На благо чужого мира. Выходец - М.А. Гард

После склада они направились обратно в кабинет ректора. Насколько ир Шворх мог почувствовать благодаря своим не очень сильным возможностям эмпата, новый студент оказался морально устойчив и спокойно воспринимал происходящее. Он не обнаружил в его эмоциях ни настороженности, ни подозрительности, ни страха. Пообщавшись с Кальвадосом, ректор сложил о нем вполне благоприятное впечатление. До ужина еще оставалось пара часов, и он предложил молодому человеку пройти анкетирование, необходимое для дальнейшего сотрудничества.

- Но как же я вам отвечу письменно? Я и язык-то пока с трудом понимаю, - немного обескураженно спросил Кальвадос. – И кстати, что мне делать с моими очками, - достав их из подсумка, поинтересовался парень. – Мне говорили, тут сделают подобные, по виду более подходящие для мира Варидии.

- Да, конечно, вечером отдадите мне их, отнесу нашему мастеру, а утром вернем. Пока не сделают новые, пользуйтесь своими, но только на территории Академии. А насчет недостаточного знания риосского ничего страшного, вам в анкетировании поможет ир Доа. - Ректор выдал несколько листков с вопросами и предложил им сесть за стол секретаря, временно отсутствовавшего в комнате. – Я б и сам вам помог, но мне еще нужно заполнить несколько отчетов, касающихся вас.

Роберто взял анкетные листки и с ворчанием уселся напротив студента.

- Ненавижу эту глупую писанину, - удалось парню разобрать из недовольного бормотания здоровяка. Писчее перо выглядело смешно в его крупной грубой руке.

Улыбнувшись, Кальвадос спросил у него:

- Ну что, какой там первый вопрос?

И понеслось… Вопросы были самыми различными и касались его биографии, родного мира, увлечений и занятий. Капрал озвучил и совсем непонятные, и даже смешные, типа: «Что вы делаете со своими умершими родственниками?», «Какую пищу предпочитаете: растительную, мясную, солнечный свет, эманации смерти?», «Мучали ли вы в детстве животных (если да, то каких и за что)?».

Закончив отвечать, они с Роберто дружно вздохнули с облегчением и отдали заполненную анкету.

- Хорошо, вы быстро справились. Только это не последнее анкетирование, - заранее предупредил ректор студента. Периодически вас будет опрашивать писарь из отдела Контроля. Сведения, полученные от вас, будут очень полезны для СОУП.

- Я постараюсь, но только если эта информация не используется потом во вред людям или окружающей среде, - неожиданно для ир Шворха проявил парень характер.

- Осмелюсь вас заверить, молодой человек, никто не злоупотребит вашими знаниями, - доброжелательно улыбнулся мужчина. – Один из постулатов Общего Кодекса СОУП запрещает не то, что намеренное отрицательное влияние на мир Варидии, но даже многое, что может послужить ему во благо, то есть основной наш принцип – защита коренных жителей и невмешательство в их жизнь.

Взглянув на большие механические часы, Крюстель Шворх заметил, что время ужина уже подошло и, встав из-за рабочего стола, пригласил их в столовую. За ужином у Кальвадоса появилась возможность познакомиться с населявшими Академию людьми, ну и не совсем людьми. Некоторые учащиеся показались ему немного угрюмыми или грустными, возможно они не так давно выпали из аномалий. Другие же вполне уютно себя чувствовали в окружающей обстановке. Разговаривали в основном наставники и те студенты, которые освоили риосский язык.

После сытного и вкусного ужина Кальвадос, наконец, отправился в отведенную ему комнату. Роберто же, попрощавшись с ним, уехал в свой городской дом. Но не успел студент подумать о том, что в кои-то веки остался наедине со своими мыслями, как выяснилось, что у него есть сосед по комнате, который зашел через несколько минут. «Ну да, Академия не настолько масштабных размеров чтоб каждому по личным покоям, - подумал парень. - Хорошо еще помещение на двоих, а не на четверых или того более».

Как и комната в поселении Триззумского леса, его новое жилье выглядело простым и незамысловатым, никакой вычурности, все практично и удобно. Будучи рассчитана на двоих жильцов, комната была просторной. Во двор выходило большое окно, по привычке обвешанное сухими травами от назойливых насекомых. По обе его стороны располагались две кровати и две тумбы, по всей видимости, также предназначенные и в качестве рабочего стола. Ближе к двери стоял вместительный шкаф, пара стульев и, напротив – маленькая софа с журнальным столиком, над ней полки для книг или всяких мелочей. На подоконнике стояло две масляных лампы с металлическими отражателями, одну из них предусмотрительно зажгли перед его приходом.

Сосед ему попался простоватого вида веснушчатый рыжеволосый парень с круглым и когда-то веселым лицом. Он тоже оказался из «новеньких» и находился в подавленном состоянии духа, немного не свойственном рыжим людям, как представлял Кальвадос. По его лицу парень не мог определить, рад он соседству или нет. Но все же пересилив свою грусть рыжий улыбнулся и подал руку новоиспеченному студенту. Звали его в этом мире Рилл Траллио.

Зонтик высунул мордочку, окинул взглядом комнату и видимо удовлетворившись увиденным и унюханным, спрятался обратно под рубашку. После сытного ужина ящер находился в сонном состоянии.

Вот так и началась студенческая жизнь Николая Борисовича Кукушкина по второму кругу.

Следующим утром, заглянув ненадолго в Академию, ир Алессоро предложил Кальвадосу вечером посидеть в трактире, упомянув, что остальные члены его команды жаждут познакомиться с земляком. А заодно можно отпраздновать поступление молодого человека на обучение и службу в СОУП.

После первого дня учебы Кальвадос, не раздеваясь, прилег на кровать немного отдохнуть и, глядя в потолок начал перебирать в мыслях события этой недели.

Очень приятно было вновь чувствовать мягкую постель, а не покачивающееся жесткое седло. А сегодня к тому же пришлось постепенно втягиваться в учебный процесс. Незаметно для самого себя он задремал. Ему снились мягкие седла с подушками и перинами, в которых можно ехать в лежачем состоянии, лошади с автопилотом и навигатором, и хорошей подвеской…

Проснулся он от какого-то шевеления у себя на груди. Приоткрыв один глаз, парень увидел Зонтика, который бегал по нему и пытался поймать назойливую муху, настойчиво пытавшуюся сесть хозяину то на руку, то на ухо, неведомо как пробравшейся через завесы из трав. Наконец прыткой ящерке это удалось: инги с довольным видом заглотнул насекомое и тут же замер в ожидании еще какой-нибудь жертвы. Проголодался.

Аккуратно взяв Зонтика,