История Нового времени. Эпоха Возрождения - Сергей Нефедов

Катастрофа в Гуджарате произошла в одно время с бедствиями, охватившими Европу и Переднюю Азию – это было окончание демографического цикла, начавшегося в XV веке. В Иране и Северной Индии господство кочевников сдвинуло этот цикл почти на столетие; Сжатие и голод пришли сюда во второй половине XVII века. Нехватка земли и голод заставили крестьян уходить из деревни, и в долине Ганга выросли ремесленные города, похожие на Ахмадабад; европейские корабли приходили теперь не в Сурат, а в Хугли, Дакку, Масулипатам – порты на восточном побережье Индии. Голодающие крестьяне не могли платить налоги – а между тем, число эмиров и воинов росло, и на содержание армии требовалось все больше средств. Шаханшах Аурангзеб (1658-1707) стал экономить в расходах и запретил своим подданным носить роскошные одежды, пить вино и содержать танцовщиц – впрочем, падишах и сам придерживался этих правил и вел жизнь святого дервиша. По законам ислама все богатства принадлежали богу, поэтому имущество сановников после их смерти забирали в казну, а у торговцев без лишних слов отнимали их деньги. Торговля шелком и солью стала государственной монополией, и государство снова принялось все контролировать и распределять.

Так же, как в Иране, всеобщее оскудение породило религиозные распри. Аурангзеб восстановил налог на индусов, "джизью"; он стал захватывать и грабить индусские храмы – в ответ начались восстания притесняемых "неверных". В 1674 году вождь племени маратхов Шиваджи созвал брахманов, которые принесли из "святых мест" "землю и воду" и по древнему обряду провозгласили его "императором индусов" – "чхатрапати". Маратхи были горцами, привыкшими сражаться за скот и пастбища; они были столь же воинственны, как обитатели Великой Степи, и их не пугала мощь армии падишаха. Объединившись под знаменем "священной войны", маратхи принялись совершать набеги на плато Декан и долину Нармады; тяжелая кавалерия Моголов не могла угнаться за легкой конницей маратхов: каждый горец имел три сменные лошади, а на ночевках маратхи, чтобы не обнаружить себя, не разводили огня и спали прямо на земле. Поначалу маратхи воевали за веру, но потом они стали грабить всех подряд; чтобы обессилить противника, они сжигали поля и отравляли колодцы. Аурангзеб лично возглавил огромную армию и двинулся на восставших – но не смог ничего добиться: неуловимый противник не принимал боя. По словам историка, движение армии падишаха было подобно движению лодки по воде: вода смыкалась, как только она проплывала.

За десятилетия войн Декан был полностью опустошен, повсюду царил голод. "В городе Хайдарабаде реки, дома и площади полны трупов,– писал хронист. – Непрерывные дожди удалили с них мясо и кожу; груды костей выглядели издалека, как куча снега…" По словам современников, голод 1702-04 годов унес два миллиона жизней. В 1699 году маратхи впервые переправились через Нармаду и ворвались на плато Мальва; в 1706 году 80-тысячная орда дотла разграбила Гуджарат. Аурангзеб был в отчаянии: "Я не знаю, кто я, и что я делал… – писал падишах своему сыну. – Драгоценная жизнь ушла неизвестно на что…"

В феврале 1707 года Аурангзеб умер и, согласно своему завещанию, был похоронен как простой дервиш. После смерти Великого Могола уже не нашлось сильной руки, способной руководить государством в условиях катастрофического Сжатия. Началась война между наследниками, наместники провинций отказывались повиноваться столице; никем не сдерживаемые маратхи доходили до Дели и прерывали связь между центром и окраинными областями. Распад Империи завершился военной катастрофой: в 1739 году в Северную Индию ворвались войска персидского шаха Надира. Население Дели подверглось грабежу и резне, "от восхода солнца до времени заката победоносное войско старательно убивало жителей, и потекли реки крови". Эта была катастрофа, которая завершила очередной демографический цикл – очередной период истории Индии. Как прежде, после нашествия монголов, города лежали в развалинах, джунгли наступали на заброшенные поля – и казалось, что история вернулась на четыреста лет назад.

