Один - Иван Лорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В полях среди травы уже сидели родители с дочкой и ждали печального часа. Они прощались со своим дитём, обнимая его. Девочка ничего не понимала, ей было около трёх лет. Она ещё не знала значения слова «смерть». Однако видела, что родителей это слово пугает. От того и сама она плакала вместе с ними. Скоро Клара присоединилась к ним.
— Всё готово? Вы сделали, что я говорила? — взволнованно спрашивала она.
— Да, да, конечно, — отвечала Авдотья.
— Отлично, тогда приступим.
Авдотья и Карим связали Асию и поставили её на колени рядом с Кларой по левую руку от неё. Справа поставили корзину с покрывалом. Клара также встала на колени. Она левой рукой прикоснулась к голове девочки, а правую в кулаке занесла над корзиной. Клара начала читать заклинание. Тут же она почувствовала прилив какой-то силы. Асия закричала и затряслась. «Бедная девочка. Прости меня. Прости, прошу. Я не могу иначе. Иначе моё дитя погибнет. Прости меня, Асия. Я не хотела этого», — думала Клара, и маленькая слезинка прокатилась по щеке вниз к подбородку, откуда упала на землю. Клара смотрела на родителей, сидящих в обнимку и страдающих, на их дитя, кричащее от боли. «Что же я делаю? Что?» Сердце колдуньи скорбело, но уста продолжали проговаривать смертельные слова. Клара испытывала ужасную жалость. Она уже думала остановиться, и пару раз порывалась отнять руку от дитя, но тут же вспоминала, что случится с её ребёнком, если она ничего не сделает. Поэтому всё продолжалось. Очень скоро и Клара начала испытывать адскую боль. Её кулак, занесённый над корзинкой, налился кровью, которая стремительно стала струиться на покрывало, образовывая очертания ребёнка. Клара вопила также сильно, как до этого Асия. Но любым страданиям приходит конец. Пришёл и этим.
Вот уже колдунья сидит на траве и держит в руках ребёнка. Мальчика. Он плачет и еле открывает глаза. Он такой маленький и слабый. И Клара испытывает к этому мальчику сильное чувство любви. Она умиляется и улыбается. Всё её тело трепещет от столь хрупкого и нежного создания. Клара уже не понимает, как можно было даже подумать о том, чтобы убить его. «Пул Кра очень жесток. Ненавижу его. Как он может желать смерть столь невинному и беззащитному существу?» — думала она. В её голове появлялись безумные мысли: «Как же он хорош. Мой мальчик. Я оставлю его себе. Плевать на Пул Кра. Заберу и сбегу отсюда. И никто не найдёт меня. Никогда. Буду жить одна, далеко ото всех. Я сделаю из этого мальчика великого человека. Это мой сын. Мой. И ничей больше. Я буду любить его». Но тут всхлипы Авдотьи вырвали колдунью из мечтаний. Реальность обожгла её. Она вспомнила, что от Пул Кра не скрыться, что она не знает, как растить ребёнка, что она принадлежит тьме и не может ослушаться. Клара положила ребёнка в корзинку и встала. Она хотела быстрее уйти, чтобы не привязываться к ребёнку, чтобы забыть его.
— Всё кончено, забирайте его и уходите отсюда как можно дальше.
— Хорошо, только дай нам похоронить дочку.
— Да, конечно.
Карим стал копать землю. Авдотья сидела рядом и качалась, обнимая свою дочь. Она всхлипывала над этим тельцем. Наверное, она вспоминала её живой, как эта девочка дышала, ела, спала, двигалась. Возможно, сейчас в памяти Авдотьи всплывали её бессонные ночи, когда она ласкала свою дочь, пытаясь успокоить. Но всё это лишь воспоминания. А воспоминаниям свойственно быть в прошлом. Они были, а теперь уже нет. Теперь уже всё иначе. Теперь успокаивать некого. Теперь некого обнимать и кормить. Теперь уже не о ком заботиться. И вдруг. Совершенно неожиданно. Когда Карим стал погружать свою дочь в ямку. Она вдруг зашевелилась. Все в полном недоумении, в том числе и Клара, уставились на девочку. Она задышала и открыла глаза. «Не может быть. Жива», — подумала Клара.
— Жива! Карим, она жива! Наша девочка жива! — радовалась Авдотья.
Она выхватила дочь из ямки и стала целовать её, обнимая и трепя по голове. Карим тоже радовался, но ничего не говорил от шока. Он просто обнимал свою жену и дочь. Клара не понимала, почему девочка не умерла. Она с сомнением смотрела на своего сына, пытаясь понять, точно ли заклинание сработало. Её ребёнок был жив и здоров, поэтому она успокоилась и собралась уходить.
— Постой, как ты его назовёшь? — спросила Авдотья сквозь слёзы радости.
Клара задумалась: «А ведь и правда, как я его назову?» Ответ не заставил себя долго ждать. Он ясно всплыл в сознании.
— Ог, назовите его Ог.
Авдотья и Карим одобрительно кивнули, и Клара зашагала обратно в Тихую. Она чувствовала себя неопределённо. Вроде бы она сделала то, что должна была сделать, и потому теперь чувствовала облегчённость. Бремя спало. С другой стороны, она сделала не то, чего она хотела. Она хотела, чтобы ребёнок был с ней. Был её сыном. А теперь он будет далеко-далеко, там, где она никогда не найдёт его. А ведь так хочется видеть, как твой ребёнок растёт.
* * *
Вечером ближе к ночи Клара вернулась в поселение. Ночью в Тихой наступал ад. Воры, убийцы, мошенники и насильники выходили на улицы и вершили зло. Ночью мрак обретал всю полноту своей силы. Он пускал свои корни глубоко и раскидывал свои щупальца широко. Клара ненавидела каждого, кто подчинялся корням и щупальцам. Но она сама была под их властью, поэтому лицемерие стало для неё обычным делом. Пул Кра ничего не делал. Он просто смотрел и наслаждался плодами своего труда. Он видел расцвет тьмы и радовался ему. Он управлял глупцами, водимыми злом, и питался ими. И этой ночью ничего не изменилось. Всё было также темно и озлобленно. Клара села за стол в одной из забегаловок под названием «Сон Купца», заказала ужин и стала наблюдать за окружающими. Она видела, как юная воровка очаровала какого-то толстосума и тихо украла его золотые украшения, он даже ничего не понял, бедняга. Она видела, как какого-то паренька два мужика вывели из заведения. Видимо, он нарвался на проблемы. Она видела девушек, зарабатывающих своими телами, видела мошенников, шулеров, пьяниц и изменников, а
