Ликвидаторы времени - Артём Рыбаков

Когда солдат подтолкнул Алексея к выходу, тот вздрогнул и удивлённо посмотрел на мен. «Ну же, Лёха, договаривались ведь, что я играю первую скрипку! Что ты телишься?» — однако никакого знака я подать не мог, поскольку оба эсэсмана пристально следили за мной.

Наконец, до Зельца дошло, что пауза несколько подзатянулась, и он понуро вышел в сени.

— Was wollen Sie mitteilen? Und Wer sind Sie? Bitte keine Geschichten über die Hilfspolizei erzählen![26]

— Ich bin aus Abwehcommando 1B.[27] - пришлось пустить в ход домашнюю заготовку, удачно вспомнив название подразделения немецкой разведки, имевшее радиопозывной «Сатурн».

— Wer ist Ihr Befelinhaber?[28]

— Wally Erste, — мой ответ, последовал незамедлительно.

Может показаться странным, почему я так распинался перед лейтенантом, но задумка моя была в том, что офицер из СД, а немец был именно оттуда, о чём говорил ромбик с соответствующими литерами на его рукаве, обязан ориентироваться в структуре «соседей».

— Sie sind aber kein Deutscher, — внезапно сказал унтерштурмфюрер.[29]

— Ja, Ich bin Volksdeutscher. Ich brauche einen Dolmetscher[30]

Офицер кивнул и сказал, обращаясь к «горилле»:

— Guenther, ruf der Byslov bitte.

Гигант-шарфюрер вышел из комнаты, но в дверном проёме немедленно показался один из солдат с винтовкой наготове.

«Ага, похоже, ты, мужик, клюнул!» — злорадно подумал я и попытался немного раздвинуть границы дозволенного:

— Darf ich setzen?[31]

— Ja, setzen Sie sich hin.[32] — и он, показав мне рукой на стул, обошёл стол вокруг и встал на противоположной стороне.

«Молодец, умный ганс!» — теперь мне, чтобы добраться до эсэсовца пришлось бы перелезать через стол или обходить его, так что у него появлялся запас по времени.

Я сел, незаметно сдвинув стул поближе к столу, и спросил:

— Haben Sie eine Landkarte?[33]

— Ja, — ответил мой собеседник, но в планшет не полез, очевидно, ожидая прихода переводчика.

Ждать пришлось недолго — через пару минут звероподобный унтер вернулся в сопровождении господина Быслова (если я всё правильно понял). Пока они входили и занимали свои места, я исхитрился придвинуться к столу еще сантиметров на пять.

— Nun, Sie behaupten, ein Mitarbeiter der Abwehr zu sein?[34] — спросил унтерштурмфюрер.

— Ja, — ответил я, даже раньше того, как переводчик перевёл вопрос. — Ich bin ein Abwehragent.

— Gut. Warum haben Sie die Polizeiausweis?[35] - и этот вопрос я понял без переводчика, и ответил на него насколько можно быстро (мне требовалось убедить оппонентов, что немецкий я знаю лучше, чем на самом деле!)

— Ich habe der Ausweis als Deckung gekriegt, das ist wohl besser wie sowjetische Pass.[36]

— Was sind Ihr Einsatzgebiet und Ihre Befehle?[37]

И снова я ответил быстрее, чем среагировал переводчик:

— Ich kann auf die Karte zeigen..[38]

Вот теперь эсэсовец полез в планшет за картой, а я смог незаметно дотянуться до своей заначки — «иглы» из штыка, которую я прикрепил снизу к столешнице.

Унтерштурмфюрер расстелил карту на столе и сделал приглашающий жест. Громила Гюнтер, видимо страхуясь от возможных неприятностей, сместился ближе ко мне, причём свой автомат он перевесил за спину. Ход более чем правильный, поскольку таким образом, он убирал оружие из зоны моего доступа, а представить, что такой задохлик как я, может голыми руками справиться с ним, его паранойя не позволяла.

«Ну вот, фигуры расставлены на доске — теперь можно играть! Один против троих — повеселимся, однако!» — с бесшабашной решимостью подумал я.

Теперь оставалось только придумать какой-нибудь трюк, способный повергнуть противника в замешательство. «Думай, думай!» — мысленно подгонял я себя.

— Also, zu welchen Zweck befinden Sie sich in diesem Gebiet??[39] — в голосе унтерштурмфюрера сквозило раздражение.

«Не отвлекайся, вспоминай! Ну, что это за часть может быть? Так, деревни уничтожают, с партизанами борются… Командиры — из СС, но командуют обычными солдатами, ведь у приехавших на грузовике немцев петлицы обычные пехотные… Неужто айнзацкоманда? Да, точно! Так, кто у нас в Белоруссии резвился? Хоть бы одну зацепку… В Минске с Гиммлером кто будет встречаться? Бах-Залевски и Небе… Небе командовал Айнзацгруппой «Б» А там какие были подразделения? Думай! Думай! Вроде «Б» была единственной Айнзацкомандой в составе которой сразу были зондеркоманды… Ну да! Седьмая, восьмая и девятая… Есть!»

Глубоко вздохнув я спросил:

— Herr Untersturmführer, und Sie aus der Siebten oder Achten Sonderkommando?[40] — сам не знаю почему, про «девятую» команду я не спросил.

— Wir sind von dem Siebten[41]… - машинально ответил эсэсовец и перевёл взгляд, как я понял, на громилу.

И в тот же момент я оттолкнулся ногами и начал падать назад вместе со стулом. Спинка стула опёрлась на ноги стоявшего у меня за спиной немца, и он машинально схватился за неё. Я, полулежа на стуле, быстро, но плавно выбросил правую руку, вогнав заточку в средостение «гориллы». Затем резко согнулся в поясе, так, что моё туловище приняло вертикальное положение, и, выдернув за верёвочный хвостик «иглу», метнул её в офицера.

«Не зря я всю прошедшую недели к этим «иголкам» привыкал!» — удовлетворённо подумал я, увидев что увесистая четырёхгранная металка почти полностью вошла в шею эсэсовца в паре сантиметров выше ворота форменной рубашки.

Я соскочил со стула на левую сторону, оказавшись между эсэсовцем-верзилой и замершим в ступоре переводчиком. Ребром левой ладони я рубанул по затылку скрючившегося громилы и напрыгнул на переводчика. Четыре быстрых удара в грудь — и я, придерживая господина Быслова «за манишку», аккуратно сажаю его на пол. После чего успеваю даже поймать за ремень верзилу Гюнтера до того, как он рухнул со стула.

Теперь надо разобраться с солдатами, что сторожат в сенях Дымова. Но, первым делом надо вооружиться. Я подобрал автомат Гюнтера, который оказался бергмановским МП-35, затем быстро обогнул стол и вытащил из кобыры всё ещё хрипевшего унтерштурмфюрера пистолет. «Ого, «Браунинг Хай Пауэр»! Серьёзная машина!» — покойный явно знал толк в короткостволе. Особенно приятным в нашей ситуации становился тринадцатизарядный магазин.

«Интересно, а что это сторожа до сих пор не прибежали? — внезапно пришла мне в голову мысль. — Неужели я так тихо сработал? Хотя, может быть они привычные к тому, что господа офицеры кого-нибудь при разговоре кулаками стимулируют. У покойного Гюнтера телосложениее более чем подходящее.»

Я медленно досчитал до десяти. Ничего.

«Как там их зовут? Полтцен, вроде… Ну, начнём, благословясь…» — и, обойдя стол, я встал слева от двери.