Маска свирепого мандарина - Филипп Робинсон

Потом включил Машину и продолжил прерванный процесс Посвящения.

Жаль, очень жаль, подумал он, бросив сочувственный взгляд на неподвижную фигуру Объекта, мозг которого беспощадно кромсали пересекающиеся лучи. Очень жаль, что беднягу нельзя продержать в трансе до самого конца Эксперимента! Но увы, это невозможно. Почти все время, пока идет Посвящение, абсолютно необходимо, чтобы Роджерс оставался в сознании и владел собой — разумеется, насколько позволял постепенно умирающий рассудок. Только так, только с добровольной помощью Объекта можно вести точные, научно обоснованные наблюдения о процессе.

Через два часа, в течение которых испытуемый лишился десяти кубических сантиметров мозга, Код выключил Машину и освободил его. Он убрал все свои приборы и записи, закрыл ящики. Прежде чем разбудить Объект, внушил ему две постгипнотические установки.

"С этой секунды, — повелительно сказал он, — ты сможешь выходить из своей квартиры только если я тебе разрешу, за единственным исключением. Каждый вечер ровно в восемь часов ты должен приходить сюда, забираться в кресло, и сразу же погружаться в такой же глубокий сон, как сейчас. Тебе ясно?"

Фигура в Кресле кивнула.

"Когда я скажу "вставай!" ты проснешься и забудешь все, что происходило сегодня вечером с того момента, как ты вошел в мою комнату".

"Вставай!"

Роджерс очнулся и потер глаза. Потом обхватил руками голову.

"Фу ты, — воскликнул он. — Моя старая черепушка что-то барахлит! Должно быть, опять немного перебрал".

Но лицо его, как всегда, сияло радостью, а в голосе не прозвучало ни единой тревожной нотки.

Очень довольный достигнутым результатом, Код отослал его спать. Эксперимент продолжится так, как намечалось.

Глава 13. Сержант полиции жертвует Службой во благо Империи

Каждое событие неизменно влечет за собой другое — этот неоспоримый принцип лежал в основе научного мировоззрения нашего героя. Он свято верил в великую и непреложную Взаимосвязь Явлений. Тем не менее, Код прекрасно понимал, что благодаря восхитительно непостоянному нраву атомных частиц, как их описывает герр Гейзенберг, невозможно со стопроцентной точностью предсказать, каким окажется следующее звено в цепи. Доказательствами могут служить, во-первых, результаты лейкотомии, а во-вторых, проблемы, возникшие из-за Посвящения инспектора.

На его теле не обнаружили никаких следов насилия, и даже во время вскрытия пытливые ланцеты хирургов не добрались до крохотных, но критически важных участков уничтоженных клеток мозга. Таким образом, согласно официальной версии он умер либо от инфаркта миокарда, либо в результате падения с лестницы, а вероятнее всего, от того и другого одновременно. Однако неусыпные ревнители "смерти по естественным причинам" должны придерживаться стандартных ритуалов расследования, и в течение двух дней после инцидента они опросили всех жильцов "Финландии": возможно, кто-нибудь заметил подозрительных субъектов или слышал ночью стук? Добрались и до Роджерса, но к счастью дознаватели вскоре решили, что он "с придурью" и толку тут не добьешься. Что касается самого Кода, то поскольку инспектор приходил именно к нему и предположительно он видел усопшего последним, нашего героя допрашивали подробнее остальных. Более того, с ним встречались дважды — сначала утром, перед работой, когда тело обнаружили, а второй раз его без предупреждения посетили вечером на следующие сутки (через день после "сеанса магии").

Сержант явился в половине седьмого. Он не присутствовал при первой беседе и не знал, с кем придется работать. Внешне у него было немало общего с человеком, которого предстояло "расколоть". Крепко сбитый и массивный — хотя, конечно, не такой массивный, как наш герой, — с невыразительными чертами, расположенными на широком белом лице словно в строгом соответствии с инструкцией, он всем своим видом демонстрировал несокрушимое хладнокровие. Как и покойный инспектор Электрической компании, сержант черпал свои силы в организации, к которой принадлежал, но в отличие от первого, не нуждался в постоянно напоминавшей о ней форменной одежде (поскольку работал в отделе уголовного розыска), и никогда не страдал от приступов "отключения" внутренней энергии. Вера в Службу и себя как ее представителя была несокрушимой, его никогда не посещали сомнения в том, что приходится делать, или в собственной пригодности для такой работы. Человек-скала, все параметры которого идеально соответствуют тому, чтобы следовать доктрине Закона и Порядка. Об эту скалу за долгие годы службы рано или поздно разбивались любые разновидности преступников.

