Клан Мамонта - Сергей Калашников

Сколько длился процесс? В каких пропорциях закладывали руду и топливо? Измельчали их, или сыпали произвольными кусками? И ещё целый ряд вопросов, ответов на которые ребята просто не знали. Так что правильного результата Веник от первой плавки не ждал. Хотя, привезённой руды как раз на одну плавку и хватало. А, может быть, её было недостаточно? Вопросы, вопросы, вопросы. А ответ можно получить только опытным путём.

Стенки печи сложили на глину, которой дали хорошенько просохнуть — нарочно немного подогревали кострами. Отверстия для подачи воздуха проделали в самом низу, буквально в считанных сантиметрах от каменного пола. Насыпали четыре толстых слоя угля, между которыми распределили три тонких слоя руды — как раз весь объём и наполнили. Вместо сплошной крышки накрыли печь двумя кусками плитняка — всё равно между ними оставалась щель.

Бересту, нащипанную мелкой стружкой, зажгли, протолкали в воздуховоды и, закрыв трубками, идущими от мехов, принялись дуть сразу с обеих сторон. Вскоре стало понятно — разгорелась печка. Качальщики мехов сменяли друг друга до тех пор, пока не стало ясно — всё прогорело. Не сверкали больше через щели в крышке отблески пылающих углей, да и тепла, как кажется, стало выделяться меньше. На всё, про всё ушел полный световой день и чуть-чуть вечерних потёмок.

На другой день, когда домница совсем остыла, убрали крышку и принялись разбираться с результатом. Уголь отменно прогорел, отчего на дне образовался солидный слой золы. Никакого железа в ней не нашлось, ни лепёшкой, ни как бы то ни было ещё. Несколько грязных чёрных клякс спёкшегося мусора — вот и всё, на что наткнулись, перерыв содержимое печки.

Вот так — труда положили прорву, а ничего не добились. Подумали, посоветовались и решили, что это была не руда, а просто какой-то рыжеватый камень — они ведь не геологи.

Саня крепко приуныл — он рассчитывал получить хотя бы килограмм железа, и теперь его просто плющило от того, что все планы рухнули — инструментов ведь требовалось много самых разных. Те же деревянные лопаты всех задолбали до невозможности — людям, державшим в руках нормальный инструмент, эти толстые доски на рукоятках просто душу резали. При том, что вытёсывали каждую по нескольку дней.

— Ты, Босс, кончай кукситься, — решил растормошить его Веник. — Давай-ка, мы лучше полученный опыт перетряхнём на свежую память.

— Да, алгеброй гармонию проверим, — поддержала эту мысль Светка.

— Грустный опыт, — пожал плечами кузнец. — Два меха из трёх длительной работы не выдержали — разошлись по швам.

— Это потому, что шилья твои крючкастые нитку рвут стежке на пятом, а то и третьем. Тот мех, который устоял, Лариска настоящей штопальной иглой сшивала — вот он и не развалился на ходу.

— Так и другие бы ею сшивали!

— А нету у нас больше таких иголок. Вот, если бы ты новых наделал!

— Так не из чего, — развёл руками Саня.

— Из шильев бы и наделал.

— Ладно, согну посерёдке, чтобы образовалось ушко, а концы вместе прокую. А почему Пуночкин мех травил воздух?

— Она его тонкими ремешками типа шнуровкой скрепила. Одежду так делать можно. Сумки, там, куртки, даже штаны с лампасами — где не требуется герметичность. Только больше ни у кого не хватает терпения, как она, вырезать кругленькие отверстия — каменным-то ножиком это не так-то просто. Вот, если бы дыроколом! — мечтательно закатила глаза Надюшка.

— Дырокол, дырокол, я тебя съем, — пошутила Лерочка.

Все заулыбались.

— Ладно, — отмахнулся Саня. — Этот вопрос решить можно при помощи того ключа, в который Денис свистит. У него дырочка на конце имеется. Как, Дэн, пожертвуешь этот раритет ради штанов с лампасами?

— Пожертвую. Он вообще-то от старинных часов, которых здесь нет. Да они и дома не ходили — просто стояли, как украшение. И чур, первые штаны мне, а то у меня на джинсах только одна штанина еще не развалилась.

— Ладно, ладно, — успокоил ребят Шеф. — Кож пока всё равно нет — что-то не идёт нынче охота. А что ты скажешь про насос?

