Маска свирепого мандарина - Филипп Робинсон

"На теле нашли области гипостатического обесцвечивания?" — скучающим тоном поинтересовался наш герой.

Вопрос произвел глубокое впечатление на полицейского.

"Насколько я знаю, нет, сэр".

"Очевидно, вы провели тест Марча?"

"Тест Марча? Но, сэр, об отравлении в нашем случае речь не идет — разве нет?" — почтительно произнес сержант.

"Во-о-о-т как? Ну и ну. Подумать только, какой вздор могут нести люди! Сейчас по дому гуляют слухи, что беднягу отправили на тот свет с помощью мышьяка! Разумеется, добрая половина жильцов — свихнувшиеся старые девы, а остальные — коммунисты и извращенцы!"

"Коммунисты? — встрепенулся сержант, с профессионально отработанным ужасом отреагировав на это слово. — И извращенцы? Вы уверены, сэр? Я сообщу в Особый отдел!"

Только теперь он решил воспользоваться любезным приглашением хозяина и присел на стул. Кресло для Посвящения было накрыто шелковым халатом. Код стоял у окна. Таким образом, подозреваемый и следователь в буквальном смысле поменялись местами.

"К сожалению, тут нет никаких сомнений. Абсолютно никаких", — устало вздохнул Код, и с брезгливым отвращением в голосе продолжил:

"Они здесь просто кишмя кишат. Неудивительно, что Империя отправилась в тартарары! Вы читали, что сказал недавно один из наших сопливых социалистиков в Палате Общин? Он имел наглость назвать Ее Королевское Высочество просто "Маргарет"!"

"Не может быть, сэр!" — выдохнул сержант, покраснев от негодования и стыда.

Код снова предложил ему бренди, и на сей раз полицейский, чтобы оправиться от потрясения, взял выпивку.

"Представьте себе, может. Дело в том, что у любой такой помойной крысы есть примесь негритянской крови. Да, каждый из их поганой шайки по сути своей черномазый, как и все красные — Насер, Неру, Нкрума, Мао-Дзе-Дун, Сукарно, Макариос, Хрущов, и кто там еще! Я знаю точно — я проверял! Как у нас говорится, поскобли социалиста — увидишь ниггера! Эти два слова на самом деле означают одно и то же, верно?"

"Будь моя воля, я бы сразу выслал всю черномордую погань обратно в их поганые джунгли! — выпалил страж порядка. — Прошу прощения за прямоту, сэр".

"Не за что, сержант, не за что! Такие чувства делаю вам честь! Искреннее выражение своих мыслей — вот что сегодня требуется! Слава Богу, что в нашей стране еще остались настоящие англичане, такие как вы! Знаете, каждый раз, когда я слышу толки о так называемых либералах, левых интеллектуалах, битниках, и других членах мерзкой шайки предателей, мне хочется вытащить свой револьвер! Кто это сказал? Кажется, один из великих британцев старой закалки?"

"Сэр Уинстон?" — подсказал сержант.

"Возможно, возможно".

Они погрузились в горькие раздумья, будто их сроднила общая боль за судьбы Родины.

Код испытующе оглядел собеседника.

"Знаете, сержант, мне давно уже не доводилось разговаривать с таким понимающим человеком, как вы — не считая членов Движения, конечно. Большая редкость, когда живешь, окруженный ниггерами, красными, гомиками и прочей пакостью. Я тут подумал… подумал вот о чем: как вы смотрите на то, чтобы присоединиться к Движению? Мне кажется, именно такие кадры нам нужны".

"Движение?" — сержант вопросительно поднял брови. — "Что такое "Движение", сэр?"

Код неторопливо и с должной выразительностью объявил:

"Это организация, созданная группой Истинных Патриотов с целью возрождения Британии и восстановления Империи. Движение зародилось совсем недавно, но оно быстро растет и крепнет. Наша первейшая задача сейчас — пополнить свои ряды дельными людьми. Людьми доброй воли. Мужественными и смелыми. Людьми, которые верят в Британский Образ Жизни, понимают, что такое дисциплина, способны отдавать и исполнять приказы".

Он помолчал.

В "дельном человеке" Кода сержант сразу узнал себя, и не раздумывал ни секунды: кажется, он с колыбели готовился к такому решению. Это его судьба: он знал, что когда-нибудь она его найдет. Именно такого момента он ждал всю свою жизнь.

"Что я должен сделать, чтобы присоединиться, сэр?" — бодро спросил он.

