Уловка медвежатника - Евгений Сухов

– Спасибо, – вежливо отказался Краюшкин и, взглянув на часы, произнес: – Однако, как бежит время. Как бы мой извозчик не уехал, – подхватился Краюшкин. – Где мне тогда другого ловить, с бумагами на сумму два с половиной миллиона?

Поднявшись, Краюшкин подошел к окну. Экипаж стоял на том же самом месте, где он его и оставил. Кучер, сжимая в руках вожжи, понуро склонился на облучке. По всему видать, дремал. Ничто не свидетельствовало о том, что улица взята под надзор полиции. Под самым окном дворник, размахивая длинной метлой, сгребал в кучу опавшую листву. На углу в сером халате булочник продавал калачи.

Краюшкин застучал по стеклу пальцами, пытаясь привлечь внимание задремавшего кучера.

– Да глянь ты сюда! – едва ли не в отчаянии выговаривал он. – Ну что за олух такой мне достался!

Встрепенувшись, извозчик приосанился и энергично замахал рукой в ответ.

– Услышал, – облегченно протянул Краюшкин. И, сложив руки рупором, принялся кричать через открытую форточку: – Эй, человек! Стой хоть до самой ночи! Пока я не вышел.

Макарцев с Евдокимовым, переглядываясь, понимающе улыбались.

Возчик энергично закивал головой в ответ, давая понять, что непременно дождется.

– Ну, наконец-то услышал, – облегченно выдохнул Краюшкин. – Послал же мне господь простофилю!

– Куда же он денется, уважаемый Серафим Родионович. Вы же ему целое состояние посулили! От таких денег даже мы бы не отказались.

Шутка получилась удачной, Макарцев с Евдокимовым весело рассмеялись.

– Вы все иронизируете, Тимофей Иванович, а только мой дед с десятью рублями начинал и тоже извозчиком служил. А потом в миллионщики выбился. Вот так-то! – не без торжества протянул Краюшкин.

– Может, я вам все-таки принесу кофе? – настойчиво предложила хозяйка.

– Хорошо, – сдался Краюшкин, малость расслабляясь. – Может, стаканчик, а то в горле что-то пересохло.

– Ой, а у нас кофей закончился, – всплеснула руками хозяйка.

– Право, может не стоит тогда беспокоиться, – смутившись, отвечал Краюшкин.

– Нет, что вы, – запротестовала Анна. – Я сейчас принесу. Нам ведь так или иначе его покупать. Я сейчас спущусь в бакалею. Вы какой предпочитаете?

– Ну, если вас не затруднит, тогда «Зерна Бразилии», – отвечал Виктор Краюшкин.

– Через две минуты я приду, – пообещала женщина, набросив на плечи тонкую шаль.

Хлопнула входная дверь. По лестнице застучали каблучки.

– А все-таки какой здесь у вас холод, – поежился Краюшкин, – кажись, я простудился не на шутку. Где у меня платок? – похлопал он себя по карманам. – В пальто забыл. Вы позволите, он у меня в коридоре? – в ожидании посмотрел он на Макарцева.

– Как вам будет угодно, – отвечал Тимофей Макарцев, пожав плечами.

Поднявшись из-за стола, Краюшкин кашлянул для пущей убедительности и направился в коридор. За ним никто не последовал. Евдокимов с Макарцевым продолжали сидеть на своих местах.

– Где же он тут у меня? – Виктор Алексеевич приблизился к двери и, стараясь не шуметь, повернул ключ. Дверь слегка приоткрылась, вот теперь можно возвращаться обратно. – Никогда сразу не найдешь. Обязательно окажется в последнем кармане.

Краюшкин вытащил платок и, вытирая нос, вернулся в комнату. Вот теперь только осталось ждать.

Весело потирая руки, он произнес:

– Вернемся к нашим денежкам? Господа, а что вы будете делать с такой прорвой денег?

Макарцев весело рассмеялся, Евдокимов лишь скупо улыбнулся.

– Забавный вопрос. Не переживайте, – успокоил гостя Тимофей, – мы обязательно найдем им применение.

Серафим Родионович пришел точно в назначенное время. В руке он держал потертого вида саквояж, – ничто не свидетельствовало о том, что его начинка составляет один миллион пятьсот тысяч рублей. Анна попыталась отыскать на лице миллионщика хотя бы нечто похожее на грядущее предательство, но ее неизменно встречал располагающий и любезный взгляд. Именно таким и должен быть сибирский золотопромышленник: раскрепощенный, шумный, уверенный в себе малый. У каждого, кто на него взирал, невольно появлялась мысль, что карманы его буквально набиты золотым песком. Эдакий увалень, способный расплачиваться за чашку кофе увесистым самородком.

