Смертный приговор - Дэвид Моррелл

– Почему ты не сел со мной? – спросила Бет, когда машина тронулась.

Декер промолчал.

– О... – протянула она упавшим голосом, поняв, в чем дело. – Ты стараешься держаться подальше от меня на тот случай, если...

– Я поздновато подумал о том, что мне не стоит даже находиться в одном автомобиле с тобой, – сказал, повернувшись к ней, Декер. – Если Эсперанса прав, то в любой момент может состояться еще одно покушение на меня, и я не хочу подвергать тебя опасности. Мне невыносима даже сама мысль о том, что с тобой из-за меня может еще что-то случиться. – Краем глаза он непрерывно следил за следовавшими позади автомобилями.

– А я не могу перенести мысли о том, что придется расстаться с тобой, – отозвалась Бет. – Ты действительно серьезно решил, что нам нельзя видеться, пока все это не закончится?

– Если мне удастся придумать какой-то другой безопасный вариант, я обязательно предложу его, – сказал Декер.

– Мы могли бы убежать и скрыться.

Санчес тоже оглянулся назад.

– Могу вас заверить, что сержант Эсперанса не оценил бы этого. Больше того, я уверен, что он сделал бы все возможное, чтобы воспрепятствовать вам.

– Ведь это часть вашей нынешней работы, правда? – спросил Декер. – Позаботиться о том, чтобы я никуда не делся отсюда?

Полицейский промолчал.

– Думаю, что разумно было бы возвращаться не по Сент-Майкл-драйв, – сказал Декер. – Поезжайте другим маршрутом, чтобы мы не повторяли каждое наше действие.

Санчес смерил его заинтересованным взглядом.

– Вы говорите так, как будто не в первый раз опасаетесь слежки.

– Мне кажется, что с точки зрения осторожности вполне логично поехать обратно другим маршрутом. – Декер снова повернулся к Бет: – Мы высадим тебя возле твоего дома. Ты говорила, что на завтра у тебя намечена деловая поездка на восток. Сейчас самое подходящее время для такой поездки. Я понимаю, что вряд ли тебе хочется путешествовать с поврежденной рукой, но ты сможешь отдохнуть, когда доберешься до Нью-Йорка. Хорошо бы тебе остаться у родственников, когда закончишь свои деловые встречи. Пусть это будет не деловой визит, а поездка в гости. И еще, я думаю, что ты должна уехать как можно раньше. Сегодня же.

У Бет сделался совершенно ошарашенный вид.

– Это единственный приемлемый выход, – сказал Декер. – Хотя я все еще не могу до конца поверить в версию Эсперансы, но если все же окажется, что он прав, то этот кто-то, почему-то стремящийся разделаться со мной, сможет попытаться использовать тебя как оружие, возможно, даже похитить тебя.

– Похитить меня?

– Приходится считать это одной из возможностей.

– Иисус, Стив.

– Мы можем поддерживать контакт по телефону, и как только Эсперанса решит, что опасность миновала, ты сможешь возвратиться.

– Быть вдали от тебя...

– Может быть, это продлится недолго. Может быть, совсем-совсем недолго.

У них обоих как-то сразу кончились слова. Санчес заехал на подъездную дорожку дома Бет и предусмотрительно поставил машину почти вплотную к воротам в сплошной стене, огораживавшей участок.

Когда Декер помогал Бет выбраться с заднего сиденья, она поморщилась. Санчес ждал за рулем своего автомобиля, а они вошли во двор и замерли в тени портала, вглядываясь в глаза друг другу.

– Это наверняка какая-то ошибка, – сказала Бет. – У меня такое чувство, будто мне снится кошмар, но с минуты на минуту я проснусь в твоих объятиях, и окажется, что ничего этого не было.

Декер молча покачал головой.

– Ты можешь придумать хоть какую-нибудь причину, по которой кто-то стремиться убить тебя? – спросила Бет.

– Я задавал себе этот вопрос сто раз. Тысячу раз. И не могу найти никакого ответа, – солгал Декер. Он внимательно всмотрелся в ее лицо. – Раз уж мне не придется некоторое время видеть тебя, я хочу быть уверенным в том, что помню каждую черточку твоего лица.

Он подался вперед и поцеловал ее в губы, стараясь сделать это как можно нежнее и не задеть раненое плечо.

А Бет, как будто забыв о ране, обняла его здоровой рукой и прижала к себе, не желая отпускать, не обращая внимания даже на то, что непроизвольно вздрогнула от боли в раненом плече.

Она стояла, прижимаясь щекой к его щеке, и взволнованно прошептала:

– Давай убежим вместе.

– Нет, я не могу.

Она чуть отклонилась назад; глаза ее были такими же умоляющими, как голос:

– Прошу тебя.

– Санчес только что сказал тебе, полиция остановит нас.

– Если бы ты действительно любил меня...

