Макиавелли - Жан-Ив Борьо

И так как Данте говорит, что «исчезает вскоре то, что, услышав, мы не затвердим», я записал все, что вынес поучительного из их бесед, и составил книжицу «О государствах», где по мере сил углубляюсь в размышления над этим предметом, обсуждая, что такое единоличная власть, какого рода она бывает, каким образом приобретается и сохраняется, по какой причине утрачивается. И если вам когда-либо нравились мои фантазии, вы и эту примете не без удовольствия, а государю, особенно новому, она может пригодиться, и я адресую ее его светлости Джулиано [Медичи]. Филиппо Казавеккья видел эту книжку; он может подробнее описать, что она собой представляет и какие мы вели о ней беседы, хотя я еще не кончил ее пополнять и отделывать.

…Я обсуждал с Филиппо, стоит ли преподнести мою книжку или не стоит, и если подносить, то самому или послать ее вам. К тому, чтобы не подносить, меня склоняет опасение, что Джулиано ее даже и не прочитает, а этот Ардингелли[79] присвоит себе часть моих последних трудов. К подношению же меня побуждает жестокая необходимость, ибо я разоряюсь, и пройдет совсем немного времени, как погрязну в жалкой нищете, не говоря о моем желании, чтобы эти синьоры Медичи вспомнили о моем существовании и поручили хоть камень в гору катить; потому что, если они и тут не обратят на меня внимания, мне придется пенять только на себя; а по прочтении этой вещи будет видно, что я не проспал и не проиграл в бирюльки те пятнадцать лет, которые были посвящены изучению государственного искусства, и всякий захочет использовать богатый опыт человека, готового им поделиться. Что касается моей верности, в ней не следует сомневаться, потому что, ранее всегда соблюдая верность, я не могу теперь вдруг научиться ее нарушать; и кто был верным и честным, как я, сорок три года, не изменит свою природу за один миг; свидетельство моей верности и честности – моя бедность.[80]

Итак, для нас несомненно, что «Государь» написан под влиянием обстоятельств как свидетельство доброй воли и политической компетентности, а также как доказательство того, что его автор достоин солидной должности в Риме или во Флоренции. Вместе с тем это труд, основанный на реальном опыте; в предисловии говорится, что на его сочинение автора подвигли «познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших». Как же построена композиция небольшой по объему книги из 26 глав, адресуемой будущему «государю», «избавителю», призванному «овладеть Италией и освободить ее из рук варваров»?

«Государь» – это учебное пособие, посвященное устройству государства. Логично поэтому, что автор начинает свой труд с типологии государств: их перечисления (гл. I) и анализа их функционирования (гл. II–XI). Итак, Макиавелли различает:

государства, основанные на наследственном единовластии (в силу невозможности стать предметом приобретения представляющие для автора минимальный интерес);

смешанные государства – более динамичные, поскольку образуются в результате присоединения к уже существующему государству новой территории;

новые государства, приобретаемые силой своего (или чужого) оружия, доблестью или милостью судьбы. Это самый блестящий фрагмент книги, так как Макиавелли на протяжении долгих лет лично наблюдал, как образуются и распадаются подобные государства;

государства, основанные на гражданском единовластии: в них государь приходит к власти в силу «благоволения» сограждан;

церковные государства, особенность которых заключается в том, что ими трудно «овладеть», зато их легко удержать.

Начиная с главы XII тональность изложения меняется: Макиавелли рассуждает о тонкостях взаимоотношений государя с армией. Это обстоятельство побуждает некоторых комментаторов утверждать, что вторая часть книги была написана уже после того, как Макиавелли в декабре 1513 г. отправил письмо Веттори: ведь в этом послании он говорит, что его «книжица» посвящена объяснению того, «что такое единоличная власть, какого рода она бывает, каким образом приобретается и сохраняется, по какой причине утрачивается», иначе говоря, описывает содержание первых одиннадцати глав.

Итак, в главах XII–XIV Макиавелли излагает свое видение военной программы, в который раз подчеркивая, что использование наемных войск вредит государству и что гораздо разумнее набирать войско из местных жителей. В последней части книги он показывает, какими средствами государь может сохранить государство (гл. XVI «О щедрости и бережливости»; гл. XIX «О том, каким образом избежать ненависти и презрения»), какие опасности его подстерегают (гл. XXIII «Как избежать льстецов»), наконец, в главе XXV он ставит ключевой для всей политической проблематики Возрождения вопрос: «Какова власть судьбы над делами людей и как можно ей противостоять?» Здесь Макиавелли с опорой на примеры развивает свою главную мысль о том, что в своей деятельности государь должен уметь приспосабливаться к обстоятельствам. В заключение он обращается к государю-объединителю (хотя тот пока никоим образом не проявил себя в этом качестве) с призывом вернуть Италии достоинство, утраченное в 1494 г. под натиском свирепых французов.