Глава III

Между Западом и Востоком

ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ

Множство меертвых лежаша, и град разорен…

К северу от великих империй Востока, за горами и степями простиралась поросшая лесом славянская равнина – огромная страна, лишь недавно освоенная пахарем-земледельцем. Это был мир прятавшихся среди лесов маленьких деревень, мир долгой зимы и короткого лета – так что крестьянам нужно было приложить много сил, чтобы собрать урожай до холодов. Однако земли было достаточно, и у славян не было причин для войн; они жили бы в мире, если бы не вторжения иноземных завоевателей. В IX веке племена восточных славян были подчинены варягами, которые называли себя русью и которых возглавлял конунг Рорих. Варяги построили деревянные города-крепости, обратили часть славян в рабов, а остальных заставили платить дань; варяжские князья раздавали своим дружинниками поместья с рабами и ходили с дружиной в набеги на Константинополь. Через сто или двести лет варяги ославянились и превратились в русских бояр, князья и бояре принялись делить между собой славянские земли и сошлись в бесконечной междоусобной войне. В те времена еще не было таких понятий, как «Родина» или «нация», и свои князья были для крестьян иной раз хуже половцев; они точно так же грабили и убивали; они приводили с собой хищных кочевников и вместе с ними гнали полон на продажу. Лишь немногие из этих князей, как Ярослав Мудрый, действительно верили в Бога и думали о простом народе, другие же не хотели знать о Страшном Суде и только тешили свою корысть.

Плохи или хороши были свои князья – в XIII веке настало страшное время: пришла Орда. Татары разрушили города и сожгли деревни, и в живых остались лишь те, кто сумел укрыться в лесах. "Множество мертвых лежаша, и град разорен, земля пуста, церкви пожжены", – писал летописец. "Пустыня зело всюду, не бе видети тамо ничтоже ни града, ни села… пусто все и не населено". "От многих лет запустения великим лесом поросше и многим зверьем обиталища бывша Русская земля". Археологи говорят, что уцелела лишь одна из каждых десяти деревень, что погибли почти все города – и многие из них так никогда и не возродились. История следующих двух веков – это была история жизни среди развалин, и жизнь едва теплилась в стране, которая когда-то была знаменита своими городами, храмами и ремеслами.

После ухода татар старший брат погибшего Великого князя Юрия, Ярослав, приехал на развалины Владимира и, погоревав, велел очистить от трупов церкви и восстановить несколько домов – чтоб было, где жить. Бату-хан требовал, чтобы Ярослав явился изъявить покорность в Орду, и Ярослав поехал – сначала к Батыю, а потом в ставку Великого Хана, в далекую Монголию. Как требовали победители, Ярослав, чтобы "очиститься", прошел между двумя кострами и пал на колени перед изображением Чингисхана; его долго держали в ставке, а перед отъездом на Русь мать Великого Хана собственноручно поднесла ему яд.

У Ярослава было пять сыновей; старший из них, Александр, правил в Новгороде – это был один из немногих городов, до которых не дошли татары. Александр прославился своей удалью: когда в 1240 году в устье Невы высадились шведы, князь, недолго думая, бросился на них с малой дружиной и обратил в бегство не ожидавших нападения врагов. За эту победу Александр получил прозвище "Невского" – но еще большую славу доставила ему битва на Чудском озере, когда он разгромил завоевавших Прибалтику рыцарей Тевтонского ордена. Орден надеялся, что разорение Руси позволит без труда захватить Псков и Новгород; рыцари уже овладели Псковом – но Александр отнял у них город и 5 апреля 1242 года вместе с новгородским ополчением встретил крестоносное войско на льду Чудского озера. Рыцари пошли в атаку, построившись большим клином -"свиньей", и казалось, что им уже удалось прорваться сквозь ряды русских ратников – но дружина Александра ударила на "свинью" с фланга; рыцарей окружили, и "была тут сеча великая". Русские преследовали крестоносцев семь верст и убили 500 немцев, эта победа надолго избавила Русь от тевтонских вторжений.

После смерти великого князя Ярослава Бату-хан назначил Александра Невского князем новгородским и киевским, а его брата Андрея – Великим князем Владимирским. Братья не ладили между собой, и между князьями снова начались усобицы: татарское нашествие не пошло им впрок. Александр поехал в Орду и наслал на Андрея татарскую рать. "Что это, господи! – с горечью говорил Андрей. – Покуда нам меж собою ссориться и наводить друг на друга татар, лучше мне бежать в чужую землю, чем дружиться с татарами и служить им!" Андрей вышел с дружиной против Орды, но был разбит; татары сожгли Суздаль и Переяславль и посадили Александра Великим князем "на своей воле" – эта "воля" означала, что отныне Русь стала частью Золотой Орды.