать для хана дань с других княжеств – не забывая при этом о себе. У князей, которые не могли платить, он забирал в счет долгов города и волости; князья беднели, а Москва богатела; князя Ивана за глаза прозвали "калитой", "денежным мешком". Летописцы утверждают, что в правление Ивана Калиты "наступила тишина великая по всей Русской земле" – и действительно, после нашествия 1328 года князья не осмеливались нарушать установленный порядок и затевать усобицы; деревни стали снова возрождаться из пепла, и крестьяне распахивали заброшенные поля. "Тишина" царила и при сыне Калиты, Симеоне Гордом (1341-53), народ не терпел ни от татар, ни от усобиц – но в 1353 году пришла Великая Чума, унесшая множество жизней. Симеон и двое его сыновей скончались в чумной горячке, и князем стал брат Симеона, Иван по прозвищу Красный. Иван правил недолго, он умер в 1359 году, оставив 9-летнего сына Дмитрия, позднее прозванного Донским. Бояре привезли мальчика в Орду, чтобы просить хана дать Дмитрию ярлык, – и удивились, увидев, что происходит в Сарае. В Орде было много ханов, и они убивали друг друга – там не было власти, не от кого было получать ярлыки и некому платить дань. С запада приходили удивительные известия о том, что непобедимые татары разбиты литовским князем Ольгердом, что литовцы пришли на русские земли и овладели Киевом, что народ приветствует их как освободителей. Наконец, прошел слух, что Русь освобождена и Ольгерд именует себя Великим князем Литовским и Русским. Бояре поспешили назад, – и вовремя: литовские полки стояли уже в Твери, и тверцы призывали "освободителей" идти на Москву. Здесь, однако, нам придется прервать повествование и вернуться назад, чтобы посмотреть, кто же были эти "освободители" – и кто такой был Ольгерд, Великий князь Литовский и Русский.