«Государь» вписан в средневековую традицию литературного жанра, известного как «зеркало для князей» и появившегося на Западе, судя по всему, в IX в.; «зеркала», настаивавшие на том, что политика должна быть подчинена морали, в конце XV – начале XVI в. снова сделались популярными. Это была своего рода дань уважения поколения гуманистов постфеодальной системе, благодаря которой смогли расцвести их таланты. Появляются «Воспитание государя» Бюде; «Воспитание христианского государя» Эразма Роттердамского (1516), адресованное будущему Карлу V: в девяти главах подробно рассматриваются свойства «благочестивого человека», каким и должен быть суверен; сочинение Бартоломео Сакки «О государе», обращенное к герцогам Мантуанским; еще один «Государь», принадлежащий перу поэта Понтано и имевший целью привлечь внимание Фердинанда I Неаполитанского: автор превозносит человечность и любезность суверена, но также и его величие; посвященное папе Сиксту IV «Королевство и воспитание короля» Франческо Патрици (1412–1494), в котором добродетель государя разложена на 40 нравственных достоинств. На самом деле все эти сочинения представляют собой руководство к действию, адресованное тому или иному суверену; политика в них рассматривается как составная часть этики, а содержание добродетели заимствовано у Цицерона, как оно описано в начале труда «Об обязанностях»: это компромисс между мудростью, справедливостью, твердостью и умеренностью; к этим качествам Цицерон добавляет добродетели, свойственные правителю: честность (исполнение обещаний, соблюдение правил чести), великодушие и терпимость. Кроме того, в них обнаруживается влияние Сенеки и его трактата «О милосердии» (De clementia), в котором автор пытается доказать Нерону, что именно милосердия в первую очередь ждут от принцепса подданные. Но у Макиавелли понятие добродетели (virtù) не воспроизводит в точности цицероновскую традицию; по его мнению, добродетель – сплав достоинства и личной энергии – свойственна тем, кто сумел оставить заметный след в истории. Однако Цицерон в книге первой своего трактата «Об обязанностях» (De officiis) специально подчеркивал, что, управляя с помощью силы и обмана, властитель ведет себя как животное. Макиавелли отвечает ему в главе XVIII: «Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй – зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму. Отсюда следует, что государь должен усвоить то, что заключено в природе и человека, и зверя».

Само заглавие «книжицы» Макиавелли говорит о сознательном желании автора продолжить начатую предшественниками традицию, даже при том, что образ государя (если не брать в расчет обязательное формальное посвящение) возникает во плоти только в последней главе. И хотя первая часть книги действительно представляет собой пособие по политической науке, выдержанное в духе преемственности с античными авторами, в том числе Аристотелем, и включающее перечисление и оценку различных типов государств, наибольшее внимание привлекла к себе ее вторая часть, хотя она и существовала исключительно в виде списков. В самом деле, вопреки ожиданиям, связанным с жанром «зеркала», Макиавелли дает государю полезные советы, по его мнению, продиктованные необходимостью срочно найти решение стоящих перед ним актуальных задач; к несчастью для автора, вернее, для его «имиджа», его книга будет воспринята как сборник рецептов на все случаи жизни, а его подход получит название «макиавеллизм».

Действительно, Макиавелли стремится к конкретному результату: его побуждение (intento) состоит в том, чтобы написать нечто полезное (cosa utile), противопоставив теорию («как должна быть устроена жизнь») реальности («как устроена жизнь»). Кроме того, обращаясь к великим образцам прошлого, Макиавелли не мог не думать о современности, в том числе о мировоззрении, навязываемом миру флорентийскими неоплатониками во главе с Марсилио Фичино, в конце Кватроченто тесно связанными с Медичи (это мировоззрение лежит, например, в основе творчества Боттичелли). Следует отметить, что в те годы во Флоренции, и не только, среди дипломатов все шире распространялась критика античных образцов; так, близкий к Макиавелли Франческо Веттори утверждал, что все реальные правители – тираны, а идеальное государство существует только в сочинениях Платона или Томаса Мора. Жизнь далека от утопии, понимаемой как сообщество «добрых» людей; по мнению Макиавелли, они отнюдь не добры, и политик вынужден с этим считаться. Люди склонны судить о государях слишком поверхностно, не различая полутонов: «Один щедр, другой скуп… один расточителен, другой алчен; один жесток, другой сострадателен; один честен, другой вероломен; один изнежен и малодушен, другой тверд духом и смел; этот снисходителен, тот надменен; этот распутен, тот целомудрен; этот лукав, тот прямодушен». Макиавелли, сознательно отходя от жанра «зеркала», настаивает на том, что государь должен в первую очередь применяться к существующим обстоятельствам: поскольку в силу своей природы «человек не может ни иметь одни добродетели, ни неуклонно им следовать, то благоразумному государю следует избегать тех пороков, которые могут лишить его государства, от остальных же – воздерживаться по мере сил, но не более». Во второй части книги мы вплотную сталкиваемся с тем, что называется умением производить впечатление: в принципе неплохо, если государь слывет щедрым, но, если он проявляет щедрость «разумно и должным образом», о ней никто не узнает; дабы сохранить репутацию щедрого правителя, ему придется «изощряться в великолепных затеях», что приведет его к разорению и, как следствие, к необходимости «сверх меры обременить народ податями и прибегнуть к неблаговидным способам изыскания денег». «Всем этим, – взывает к государю Макиавелли, – ты постепенно возбудишь ненависть подданных, а со временем, когда обеднеешь, – то и презрение». Поэтому гораздо благоразумнее примириться со славой скупца: «Ибо со временем, когда люди увидят, что благодаря бережливости он удовлетворяется своими доходами и ведет военные кампании, не обременяя народ дополнительными налогами, за ним утвердится слава щедрого правителя». Таким образом, главное для государя – хорошо выглядеть в глазах подданных. Не важно, какую политику он проводит, важно, как она воспринимается «народом».