Маска свирепого мандарина - Филипп Робинсон

У Объекта было затрудненное дыхание, а пульс стал прерывистым, как никогда прежде, отметил Код. Очевидно, у него отказывает даже самая примитивная часть нервной системы — вегетативная. Но насколько он мог судить — ведь теперь у его подопечного левая половина лица, как и многие другие области тела, парализована, — Объект до сих пор пребывает в состоянии эйфории. Правый уголок рта чуть приподнят в жалком подобии счастливой ухмылки, а правое веко подергивается, как будто он постоянно подмигивает. Не считая этого, он почти не подавал признаков жизни. Однако Код и сейчас иногда с удивлением наблюдал внезапные реакции тех нервов или мускулов, деятельность которых, по идее, давно уже прекратилась. Объект поистине боролся до последнего вздоха. Его выносливость и стойкость не могли не восхищать.

Код закончил осмотр, выпрямился, бросил взгляд на осциллоскоп. Мерно раскачивающаяся на экране волна воплощала собой спокойную уверенность. До начала второй, заключительной стадии Эксперимента, когда ее энергию еще нельзя было точно сфокусировать, она оставалась юной и незрелой, и в ее необузданном поведении чувствовалась свойственная молодежи смесь робости и дерзости. Теперь, показав собственную силу и не нуждаясь больше в самоутверждении, она остепенилась, стала солидной особой средних лет. Код окинул ее нежным взглядом, волна склонилась в ответном приветствии. За время Эксперимента между его участниками, — Посвятителем, Волной и Объектом, — установились тесные дружеские отношения коллег-исследователей, посвятивших себя общему делу, грандиозному опыту, в котором каждый знал свою роль и охотно исполнял ее, но при иных обстоятельствах не раздумывая взял бы на себя обязанности товарища.

Код сел за стол. Его взгляд привлек еще один безотказный помощник, оказавший неоценимые услуги в работе. Перед ним стояла банка с формалином (теперь уже не было нужды ее прятать), в которой хранился "орган мышления" проповедника. Боже, как он изменился! Теперь этот ассиметричный объект, изрезанный вдоль и поперек извилистым лабиринтом соединенных друг с другом ходов, с бесчисленными полостями замысловатой формы, походил на китайскую головоломку. Или на сыр с плесенью, в котором уже зияет "пещера" размером едва ли не больше его съедобной части — непонятно, как он до сих пор не рассыпался? Каждый день наш герой с помощью лучей или ланцета вырезал из него кусочек, в точности повторяя очередную операцию, проведенную на Объекте. Мозг хорошо послужил Коду, хотя в итоге пришел в такое плачевное состояние, что пришлось обработать распадающиеся остатки его извилин особым затвердевающим раствором. Вместе с пластмассовым муляжом, он был чем-то вроде трехмерной схемы, на которой отмечалась проделанная работа и то, что еще предстояло сделать. Сейчас — как и раньше — он представлял из себя точное подобие мозга Объекта, скрытого за маской из кости и плоти. Коду очень хотелось бы проследить за процессом постепенной дезинтеграции in situ, проделав, так сказать, окошко в черепе испытуемого, но он отлично понимал, с какими опасностями сопряжены всяческие трепанации. Поэтому мозг проповедника стал поистине бесценным "дублером".

Код отогнал праздные мысли. Предстояло очень многое сделать до наступления вечера — долгожданного вечера, который по его расчетам принесет с собой полное и окончательное Посвящение Объекта. Надо заполнить журнал, водрузить последние флажки, завершить составление Ключей.

Он взял ручку и приступил к работе. Так прошло несколько часов. Уловив малейшее движение за своей спиной, он оглядывался и проверял, что делает Объект, но тот почти не привлекал к себе внимания.

Код записал все данные и приступил к финальной, самой интересной части этого, да и любого другого, исследования. Определение и окончательная оценка полученных результатов. В какой степени ему удалось решить поставленные задачи?

В свое время он наметил три основные цели Эксперимента, и сейчас мог поздравить себя с тем, что две из них без всякого сомнения достигнуты. Его усилия по определению функций различных участков коры головного мозга и составлению "карты" рассудка Объекта увенчались убедительным успехом — Ключи Кода были намного более подробными и полными, чем все подобные работы в области анатомии и нейрологии. Что касается третьего пункта плана, Коду удалось доказать — человеческая особь может жить после удаления девяносто пяти с лишним процентов мозга: открытие поистине исключительной важности. Точнее, не жить, а существовать, поправил себя Код, бросив взгляд на Кресло, ибо в итоге Объект почти полностью лишился платоновских или кантовских "качеств" либо "свойств". Сейчас у него осталось одно-единственное бесспорное свойство — "жизнь". В остальном он так же лишен характерных черт, как чистый лист бумаги.

