Тайна Воланда - Ольга и Сергей Бузиновские

учреждения ржавеет «титаническое зубило», Титанушкин — главврач

сумасшедшего дома, ограбление Корейко именуется «битвой титанов»… Но

все это мелочи по сравнению с тем, что действие «Двенадцати стульев»

начинается 15 апреля 1927 года, в пятнадцатилетнюю годовщину гибели

«Титаника»! Глава «Следы „Титаника“» связана с путешествием на

«тиражном» пароходе: Воробьянинов, пострадавший от краски «Титаник», снова размешивает краски! Затем мы видим «кораблекрушение»

васюкинских шахматистов (недвусмысленный намек на «утонувших»

Игроков!) и плывущий по реке английский стул мастера Гамбса. «Среди

океана стульев» (первая глава второй части) Бендер разыскивает двенадцать

гамбсовских, — в каждом из которых может скрываться сокровище. Надо ли

понимать так, что под видом поиска стульев «гроссмейстер» (великий

мастер) ищет своих Игроков?

«Мы видим, что блондин играет хорошо, а брюнет играет плохо. И

никакие лекции не изменят этого соотношения сил». Человечество разделено

изначально — на немногих участников Игры и всех остальных. Бездна

печальной мудрости скрыта в дурашливом вопросе Бегемота: «Неужели, мессир, в праздничную ночь гостей за столом разделяют на два сорта? Одни

— первой, а другие, как выражается этот грустный скупердяй-буфетчик, второй свежести?» Трудность в том, что Игроки, забывшие об Игре —

«утонувшие», — почти ничем не отличаются от людей. Но обе стороны ищут

своих бойцов и приводят их в чувство. «Я теперь ничего и никогда не

забуду», — говорит мастер, преображенный вином Воланда.

…В 1966 году, когда началась публикация «Мастера и Маргариты», Бартини принимал участие в одном из семинаров в Дубне. Он говорил, что

человечество — «аккумулятор и преобразователь психоэнергии, работающий

в некой локализованной зоне». Когда эту зону отторгли от непредставимого

для нас Целого, нарушилось изначальное равновесие центробежных и

центростремительных сил — та первородная взвесь психочастиц, каждая из

которых подобна Целому. Попытка восстановить синхронность волнового

пространства повлекла за собой лавинообразное уплотнение материи:

«тяжелые» частицы начали опускаться на «дно» Мира, а «легкие» —

подниматься, диффузировать по направлению к центральному источнику

энергии. Соотношение этих компонентов — мировая константа. Смыслом

органической жизни является сепарация, извлечение «легких» частиц, застрявших в материи. Они неразрушимы и способны заключать в себе всю

информацию, которую генерирует источник ее зарождения, — назовем его

Абсолютом. «Легкие» частицы являются частью Абсолюта, и в этом качестве

они могут стать любой другой его частью, перемещаться в пространстве и

времени, объединяться с себе подобными и взаимодействовать с

окружающей средой. По словам Бартини, именно так возникают различные

формы жизни.

«Было что-то гипнотическое в его будничном голосе, — вспоминал в

конце 70-х годов профессор К.Станюкович. — На одно мгновение мне даже

показалось, что все это я хорошо знаю».

15. «БЛУДНЫЙ СЫН ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ»

Допустим, что мы угадали: Игра на отдельно взятой планете является

крохотной частью общевселенской сепарации. В массе народонаселения

ищут «гостей первого сорта». Кто они? Что отличает их от обычных людей?

Какое значение для этого поиска имеют манускрипты Френсиса Бэкона?

В споре с Берлиозом Воланд упомянул о кантовских доказательствах

бытия Божьего. «Увы! — с сожалением ответил Берлиоз, — ни одно из этих

доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив».

Доказательства — в архиве?.. Сравните эту фразу со словами «историка»

Воланда о цели своего пребывания в Москве: «Тут в государственной

библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта

Аврилакского, десятого века». А в предыдущем варианте — «подлинные

рукописи Бэкона»… Но документы, оказавшиеся в царской «либерее», не

обязательно должны содержать доказательства бытия Божьего, — они могут

указывать их местонахождение и функцию. Проще говоря — способ

применения… Возможно, речь идет о какой-то реликвии — очень древней и

знаменитой.

В

романе

И.Ефремова

«Лезвие

бритвы»

рассказывается

о

кристаллах-галлюциногенах, вделанных в древнюю корону. Таинственные

камни помогают вытащить из-под спуда сознания картины далекого

прошлого: «…Серые кристаллы под действием солнечного света в

определенных условиях испускают лучи, действующие на нервные клетки

мозга. А их расположение в короне и ориентировка такова, что излучение

попадает в области задней половины больших полушарий, ведающих

памятью». Но эта «машина времени» действует очень избирательно: «Среди

развалин уцелел незапамятной древности храм. Несколько жрецов жили в

нем среди населенной львами пустыни, охраняя священную реликвию

прошлого — черную корону царей исчезнувшего народа. Тех времен, когда

людьми правили боги или герои, происшедшие от союза смертных женщин с

небожителями. Существовало предание, что, если человек божественного

происхождения наденет эту корону и выйдет в ней на свет полуденного

солнца, его ум обострится волшебным образом, и он, познав сущее и

вспомнив прошедшее, приобретет равную богам силу. Но, если корону

наденет простой смертный — горе ему! — он лишится памяти и станет, как

младенец, игрушкой в руках судьбы и людей».

Тест на божественное происхождение?

В последней части «Лезвия…» соседствуют две главы — «Милость богов»

и «Серый кристалл». Вкрапление металлических пылинок придает камням

искрящийся вид. Порфировая структура. Сравните это с «колоннами из

какого-то желтоватого искрящегося камня» на балу Воланда, а также с

колоннами из семнадцатой главы: «Городской зрелищный филиал помещался

в облупленном от времени особняке в глубине двора и знаменит был своими

порфировыми колоннами в вестибюле». Очевидно, это «общешкольная»

аллегория: искры, плененные в камне — небожители, забывшие о своей

истинной сущности.

«Но не колонны поражали в этот день посетителей филиала, а то, что

происходило под ними», — пишет Булгаков. Что же происходило в филиале?

«Несколько посетителей стояли в оцепенении и глядели на плачущую