Метагалактика 1993 № 4 - Дмитрий Изосимов

Их поместили в девять космических кораблей, вывели за пределы Солнечной системы и разогнали по галактике до скорости, превышающей в несколько раз скорость света, чтобы радары противника не успели зарегистрировать их раньше времени. А потом направили на планеты, где находились мужчины-центавры.

Но еще до того, как над горизонтом вспыхнули девять ярких звезд — я увидел кабинет Орнеллы, где она лежала лицом на столе, сжимая правой рукой, опущенной вниз, рукоять пистолета.

Ее затылок был окровавлен…

Я вскочил с кресла — все было так странно! — она погибла и в то же время жива!

Я обошел круглый зал, остановился у кровати и провел рукой по подушке, и тотчас отдернул руку: подушка была теплой, как-будто на ней только что лежал человек. Я вернулся в кресло и увидел на экране тот момент, когда Орнелла уже находилась в капсуле звездолета, который уносил ее в бесконечную глубину космоса.

Станция должна была вернуть ее на Центавр и оживить, если в далеком будущем цивилизация погибнет.

Две недели сидения перед телевизором сказались на мне: я вдруг начал зевать, и чтобы прийти в себя я вскочил на ноги и пробежался вокруг зала, потом начал отжиматься от пола. Это меня очень взбодрило, но захотелось поесть, покурить и подышать свежим воздухом. Я остановился около двери, хотя знал, что она закрыта, но все-таки потянул ее за уголок— она приоткрылась…

Я захлопнул дверь, привалился спиной к ней и только сейчас заметил, что пистолета в моей руке нет, его не было в кресле и на полу. Я внимательно осмотрел комнату, заглянул под кровать и обратил внимание на то, что исчезла одежда Орнеллы. И тогда я все понял и со вздохом облегчения сел на пол: ведь я так сильно был увлечен телевизором, что не увидел как появилась Орнелла, она проснулась, оделась, забрала пистолет и вышла — возможно — в соседнюю квартиру принять ванну. К тому же — когда я несколько минут назад прикоснулся к подушке — она была теплой — это и говорило о том, что Орнелла только что покинула постель.

И тогда я, нарочито топая ногами, чтобы она слышала, если находится поблизости, и поняла, что я человек независимый и не собираюсь говорить ей, куда я пошел, неторопливо пересек зал и вышел из квартиры в коридор, довольно длинный, не менее полусотни метров, в конце которого были подъемники и лестница.

Я подумал, что догоню Орнеллу — вполне возможно она решила угостить меня чем-нибудь вкусненьким за доблестное дежурство и сейчас как и я спешит в кафе.

Я выскочил в холл и сразу отметил, что дверь на улицу открыта, но за ее прозрачным стеклом никого нет — ночная улица была пустынной и ярко освещенной. Я посмотрел через дорогу в направлении кафе и в моей душе появилась тревога, как и в первый день, когда я пугался тени своей и мучился страхом. Но почему во мне нарастает какое-то странное беспокойство. Ах да!

Дверь можно было открыть только магнитной карточкой. Я торопливо осмотрел все карманы комбинезона — ее не было. Значит две недели назад Орнелла не вернула ее мне.

Я хорошенько ругнул себя и вышел на улицу, оглянулся по сторонам и бегом направился в кафе, плечом распахнул дверь, окинул взглядом зал. Впрочем — с досадой подумал я — здесь кафе и рестораны тянутся один за другим по всей улице, Орнелла могла зайти в любой другой.

Но тут в моей душе появилась новая тревожная мысль: а если замок квартиры вообще не был закрыт и Орнелла по-прежнему в комнате. От этой мысли мне стало так тяжело, что я оперся дрожащей рукой о столик, потом упал на стул.

Вдруг я почувствовал — не услышал — а почувствовал, что по улице кто-то идет, но идет очень тихо, неторопливо и пока далеко от меня. Звук шагов становился все более четким, а я, сидя за столиком, боялся обернуться и посмотреть в сторону улицы, где с каждой секундой нарастало эхо шагов незнакомца, который шел ко мне.

Я знал, что никогда не смогу обернуться даже если этот неизвестный войдет в кафе, чтобы убить меня.

Мне было душно, я задыхался — по лицу и спине катились капли пота. Я смотрел прямо перед собой на стену и ждал сам не зная чего, а шаги приближались и я мысленно видел темную фигуру с жестоким лицом.

Я вспомнил как Орнелла заклинала меня не покидать комнату, и с досадой на себя подумал: кому она поверила!

Из глаз моих брызнули слезы.

— Господи, какой же я слюнтяй!

Шаги раздавались где-то рядом и я каждую секунду ожидал, что они вот-вот загремят у меня за спиной.

И все-таки, неимоверным усилием воли я заставил себя обернуться назад и, никого не заметив на улице, я уже готов был вскочить со стула и немедленно помчаться к Орнелле — как внезапно увидел незнакомца, который неторопливо прошел мимо витрины кафе. Его лицо было точно таким, каким я представил несколько минут назад — жестоким и непреклонным, а глаза казались неживыми от своей неподвижности.

Пройдя кафе, незнакомец чуть замедлил шаги и мне показалось, что он сейчас остановится и посмотрит в мою сторону. Я поднял руки и прикрыл ими свое лицо; и когда он глянул на меня, то я, потрясенный этим мертвым взглядом, плотно закрыл глаза и грудью упал на столик, и, судорожно глотая воздух, минуты две не шевелился.

Когда я осторожно поднял голову — улица была пустой. Только тогда я медленно встал на ватные ноги и, хватаясь руками за стены и столы, вышел на улицу и сел на дорогу, не зная что делать дальше. В душе был страх, ужас и больше ничего.

Легкий мягкий ветерок скользнул по моему потному лицу — я облегченно вздохнул и вспомнил слова Орнеллы: «Завтра я скажу тебе: мой дорогой…»

Я поднялся на ноги, разогнулся.

Все чувства мои были притуплены — в эту минуту я был слабым как никогда. Я не думал об Орнелле.

Мне было стыдно перед самим собой за то, что я испугался незнакомца, который пугнул меня как щенка. Я скрипнул зубами и, качаясь как пьяный, бросился в подъезд небоскреба.

Я все быстрее и быстрее бежал по лестнице, которая обвивалась вокруг квадратной шахты подъемников, и каждую секунду ожидал увидеть за очередным поворотом этого странного человека. Когда, наконец, я выскочил на свой этаж, то сразу заметил его в противоположной стороне коридора — он уже подходил к той квартире, в которой находилась Орнелла.

— Эй ты там! — крикнул я ему на бегу, — обернись ко мне!

Он обернулся и на короткий миг вперил в меня свой страшный взгляд, но я уже не боялся его, и тогда незнакомец торопливо шагнул к двери, распахнул ее и я увидел в его руке пистолет, который он стремительно выкинул вперед, целясь в глубину квартиры.

Тогда я пронзительно закричал в надежде на то, что Орнелла услышит меня. Вдруг что-то сильно ударило меня по щеке и я кубарем полетел на пол.