Именно это отсутствие каких-либо особенностей, полная неясность в том, что, кроме упорного нежелания умирать, определяет существо, распластавшееся в Кресле, и каковы результаты проведенной "дистилляции", заставляло нашего героя сомневаться, добился ли он успеха в достижении первой и главной цели Эксперимента: обнаружить и выпустить на волю Высшую Сущность (шин, душу, атман) Объекта. Ведь, к величайшему разочарованию Кода, за все время, пока его Машина пробивала бреши в темнице из плоти — вместилище низшего разума, он не заметил никаких признаков появления освобожденной Сущности — ни психокинеза или телекинеза, ни телепатических сигналов, абсолютно ничего.

Ничего — кроме необычайной метаморфозы дома, внезапно осенило нашего героя. Его преображения, посвящения или как еще можно назвать то, что произошло с "Финландией". Предположим, что это и есть долгожданный знак. Предположим, что Высшая Сущность обозначила свое появление, "вселившись" в целое здание, как бы одушевив его… Если он прав, тогда Она неизмеримо сильнее, чем он думал. Вероятно, даже сильнее его самого.

Какая захватывающая идея! Жаль, что она не пришла ему в голову раньше. Он проверил бы свою гипотезу опытным путем. Теперь уже слишком поздно: всего через пару часов Объект, а вместе с ним, если предчувствие его не обманывает, и "Финландия", пройдут через Посвящение. Что произойдет тогда с домом? Может быть, он действительно взмоет к небо и устремится к звездам? Или попросту рухнет, превратится в безжизненную груду, уподобившись своему объекту подражания?

Он посвятит разрешению этой загадки свой следующий эксперимент! У него достаточно времени и расходного материала. Впереди целая вечность, вокруг миллиарды потенциальных объектов. Пока что он сумел выполнить две из намеченных задач своего первого исследования, и еще остается надежда на осуществление третьей.

Медленно тянулся день. Стемнело. На небе зажглись первые звезды, притихшую улицу залил розоватый свет ламп.

Код приготовил еду для прощальной трапезы, "тайной вечери" Объекта. Он открыл банки с равиоли, супом из акульих плавников, селедкой и ветчиной в вишневом ликере. С присущей ему деликатностью накрыл стол на двоих, хотя предназначался он для одного. Даже если Объект в его нынешнем состоянии дотянет до начала ужина (судя по ряду признаков, Посвящение может состояться в любой момент), он просто не сумеет принять в нем участие, потому что давно уже не принимает пищу общепринятым способом.

Чтобы отпраздновать предстоящее событие, Код решил открыть две бутылки "Chateau Cheval-Blanc ", которые берег для особых случаев. Какая жалость, что Объект не сможет разделить с ним это удовольствие, подумал он, вспомнив, как тот гордился, что знает толк в напитках. Увы, алкоголь сразу же убьет его. Код поступил так, как позволяли обстоятельства. Он поднял бокал и, обратившись к неподвижной фигуре в Кресле, произнес тост в честь "отсутствующего друга". Затем отдал должное разложенным на столе деликатесам, обильно запивая их вином. Ради приличия предложил Объекту отведать несколько кусочков, но тот, что совсем неудивительно, не сумел их проглотить. Остатки еды, смешанные со слюной, стекли по подбородку на рубашку и штаны. И все же, словно в знак того, что бедняга оценил благое намерение своего приятеля, в глазах его затеплился огонь, правый уголок рта стал подергиваться, а голова едва заметно качнулась из стороны в сторону. Дружеский жест Кода, кажется, немного отсрочил Посвящение.

"Ничего, ничего, старина, — подбодрил его Код, — скоро ты будешь пировать с богами!"

Когда он закончил возиться с посудой, уловил какое-то движение в окне дома на другой стороне улицы. Код давно уже не вел свои вечерние наблюдения. Он жадно припал к корабельному телескопу. Девица из квартиры напротив, не ведая, что за бесстрастным, ничем не примечательным фасадом "Финландии" больше не обитает ни единого живого существа, — не считая Кода и его подопечного Объекта, — с неугасающим энтузиазмом пыталась скрасить жизнь пожилым джентльменам и холостякам. Сегодня, в ночь перед воскресеньем, она старалась больше обычного. Девушка была очень мила, в ней чувствовалось нечто мифологическое.