"Ну, для начала, старина, — Код сменил тон на покровительственно-фамильярный, словно член закрытого клуба, который обращается к своему будущему товарищу, — вам придется ответить на вопросник, чтобы не осталось никаких сомнений в том, что вы нам подходите. Я сам могу вас проверить. Если справитесь — а я уверен, никаких проблем не возникнет, — вы предстанете перед Высшим Советом — кстати, я в него вхожу. Ну как? Что вы решили? Хотите попробовать сейчас?"

"Буду очень благодарен вам, сэр, — с воодушевлением воскликнул сержант. — Очень благодарен!"

Наш герой подошел к столу, вытащил одну из своих записных книжек. На лицах собеседников как по команде появилось сосредоточенное, суровое выражение.

"Что ж, приступим".

Код притворился, что читает:

"Верите ли вы, что славная смерть лучше, чем бесславное существование?"

"Да, верю" (с благоговейным трепетом в голосе).

"Когда-нибудь позволяли себе усомниться в том, что наши средства сдерживания обладают сверхдостаточным потенциалом?"

Сержант не вполне понял, о чем идет речь, но подумал, что когда-то читал статью, в которой генерал или другой высокий чин пользовался такими терминами, поэтому энергично замотал головой.

Зато следующий вопрос не вызвал никаких затруднений.

"Верите ли вы в необходимость смертной казни и физических наказаний?"

На лбу у сержанта запульсировала вена.

"Так точно!" — прогремел он.

"Считаете ли вы, что гомосексуалистов, мерзких лесбиянок, черномазых, помешанных на сексе подростков, которым непонятно за что платят бешеные деньги, и всех прочих отбросов общества следует сечь плетью до полусмерти? — и ей-богу, вы сами бы выдрали их с большим удовольствием?"

"Ей-богу, сам бы выдрал их, сэр!" — яростно выкрикнул сержант.

Полицейского переполняло пьянящее, мистическое ощущение, будто он уже принят в лоно организации патриотов. Он жаждал решительных действий, подрагивал от нетерпения, как норовистый скакун, и чтобы ненароком не вскочить, вцепился в стул. Ему хотелось бить в барабаны, сносить врагам головы, занять свое место в строю рядом с боевыми товарищами, отражая натиск целых орд черномазых Фуззи-Вуззи, и косить их одного за другим. Хотелось, — на глаза навернулись слезы, — хотелось салютовать где-то на другом конце света развевающемуся стягу Соединенного Королевства, освещенному закатным солнцем… снова гордиться тем, что ты Британец, представитель расы, которую почитают, которой повинуются…

Как же он раньше не догадался, что на свете кроме него все еще остались люди, сохранившие здравый рассудок?

Код продолжал отрывисто и быстро диктовать:

"Ответьте мне: Британия по-прежнему правит морями?"

"По-прежнему, сэр!"

"Согласны ли вы с тем, что янки — стайка детей, которым предстоит еще многому научиться у Британии с ее многовековой политической мудростью?"

"Конечно, предстоит!"

"Считаете ли вы, что стаскивать с себя майку во время матча — опасный шаг, ведущий к аморализму и разложению?"

"Поскольку это символический акт неуважения к Власти в лице судьи", — добавил Код, видя растерянность сержанта.

"А, ну да, естественно!"

"Какие еще примеры тенденции к моральному разложению в современной Британии вы можете привести?"

Сержанта захлестнул неудержимый поток слов; вырываясь наружу, они слились в бессвязную скороговорку:

"Поп-музыканты под кайфом… молокососы хуже девчонок, в таких… ну, знаете… узких джинсах …шлюхи в бикини, которые выставляют все напоказ… грязные ночные шоу по телевизору, они их еще называют "сатирой"… поганые марши мира в Ольдермастоне, и еще… гадость, которую они окрестили "современным искусством"… нудисты… жиды… гомики…"

"Хорошо, хорошо!" — одобрил Код, прервав его излияния. "Просто отлично!"

"А главная причина всего этого разложения, как вы наверняка согласитесь — длинноволосые интеллигенты-социалисты, которые всегда ставят интересы других стран выше нужд своего Отечества?"

Сержанта душила такая ярость и ненависть, что он не мог говорить, и только тряс головой в знак согласия.

"Считаете ли вы, — продолжил Код, от души наслаждаясь представлением, — что имперский долг и сейчас повелевает Британии прививать индусам, китайцам, малайцам и прочим ниггерам принципы цивилизации и Британского Образа Жизни в том объеме, который они способны усвоить?"

"Да, считаю!" (исступленно).

"А для исполнения подобной священной миссии необходимо вернуть в лоно Империи, — и если потребуется, силой оружия, — все страны, которым подлые предатели-социалисты (не говоря об их замаскированных товарищах) позволили от нас ускользнуть! Вы согласны?"

"Да! Ну еще бы! Для их же блага!"