Как только Код открыл дверь, детектив применил стандартный полицейский прием, особенно полезный, когда работаешь один, без напарника. Не говоря ни слова, сержант с открытой неприязнью и подозрением уставился ему прямо в лицо.

Такой прием, позволявший сразу "прочесть правду в глазах" (вернее, заглянуть чуть глубже, в нечистую душу злодея), он с энтузиазмом оттачивал на подозреваемых с самого начала службы. Но он давно забыл, в чем его смысл, и уже не следил за поведением очередной жертвы, даже не интересовался, отреагировала она хоть как-то, или нет. Возможно, теперь сержант подсознательно понимал, что как правило добивается обратного эффекта, — он только пугает ни в чем не повинных людей и укрепляет решимость преступников. Но сила привычки (она же привела к тому, что его жена пристрастилась к снотворным таблеткам) оказалась так велика, что иначе вести себя он не мог. Обычная уловка с годами трансформировалась в предваряющий таинство дознания обряд, без которого страж порядка почувствовал бы неуверенность и беспокойство.

В течение нескольких секунд сержант сверлил взглядом Кода, а наш герой, ничуть не смутившись, в свою очередь разглядывал незваного гостя. Наконец полицейский приступил к самому ритуалу допроса. Его первая фраза, как ни странно, почти дословно повторяла ту, с которой обратился к Коду злосчастный инспектор Электрической компании.

"Вы мистер Николас Код?" — величественно произнес он.

Глядя на неизменно бесстрастное лицо нашего героя, никто бы не догадался, как он раздосадован. В восемь должен прийти Роджерс, и если сержант встретит здесь Объект в его нынешнем состоянии, это может привести к опасным последствиям. Надо как-нибудь избавиться от нежданного посетителя.

Код снова применил свою уникальную способность мгновенно оценивать ситуацию. В речи полицейского улавливался провинциальный акцент, от которого он явно старался избавиться. В том, что придает сержанту силу, корениться его слабость, предположил Код: врожденное почтение к любой Власти можно легко трансформировать в угодничество перед живым ее воплощением в лице представителя "правящих классов".

Он сунул руку в карман пиджака, отставив большой палец, и небрежно прислонился к дверной ручке.

"Все верно, сержант, — произнес он отрывисто, самым "аристократическим" тоном, на который был способен. — Чем могу помочь?"

Наш герой не ошибся. Детектив сразу же ощутил себя подчиненным, который рапортует офицеру, но такая роль ему вовсе не претила. Напротив, в душе возникло теплое чувство. "Старые добрые времена", подумал он; перед глазами промелькнули знакомые лица и картины.

(Бенгал, Кения… обед в полковой столовой, веранда клуба, подобострастно кланяющаяся прислуга из местных).

Повинуясь выработанному с годами рефлексу, сержант вытянулся по стойке "смирно", испытывая странное ощущение, будто наконец вернулся домой, и одновременно неясную щемящую боль утраты.

Но как бы там ни было, он здесь по долгу службы.

"Мне придется задать вам еще несколько вопросов по поводу вчерашнего происшествия, сэр", — начал он.

Код отступил и махнул рукой, приглашая его в комнату.

"Что ж, тогда заходите, сержант, располагайтесь; посмотрим, чем я смогу вам помочь, — приветливо произнес он так, словно отдавал команду "вольно". — Надеюсь, однако, что вы меня не слишком задержите, а? Я собираюсь на званый обед и должен переодеться".

Чисто английский инстинкт подсказал сержанту, что так говорить может только человек высокого происхождения и соответствующего воспитания, хотя ни внешний облик, ни обстановка не свидетельствовали о богатстве обитателя квартиры. Он поспешил успокоить Кода.

"Нет, нет, сэр, я не отниму у вас много времени. Всего несколько вопросов о том, как вел себя покойный инспектор, когда вы видели его в последний раз, и так далее".

"Понятно", — благожелательно кивнул Код. Он налил себе бренди, предложил выпивку сержанту, но тот отказался.

"На теле нашли области гипостатического обесцвечивания?" — скучающим тоном поинтересовался наш герой.

Вопрос произвел глубокое впечатление на полицейского.