Лунный удар - Дино Динаев

Флоров велел ему привести в чувство дружка.

— Он мне не дружок, — сказал тот. — Они запугали меня и забирают все деньги, даже получку.

— Чего ж ты не дашь деру? — удивился Флоров.

— А семья? — он так посмотрел на него, что Флоров навсегда запомнил его взгляд, полный незащищенности и отчаяния.

"Все мы напоминаем елочные игрушки на дороге, полной несущихся автомобилей", — подумал он. А что будет, если Келло в один недобрый день вдруг исчезнет? Легко рассуждать с позиций неуязвимого сверхчеловека, а ты поприкидывай-ка, а что если…

Он постарался не думать об этом.

— Вставай, соня! — в следующее утро он был разбужен зычным воплем и изрядной тряской за плечо.

— Позвольте вам выйти вон! — проговорил он сквозь сон, узнав голос Мукина. — Я лег только в пять.

— По этим самым, небось, ходил.

Ему, наконец, удалось продрать глаза. Оказалось, что уже десять, и, несмотря на утро, Алексей уже в изрядном подпитии.

— Когда ж ты успел?

— Не сплю как некоторые, — и Масол сообщил новости, взяв с него слово особо не распространяться.

Таиться было отчего, оказывается, в стане Ивана Сало был у него дружбан ("Еще с детской комнаты милиции", — уточнил Алексей), а Коновал не терпел подобного панибратства с врагами.

— А какой он враг? — рассуждал он. — Тогда у нас вакансии не было, Андрюха и пошел к Ивану Сало. Его люди нынче при бабках: дело какое-то провернули. Они когда на коне, всегда по кабельному блатные песни заказывают. С утра гоняют.

Флоров пошел в садовую кабинку принимать душ. Не успел, как следует отмокнуть, как в кабинку прошмыгнула гибкая женская тень, и голая Яна прижалась к нему.

— Какая вода холодная, а ты горячий, — зашептала она.

Полмесяца назад Алик онемел бы от счастья, но это было полмесяца назад. Сейчас он взял мочалку и стал намыливать соседку.

"Всю жизнь добиваешься чего-то: женщин, шикарных авто, баксов, а потом вдруг оказывается, что ты чересчур быстро всего этого наелся", — подумал он. — " Как у Жванецкого, только жить начинаешь по-настоящему, и сразу приходится заканчивать.

Берут тебя за жабры и велят платить по-новой, за каждый рубль, за каждую девочку.

И платить не только деньгами, здоровьем, жизнью, собственными потрохами".

Он услышал глумливое хихиканье и обернулся. В щель душевой пялились две пары глаз. Он вышел и прикрикнул:

— Ну, вы, иванушки-интернешнл!

Вышедшая следом Яна застала лишь улепетывающую во все лопатки сладкую парочку.

— Что это с ними? — недоуменно спросила она.

Алик не ответил, лишь подумав, как бы повела она себя, увидев то же, что и они.

А попросил он у Келло сущего пустяка: чтобы он предстал перед ними во всем своем блеске, и чтобы присутствовал там выдающийся, и надо заметить, далеко, размер.

Видил он как-то в Интернете негра с этаким хоботом. Только сейчас он заставил его еще и извиваться.

"Вообще-то этих баб не поймешь", — рассудил он. — "Вдруг она наоборот бы кинулась?" Келло долго уговаривала его отказаться от поездки.

— Что ты там увидишь интересного? — ныла она.

— Ну, поездов же было два! — напирал он. — Почему? С какой целью?

— Ну, подумаешь, два поезда своруют? Что в первый раз что ли?

— В том то и дело, что не своруют, Келло. Не своруют, — воодушевленно продолжал Алик. — Все машины оформлены идеально, сама ведь проверяла. И главное, деньги приплачены все до копейки. Но почему их ночью грузят? Здесь что-то не сходится и это надо проверить.

Но если не везет, то не везет с самого начала и до конца. Когда Алик уже полностью одетый, стоял в своей комнате, проверяя карманы на предмет того, все ли захватил, в комнату неслышно проскользнула Яна.

— Уходи, Яна, мне не до тебя, — сказал он, но она приникла к нему и прошептала.

— Меня хотят убить. Убийца здесь, в доме, я это чувствую.

— В этом доме одни идиоты, но они хорошо вооружены и находятся здесь специально, чтобы тебя охранять.

— Я не останусь, — решительно сказала она.

Он не стал ее переубеждать, успокаивающе обнял, а в момент поцелуя точным и коротким движением нажал на сонную артерию. Она обмякла у него на руках, и он отнес ее на собственную койку, спать.

"Шестисотый" никак не желал заводиться, похоже, он забыл само понятие об искре.

Тогда Алик бросил бесполезное занятие и вышел на дорогу голосовать.

Машин было достаточно, потому что многие опасались оставаться на даче на ночь, возможно, у них не было такой охраны как у Коновала. Флорова подвозил плотный лысоватый мужичок на новой «семерке». Он много говорил, все время, сворачивая разговор к тому, что он бы взял «десятку», да у нее багажника нет. А для дачи багажник-первостатейное дело.

Они доехали до города и остановились.

— Что-то у тебя дверца не открывается, — сказал Алик. — Новая, небось, еще не разработалась.

— Это же не «десятка», — сразу же согласился мужичок. — Сам же знаешь, земляк, я бы десятку взял…

Он поднялся из-за руля и вышел. Едва он оказался на тротуаре, Алик велел ему:

— Замри!

Тот застыл на полушаге и на полуслове. Рука его была протянута к двери, а ветер развевал остатки волос на черепе.

— Стой тут, никуда не уходи! — велел Алик ему на прощание.

Спустя полчаса, он подъехал к знакомой КПП. Как и прошлой ночью, проверил щит и полез через забор.

Хотя вокруг никого не было, он почувствовал смутное беспокойство.

— Келло, что ты обо всем этом думаешь? — спросил он.

— Не надо было нам приезжать, — сразу откликнулась она. — Зачем попусту рисковать?

Ровно в двенадцать Флоров почувствовал знакомое дрожание рельсов, и со стороны старого завода снова показался мрачный литер. Как и в прошлый раз, он остановился. На том же месте.

Картина загрузки повторилась с точностью. Опять из-за поворота вылетела кавалькада новеньких «корейцев», опять «Жириновский» записывал номера загружаемых автомобилей в блокнот. Только теперь рядом с ним присутствовал давешний бритоголовый.

В этот раз им понадобилось еще меньше времени, чтобы закончить погрузку. Докеры рассаживались в автобусы, а бритый направился с диспетчером к пикапу.

В жизни иногда случаются такие моменты, когда все происходившее до них, теряет всякий смысл.

Бритый вдруг оглянулся, будто его кто окликнул, и замер ошарашенный. Алик тоже замер. Щит, так надежно защищавший его до этого момента и ни разу не дававший осечки, исчез!

— Келло, ты что, опухла! — вырвалось у Алика.

До застывшего бритого было метров двадцать от силы, Алик попятился, тем самым словно вывел бандита из транса.