Метагалактика 1993 № 4 - Дмитрий Изосимов

Тем временем вокруг пирующей группы медленно собирается толпа других циклопов — первые растерянно смотрят на них несколько секунд, потом стремительно убегают прочь, бросая дубинки и мясо. Их крепкие ноги вытаптывают леса и выбивают в земле глубокие ямы. Но вот навстречу бегущим идет большая орда циклопов — они соединяются и, потрясая кулаками, топают ногами и обращают друг к другу разинутые рты, а затем бегут на место драки, где в это время вторая группа доедает останки сотоварища — они видят бегущих и в полной растерянности с разъятыми ртами наблюдают их и оживленно показывают друг другу пальцами, бьют друг друга по головам, заламывают руки и смотрят в небо, а потом стремительно разбегаются в стороны и пропадают где-то за горизонтом.

Внизу экрана мелькает короткая строчка: «Победила женщина».

Но проходят миллионы лет, циклопы становятся людьми обычного роста, они строят деревни, города, сеют зерно и непрерывно воюют друг с другом — кровь заливает улицы городов, горы мертвых тел гниют на полях и на дорогах.

Вот передо мной появляется горящий город, в который врывается озверелая толпа воинов на закованных в металл конях. Они с хохотом пронзают копьями бегущих детей, ловят женщин за волосы и волокут на площадь, где уже громоздятся кучи захваченного добра и пьют вино ликующие победители.

Женщин бросают в лужи крови, срывают с них одежды — металлические перчатки разрезают им кожу, женщины кричат и сжимаются в комок, но их ноги и руки с хохотом растягивают в стороны победители, бьют в лицо окованными кулаками, потом в изодранных панцырях бросаются на бесчувственные тела залитые кровью.

Я вижу глаза женщин — они точно такие, как у Орнеллы…

А на экране сменялись эпохи, но войны становились все более жестокими, которые приводили к тому, что народ планеты почти вымирал, но проходили сотни лет, рождались новые поколения и снова начиналась война.

Меня тошнило от того, что я видел и я часто уходил в другой конец зала и внимательно слушал тишину, думал об Орнелле и жалел, что не поцеловал ее. От этих мыслей я очень волновался…

А между тем на экране телевизора войны незаметно сменились спокойной жизнью.

Планета покрылась городами и памятниками — проходили века — некоторые монументы толпы людей варварски взрывали и плевали на осколки, а затем ставили на пьедесталы еще более крупные скульптуры, чтобы через сотню лет снова все уничтожить.

Я удивленно всплеснул руками.

— Да что за глупый народ!

Вскоре я обратил внимание на то, что у скульптур была одна и та же характерная деталь: у них были просветленные лица, они близоруко щурились и размашисто показывали куда-то правой рукой. И люди охотно шли в ту сторону, куда им указывали памятники — с песнями, с плясками, но проходили новые века, и они возвращались — худые, оборванные и страшно злые, громили магазины, рвали друг у друга хлеб, а потом с криками взрывали очередные монументы и ставили другие.

Но вот наступил момент, когда глупые центавры переломали все близорукие памятники, а новые почему-то не поставили. И вот с этого времени люди стали жить хорошо.

Судя по техническому уровню — это время чем-то напоминало наш двадцатый век.

С развитием культуры, науки, техники — исчезли границы между государствами, а бурное строительство заводов, которыми управляли роботы — все более освобождало людей для занятий интеллектуальным трудом. Все больше и больше появлялось гениальных художников, музыкантов, поэтов и писателей.

Всюду шли веселые спортивные соревнования — в ночных городах сверкали иллюминации — каждый последующий день был праздником для центавров, наступил золотой век…

Но вот на экране замелькали тревожные лица: оказывается были созданы компьютеры, которые начали писать музыку, стихи, романы во много раз лучше и быстрее чем люди. Компьютеры и роботы строили города, осушали болота, были корреспондентами, астронавтами и слугами центавров.

Газеты разразились вопросами о смысле жизни — для чего живет человек?

В парламенте планеты постоянно шли дебаты о целесообразности использования роботов в жизни людей. Интеллектуалы требовали, а это почти все население планеты — уничтожить роботов, которые, дескать, привносили в искусство холодный разум, но все что создавали роботы — дышало жизнью, природой и гениальным мастерством, недоступным человеку.

Прошли сотни лет и люди привыкли к роботам-гениям, которые были послушными воле человека и равнодушными к славе.

Для людей стало нормальным делом иметь робота-гения и выдавать его творения за свои.

Но вдруг общество потрясла новая катастрофа.

Пока центавры думали о еде, жилище, семье — они шли в одну ногу с природой, однако с того момента, когда они удовлетворили свои естественные потребности и потянулись к интеллектуальному труду, а человеческий мозг, освобожденный от естественных проблем, жаждет одиночества, раздумий — все больше и больше появлялось одиноких людей, занятых наукой, культурой. Наступило резкое охлаждение чувств между полами. Семьи стали редкостью. Женщины уже не хотели рожать детей, появились инкубаторы.

Половое влечение между мужчиной и женщиной, которое всегда в живой природе являлось апофеозом воспроизводства себе подобных — вскоре погасло.

Человек полностью отошел от Природы.

Это повлекло за собой новый всплеск интеллектуального и физического развития у женщин, которые легко превзошли мужчин во всех сферах культуры, науки и встали во главе государства.

На этот период пришлось бурное развитие искусственного интеллекта, который начал соперничать с интеллектом людей. Именно в это время встал вопрос об уничтожении роботов, но это значило бы остановить развитие науки и техники и хотя споры продолжались многие годы, но они ни к чему не привели: роботы все ярче заявляли о себе и вскоре стали простой необходимостью для центавров.

В газетах начали появляться статьи о том, что дальнейшее развитие науки и техники неминуемо приведет человечество на грань биологической катастрофы, авторы призывали отказаться от достижений цивилизации и вернуться к ручному труду.

Над этим призывом центавры смеялись.-

А между тем было объявлено о строительстве необычной станции — станции слежения и перемещения.

К этому времени все десять планет Солнечной системы давно были обжиты, но основная часть женского населения — домоседки — оставалась на планете Центавр, а мужчины занимали все прочие девять и пользовались плодами научных открытий женщин. Дело в том, что среди популяции мужчин наступил интеллектуальный регресс. Их продолжительность жизни сократилась до двадцати-тридцати лет. Это объяснялось тем, что если в древние времена они жили в ладу с природой ради женщин, то с утратой половой потенции — потеряли жизненные силы. Биологический смысл человека как части природы был уничтожен, как сломанная ветка на вечно юном древе жизни.