Ликвидаторы времени - Артём Рыбаков

Пожар, между тем, разгорелся не на шутку. Выбитые взрывом окна открыли путь дополнительному кислороду, и сейчас языки пламени вырывались из окна на метр, не меньше. Трещала, разгораясь, дранка на крыше. «Погостили, пора и честь знать», — пришла мне в голову мысль. Медленно-медленно, по паре сантиметров в минуту я пополз сторону того места, где должен был ждать меня Дымов.

Командиру Айнзацгруппы Б группенфюреру СС и генерал-лейтенанту полиции Артуру Небе

От командира Зондеркоманды 7b штурмбаннфюрера СС Гюнтера Рауша.

Секретно.

Доношу до вашего сведения об инциденте, произошедшем в моей команде 22 июля сего года.

Одна из подкоманд под руководством унтерштурмфюрера СС Дайне выполняла задание по санации местности в районе севернее Ивенец. По показаниям членов группы засадой оставленной в одной из деревень были задержаны двое неизвестных мужчин. Одному из задержанных было около 30, а другому — 20–25 лет. (Словесные портреты прилагаются.) Как говорят свидетели, при проверке документов у них были обнаружены удостоверения сотрудников местной Вспомогательной полиции, а при проверке личных вещей — предметы, присвоенные этими лицами в пустующих домах деревни. Унтерштурмфюрер Дайне обратил внимание шарфюрера Зоблинки на военную выправку этих людей. В этот момент старший из задержанных обратился к нему по-немецки и сказал, что желает сообщить важные сведения. После этого оба задержанных были препровождены в дом сельского бургомистра для допроса. Дом перед этим был обыскан стрелками Полтценом и Умровым из 84-го отдельного охранного батальона, входившими в состав сил усиления. Один из свидетелей (шарфюрер Брюннер) указал также, что задержанный говорил с южно-германским акцентом, но при этом несколько неправильно строил предложения и допускал другие ошибки. (В настоящий момент шарфюрер находится в госпитале без сознания из-за тяжёлого ранения, так что более точными подробностями мы не располагаем.)

Вместе с задержанными в дом прошли унтерштурмфюрер СС Дайне, шарфюрер Зоблинка, переводчик зондерфюрер Быслов и уже упоминавшиеся выше рядовые Полтцен и Умров.

Примерно после 10 минут с начала допроса из дома донеслись призывы о помощи, после чего по сотрудникам зондеркоманды из окна был открыт огонь из автоматического оружия (убито 3 военнослужащих и ранено 2), что, скорее всего, означало, что преступникам удалось вступить в борьбу с допрашивавшими и каким-то образом завладеть оружием. Несколько раз сотрудники зондеркоманды предпринимали попытку ворваться внутрь дома, но преступники отбивали эти атаки. Подавив плотным ружейным огнём, с помощью прибывшего подкрепления, сопротивление бандитов, сотрудники зондеркоманды разрушили входную дверь, но бандиты предварительно полив пол и стены горючей жидкостью, подорвали гранатами себя и всех, присутствовавших в доме. Из-за начавшегося сильного пожара и отсутствия в деревне необходимых средств борьбы с огнём, вынести тела унтерштурмфюрера Дайне, шарфюрера Зоблинки, переводчика Быслова, рядовых Полтцена и Умрова, а также преступников не удалось.

Всего же в результате инцидента 1 офицер погиб, 2 унтер-офицера погибли и один тяжело ранен, 5 рядовых погибли, 2 ранены и один пропал без вести.

Прошу прислать группу экспертов КриПо, для проведения расследования происшествия.

23 июля 1941

Командир Зондеркоманды 7b штурмбаннфюрер СС Гюнтер Рауш.

Глава 9

Москва, улица Дзержинского, дом 2. 22.07.1941, 21:30

…. — уже две недели, как создана ваша Особая группа, товарищ Судоплатов, — голос говорившего звучал раздражённо, — и какими результатами вы можете похвастаться? Положение на фронтах очень тяжелое, сами знаете. Понимаю, что сил и средств у вас не столько, сколько хотелось бы, но результаты нужны уже сейчас.

— Товарищ Генеральный комиссар, мы делаем всё возможное…

— Ну, и какими резултатамы вы можэте похвастаться? — акцент в речи наркома стал явственнее.

Начальник Особой группы на секунду замолчал, но потом, видимо приняв какое-то важное решение, продолжил:

— Одной из наших групп в результате нескольких диверсий удалось существенно задержать переброску вражеских подкреплений на Западном направлении…

— Товарыщ Судоплатов, — голос Берии несколько смягчился, — будьте конкретнее. Все эти общие слова — «существенно», «сильно» — давайте оставим для председателей колхозов. Вы же военный человек.

— Данные пока уточняются, товарищ Генеральный комиссар, но, по предварительным сведениям, на неделю задержана переброска трёх-четырёх пехотных дивизий в район Смоленска, и севернее Минска из-за заторов практически остановлено движение колонн снабжения на восток… — нарком молча слушал. Ободренный, старший майор продолжил: — Также группой собраны и переданы в Центр весьма важные сведения оперативного и тактического характера.

— Ну вот, а вы говорите, что нет успехов! Сведения подтверждены?

— Идёт проверка, но часть уже подтверждена из других источников.

— Хорошо. Кто командир группы?

Судоплатов замялся.

— Смелее, что вы как красна дэвица мнётесь? — в голосе Берии снова проступило раздражение.

— Мы не знаем, товарищ Генеральный комиссар.

… Немец сам себя выдал. Запахом. То ли ветер в нашу сторону подул, а может, это у меня обоняние за последние пару недель улучшилось, но, когда мы с Дымовым осторожно пробирались через густой лес, обходя позиции немецкой засады, я внезапно учуял запах фекалий. Человеческих. Подняв согнутую в локте руку, подал Алексею сигнал. Он присел и принялся сторожко вертеть головой по сторонам. Я же начал медленно поворачивать голову из стороны в сторону, глубоко дыша через нос.

«Почудилось или нет? От деревни запах долететь не может — тут добрых полкилометра, да и до немцев метров двести, не меньше… Значит — это где-то рядом. Неужели кто-то сильно брезгливый так далеко по естественной надобности отошёл?» Охотничий инстинкт внезапно пересилил чувство самосохранения, да и наш удачный побег прибавил пару пунктов к моей самооценке.

… А ведь от горящего дома мы еле уползли, хорошо, что немцы, шедшие на подмогу со стороны поля, услышав взрыв и увидев разгорающийся пожар, решили, что спешить уже никуда не надо и сгрудились во дворе дома с НП. А ведь крапива, в которой мы прятались, от жара уже пожухла! Ещё немного — и мы бы лежали меж сухих стеблей и сморщившихся листьев, готовых вспыхнуть от прилетевшего с пожарища уголька, а то и просто от раскалённого воздуха. Но всё сложилось для нас удачно, и, после пяти минут «коленно-локтевого галопа», как я назвал про себя этот способ перемещения, мы уже были за три дома от исходной точки.