– Именно потому, что я люблю тебя, я не могу так рисковать и подвергать тебя такой большой опасности. Предположим, что нам удастся обмануть полицию и удрать. Предположим, что при этом нас выследят те, кто невесть почему охотятся за мной. Да ведь нам придется ежеминутно оглядываться. Я совершенно не хочу для тебя этого. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить себе разрушить твою жизнь.

– Еще раз прошу – пойдем со мной.

Декер твердо покачал головой.

– Ты даже представить себе не можешь, как мне будет тебя не хватать, – вздохнула Бет.

– Только все время напоминай себе, что это не навсегда, – сказал Декер. – Через некоторое время – если повезет, так совсем скоро – мы снова будем вместе. Когда доберешься туда, куда собираешься, позвони мне из телефона-автомата. Мы найдем способ, как поддерживать связь. И... – Декер глубоко вздохнул. – Нужно еще уладить очень много всяких мелочей. Я попрошу Эсперансу позаботиться о том, чтобы полицейский отвез тебя в аэропорт. И еще...

Бет приложила палец к его губам.

– Я уверена, что ты позаботишься обо всем. – И добавила неохотно: – Когда у меня все будет готово, я позвоню тебе домой.

– Тебе, наверно, понадобится помощь, чтобы уложить чемоданы.

– Почти все уже упаковано.

Декер поцеловал ее в последний раз.

– Запомни лучший день, который был у нас с тобой, – сказала Бет.

– Их будет еще много. – Декер подождал, пока Бет не вошла в дом. Лишь после того, как дверь за ней закрылась и щелкнул замок, он повернулся и зашагал к автомобилю.

11

– Я хочу поговорить с вами. – Когда полицейский автомобиль подкатил к дому Декера, Эсперанса поджидал на подъездной дорожке. Его обычно мягкие изящные черты, казалось, окаменели от ярости. – Я хочу знать, зачем вы лгали мне!

– Лгал?

Эсперанса взглянул мимо Декера на продолжавших толпиться на дороге зевак.

– Внутри.

– Вы бы лучше сказали прямо, что вас тревожит.

– Внутри.

Декер поднял обе руки, выражая безоговорочную капитуляцию.

– Как скажете.

Как только они вошли в дом, Эсперанса с грохотом захлопнул дверь. В гостиной они остановились лицом к лицу.

– Я сказал вам, что вы что-то недоговариваете. А вы ответили, что высказали мне все, что могли подумать о случившемся. – Эсперанса шумно дышал от гнева.

– Правильно.

– В таком случае вам нужно отправиться к доктору: у вас серьезные проблемы с памятью, – заявил Эсперанса. – В противном случае вы не забыли бы упомянуть о такой важной вещи, как ваша связь с ФБР.

– ФБР? – с неподдельным изумлением переспросил Декер.

– Черт побери, у вас что, и со слухом проблемы? Да! ФБР! Час назад мне позвонил начальник бюро Санта-Фе и сказал, что хочет кое о чем со мной поболтать. Я подумал: что его может интересовать? Что-нибудь связанное с Лос-Аламосом или лабораториями в Сан-диа? Проблемы национальной безопасности? Или, возможно, разгул преступности? Так вообразите же мое удивление, когда я вошел в его офис и он начал рассказывать мне о нападении на ваш дом.

Декер не мог решиться произнести хотя бы звук.

– Теперь это федеральное дело – вы знали об этом? Федеральное. Да, черт возьми, я сам не знаю, как не отвисла у меня челюсть, когда он в подробностях рассказал мне о том, что случилось этой ночью. Он знал те детали, о которых знаем только Санчес, я и еще несколько полицейских. В каком аду он мог раскопать эту информацию? И он вовсе не из профессионального любопытства беседовал со мной о происшествии. Ему не нужно было ни о чем спрашивать. Он рассказывал мне. А потом добавил кое-что еще – что ФБР будет признательно, если я позволю им дальше расследовать это дело.

Декер все так же хранил молчание, опасаясь, что любая его реакция заставит Эсперансу еще больше распалиться.

– Мне было сообщено, что нападение на ваш дом имеет отношение к чрезвычайно щекотливым вопросам. Меня допустили к информации об интересе ФБР к этому нападению лишь в силу крайней необходимости, а вообще-то, уверен, я не должен был знать ровным счетом ничего. Если я стану упорствовать, пытаться удержать дело в своих руках, то причиню огромный, прямо-таки немыслимый вред, предупредили меня. – Глаза Эсперансы пылали от гнева. – Прекрасно, сказал я. Я имел в виду, что да, я совершенно не хочу причинить немыслимый вред. Бог такого не велит. Я такой же хороший командный игрок, как любой другой человек. Так что я убираю руки от этого случая. – Эсперанса прожег Декера еще одним яростным взглядом. – Но это вовсе не значит, что я не могу рыться в этом дерьме неофициально, и, конечно, не значит, что я не могу потребовать честного объяснения от вас! Кто, ради адского пламени, вы такой на самом деле? Что на самом деле случилось этой ночью? Почему вы решили выставить меня дураком, а не сказали сразу, что я должен поговорить с ФБР?