Голод суккуба - Райчел Мид

— Это новый олимпийский спорт. Прыжки по столам в высоту со сцены.

Проследив за его взглядом, я увидела стоящий на сцене стол. Примерно в пятнадцати футах от него, на полу рядом с Дагом валялся еще один стол — перевернутый.

— Он что, пытался перепрыгнуть с одного стола на другой?

— Ну да, — фыркнул Кори. — Черт. У него почти получилось. Сорвался с края.

— Он мог сломать ногу, — раздраженно пробормотал Сет. — Или того хуже.

С Дагом вроде все было в порядке. Несколько озабоченных девиц в тесных юбках помогли ему встать. Он поймал мой взгляд и засмеялся еще громче:

— Не смотри с таким ужасом, Кинкейд. У меня все нормально… но если хочешь убедиться, можешь меня поцеловать, чтобы все стало еще лучше.

Он подмигнул Сету, и все остальные тоже засмеялись, сами не зная почему. Вскоре я была забыта, заслоненная обожающей толпой. Мы с Сетом отошли в сторону.

— О чем он думал? — неистовствовала я. — Конечно, он всегда выделывает на сцене сумасшедшие трюки, но можно было сообразить, что это ему не под силу.

— Если он не способен здраво мыслить, то о чем тут говорить? Это все наркотики. Дают чувство непобедимости.

Я припомнила названия наркотиков, которые упоминал Коди. Непонятно зачем, но это, по крайней мере, создает иллюзию, что я хоть что-то делаю.

— Эй! — дернула я за рукав Сета. — Это снова он.

— Кто?

— Тот парень, что говорит с Алеком. Странный готический тип с обликом манекенщика.

Сет проследил за моим жестом. Рядом с баром оживленно спорили Алек и тот человек, которого я видела на предыдущем концерте. «Поэт» из журнала «GQ» казался сегодня суровым и неприветливым, несмотря на изысканную и элегантную наружность. Алек, похоже, оправдывался. Ударник неистово жестикулировал, его лицо исказили отчаяние и страх. Готический тип непреклонно качал головой. Он махнул в сторону толпы, а затем что-то сказал Алеку. Алек побледнел, и вид у него стал еще более жалким. Его собеседник снова покачал головой и отошел. Он продвигался не прямо к нам, но в нашем направлении, к выходу. Нас еще разделяло добрых пятьдесят футов и стена людей, когда по коже у меня пробежало необычное покалывание. Ощущение было незнакомым и неприятным, но при этом каким-то вкрадчивым. Оно казалось почти таким, как в компании Дага и его группы. Но если тогда я так и не смогла его определить, то сейчас оно заключало в себе характерные черты некой личности. Пульсирующее чувство связывалось с тем человеком. Сдавленно застонав, я быстро отступила за пределы досягаемости этого воздействия. Сета я потянула за собой, обняла его и поцеловала в шею.

Краем глаза я заметила, как незнакомец застыл на месте и принялся озираться. Он меня тоже почувствовал. Несколько раз его взгляд пробегал по нам, но мы не привлекли его внимания. Мы были просто одной из зажигающих парочек. Я напряглась, ожидая, что он приблизится, стараясь учуять меня. Сама не знаю почему, но я не хотела, чтобы он меня обнаружил. Еще немного поискав в толпе, он сдался и направился к двери.

Когда он ушел, я с облегчением вздохнула и прижалась к Сету.

— Что?..

— Тот человек, что говорил с Алеком, — сказала я, еще не оправившись от потрясения. — Он бессмертный.

Сет поднял брови:

— Правда? Какой именно? Ангел? Демон?

— Ни тот ни другой. Он вообще не из наших.

— Что значит «не из ваших»?

— Не все бессмертные принадлежат небесам или преисподней. По миру бродит множество других существ: нимфы, ориша. Они…

— Ты должна понимать, что только что посвятила меня в теологическую проблему, от которой я, наверное, годы буду вскакивать по ночам, — пошутил он, но когда я не ответила, снова посерьезнел.

— Ладно. Так кто же это был? Я покачала головой:

— Это нечто. Я не знаю. Точно сказать не могу.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Услышав меня на следующее утро, Джером вовсе не обрадовался.

— Ты соображаешь, который час, Джорджи? — рявкнул он в трубку.

— Что ты ноешь? Ты же не нуждаешься во сне.

— Давай побыстрее.

Я рассказала о встрече на концерте.

— Он не из наших. Э-э, я хочу сказать… понимаешь… он не из нашего… пантеона, — запинаясь, объясняла я.

— Пантеона? Никогда не слышал такой формулировки — за исключением вводного курса мифологии, разумеется.

— Ну?

— Что — ну?

— Ну разве это не странно? Я встречала сотни разных бессмертных, но никогда не испытывала таких ощущений, как от этого. Он ощущался… ненормально. Думаю, это все-таки бессмертный… но совершенно непонятный.

— Ладно, как ни трудно в это поверить, существует масса вещей, лежащих за пределами твоего опыта, несмотря на твой солидный возраст.

— Да-да, знаю, я еще ребенок, так? Но тебя что, вовсе это не беспокоит?

— Ну, не то чтобы вовсе. Не ангел и не демон… Какой-то полубог или сатир? Вряд ли. Они вне игры. То есть все, конечно, часть игры. Я хочу сказать, они не в нашей игре. У них не должно быть разрешения присутствовать здесь. Но пока их интересы не пересекаются с нашими, можно не беспокоиться. У них свои дела. Мы их просто зарегистрируем и пойдем дальше.

— Зарегистрируем? Так ты ведешь учет?

— Ну не я, конечно. Этим занимаются Грейс и Мэй.

Неудивительно. На самом деле Джером не был энтузиастом. Грейс и Мэй — подчиненные демоницы, исполняющие за него большую часть грязной работы. Я очень редко их видела.

— Мне нужно их вызвать, — пробормотала я в задумчивости.

— Знаешь, мне кажется само собой разумеющимся, что есть сотня более полезных проектов, на которые тебе следовало бы направить свою энергию. Как, скажем, помощь твоему приятелю инкубу. Я слышал, он плотно завяз и безвылазно торчит в предместьях. Особо хочу подчеркнуть слово «торчит».

— Эй, — бросилась я на защиту чести Бастьена, — на все нужно время. Качественная работа не делается второпях. Вдобавок всему, что знает, он научился от меня.

— Это меня как-то не убеждает, — сказал Джером и повесил трубку.

Я разыскала номер Грейс и Мэй, дождалась сигнала, нажала кнопку обратного вызова и отключилась. Через минуту в комнате пролился дождь искр, достойный Четвертого июля, и передо мной предстали две демоницы.

Тела они себе выбрали совершенно разные, но выглядела парочка поразительно одинаковой. По-девичьи стройная Грейс, очаровательная в дизайнерской черной юбке с жакетом, воплощала собой тип деловой женщины. У нее были светло-русые волосы, прямо обрезанные на уровне подбородка, темно-карие глаза и кожа, никогда не видевшая солнца. Единственным ярким пятном была помада, красная, как пожарная машина.