Подождав, пока Макарцев с гостем рассядутся за столы, Анна ушла в свою комнату. Накануне вечером, оставшись одна, она сумела поменять настоящие процентные бумаги на фальшивые и, уложив их в два неприметных черных чемодана, спрятала в шкафу, завалив их вещами. Теперь оставалось дождаться подобающего случая, чтобы незаметно удалиться.

Выглянув в окно, она рассмотрела закрытый экипаж, в котором должен поджидать ее Серж. В двадцати метрах от лихача стоял газетчик и, поглядывая по сторонам, лениво предлагал прессу прохожим.

Странная получается картина. Такое впечатление, что власти озаботились благосостоянием отдельно взятого переулка, и на ближайшие часы он превратился едва ли не в одно из главных мест в городе, и теперь в нем, кроме свежих сдоб, можно было прикупить и свежие газеты.

В какой-то момент Анне стало страшно. Происходящее напоминало хорошо организованную западню. Стоит только выйти на улицу, как к ней со всех сторон, позабыв про пирожки с капустой, бросятся переодетые полицейские.

Одевшись в неброское платье, она подошла к зеркалу. То, что нужно! Серое, вышедшее из моды. Ну такому наряду даже пытливому взгляду полицейского не за что зацепиться.

Приоткрыв дверь, Анна увидела, что мужчины по-прежнему беспечно сидят за столом и, не пропуская ни одну из бумаг, проверяют ее на добротность. Если так пойдет и дальше, то им еще сидеть часа три, прежде чем удастся докопаться до фальшивых билетов.

Неожиданно миллионщик поднялся и, сославшись на то, что кучер уедет без его дозволения, подошел к окну и стал делать ему какие-то знаки, давая понять, чтобы тот дождался его непременно, после чего, удовлетворенный, вернулся на место.

Окружающее пространство каким-то неведомым образом деформировалось. Внешне как будто бы ничего не изменилось. Предметы продолжали оставаться на своих местах, они не поменяли своего цвета, не ощущалось запаха. И в то же время в комнате произошли какие-то невидимые перемены, которые нельзя было увидеть, можно было только прочувствовать. Достаточно было только взмахнуть рукой, и воздух, подобно камертону, зазвенит предостерегающими нотами.

Самое время, чтобы уходить. Иначе может быть поздно. Сославшись на то, что нужен кофе, Анна прошла в свою комнату, достала чемоданы и вышла в коридор. Закрыла входную дверь. Услышала, как снизу поднимается несколько торопливых ног. Стараясь не привлекать к себе внимание, Анна поднялась этажом выше и замерла на лестничной площадке. Вжавшись в стену, продолжала наблюдать за дверью.

– Не шумите, господа, не шумите, – увещевал подошедших мужчин крепкий дядька с усами, в котором Анна узнала дворника с соседнего двора. Только сейчас он был в строгом костюме и без привычной медной бляхи на груди.

Выстроившись гуськом, с револьверами в руках, они прошли в распахнутую дверь, и тотчас из глубины комнаты раздались угрожающие крики:

– Всем оставаться на местах! Полиция!

Послышался грохот опрокидываемой мебели, а потом прозвучал истошный вопль, в котором Анна без труда узнала голос миллионщика.

«И этому досталось!» – не без злорадства подумала женщина.

Выждав несколько минут и убедившись в том, что лестница оставалась свободной, Анна подхватила чемоданы и уверенно стала спускаться вниз.

Едва Анна выскочила из подъезда, как к ней подъехал извозчик. В глубине коляски она рассмотрела Сержа, призывно махнувшего ей рукой. Залезая в экипаж, она увидела в окне квартиры немолодого человека в синем сюртуке, который подавал знаки мужчинам, стоящим на противоположной стороне улицы. Наклонившись вперед, Серж подхватил ее под руки и втащил в экипаж.

Оказавшись в кресле, Анна увидела, что к ней навстречу, сильно размахивая руками, бросился продавец, торговавший булками. Сдобы рассыпались на дорогу, но он, не обращая на это внимания, что-то кричал и продолжал размахивать руками.

Дюжий возница, громко матюкнувшись, в досаде огрел булочника плетью и повернул в сторону ближайшего переулка. Выглянув, Анна заприметила, как следом за повозкой устремились несколько человек; в числе первых, оставив свою молодую спутницу, мчался молодой мужчина лет двадцати пяти. В какой-то момент барышне даже показалось, что он успеет ухватиться за экипаж, но возница, недовольно крякнув, поторопил лошадок крепким ударом кнута.

Анна успела послать поотставшему мужчине воздушный поцелуй, и повозка скрылась за углом дома.

– А ты проказница, – покачал головой Серж.

– В сравнении с тобой и я всего лишь несмышленая гимназистка, – сдержанно заметила Анна, улыбнувшись.

– Хм… Какого ты обо мне мнения, – насупился Серж.