— А чего про него говорить — работает. Но тягать ручку туда-сюда очень утомительно.

— Это поправимо. Я хотел сделать рычаг для удобства, но не успел — долго возились с цилиндром и клапанами. Доделаю, и мы ещё три штуки соорудим, чтобы был запасной комплект, на случай поломки.

— Нафига? Ты что? Собрался снова эту канитель разводить?

— И не раз. Тех же камней наложим, но помельче размолотых. Или крупных кусков. И побольше. Вдруг мы весь металл, что выплавился, тупо пережгли?

— Хм! — Саня почесал в затылке. — Может и так. А окалину выдули — мы ведь знатно поддавали воздуху. Вдруг перестарались со скоростью дутья? Не уверен, конечно, но припоминаю, будто плавка у древних металлургов вроде как несколько дней шла. То есть мы переторопились, выходит?

— Так это и нужно проверить. Кстати, как печка? Ты её осматривал?

— Погодите, — вмешалась Любаша. — Сначала золу на щёлок выгребем, а уж потом ковыряйтесь. Гуля, Наташа! Займитесь сразу после завтрака.

— За рыжими камнями когда пойдём? — забеспокоилась Ленка.

— Дим, тебе сколько времени нужно, чтобы ещё одни сани наладить?

Дней пять? Или шесть. Я же не готовился, так что, считай, с нуля.

— Вот, как будут готовы сани, так мы и отправимся. Толян с нами, и ещё нужен желающий, кто на ногу шустрее. Люб! На четверых собирай дней на десять. Через неделю двинемся.

— Как раз после Нового Года.

— Я пойду, — вызвалась Лида. — И запасные мокасины успею соорудить на всю команду.

В следующем «подходе» к домнице участвовали только Веник с Саней — остальных Шеф отправил работать. Ещё позвали Галку, чтобы оценила повреждения глиняного связующего. У неё глаз хорошо намётан на всякие растрескивания.

— Вот, глядите, показала она углубления между камнями, направленные внутрь. — От быстрого нагрева глину вспучило. Это от того, что остатки воды превратились в пар. Так что комочки вполне могут оказаться этой самой глиной, спёкшейся вперемешку с той же золой.

— Так я, вроде, хорошо просушил, — пожал плечами Саня.

— Простой просушки недостаточно. Нам объясняли, что вода в глине может быть и не водой. То есть, она вода, и в то же время часть какого-то соединения. И от высокой температуры соединение отпускает воду, которая превращается в пар. Чтобы он успевал выходить, керамику всегда нагревают плавно.

— Как сложно! — поразился Веник. — Рано мы сюда попали — это, наверно, изучают на химии, а она только с восьмого класса.

— И еще потёки на стенах. Твёрдые. Ты сюда полевого шпата не добавлял?

— Нет. В стенках камни проверенные — я горн из таких же сложил. Но там без раствора — на сухую. А шпата сюда специально клал кусочек, чтобы оценить температуру. Так нету больше этого камушка. Утёк он — то есть жар был сильный.

— Думается мне, — заметил Веник, — нужно будет эту печь, перед следующей плавкой, нарочно обжечь по тем режимам, которые ты применяешь для керамики. Как полагаешь, Галь?

— Нужно попробовать. И, слушай, Сань! Возьми для обмазки глину из растертых черепков — она уже обожженная. Может, в ней нет той внутренней воды?

— Может, и нет. Но ведь, когда мы этот порошок намочим, то она снова там появится, — развёл руками Саня.

— Галь, проверь отдельно. До того, как мы будем чинить печь.

— Проверю.

— Теперь — где те корки, что были в золе?

— Я их в кузню унес. Было написано, что надо ковать — значит — буду ковать, — доложил Саня.

— Ой, мальчики! — подбежала Гуленька. — Щёлок из вашей золы получился какой-то не такой. Рыжий и почти не мылится.

Все тут же подхватились и помчались к кухне, изучать щёлок.

В самый короткий день года провести астрономические наблюдения не удалось — было облачно. А через три дня повалил снег, закружила метель и сильно похолодало. Все работы вне лагеря были отменены — дров припасли с хорошим запасом, да ещё и угля, которого нажгли очень много, привезли целую большую кучу. Топливный голод клану не грозил. Кладовые тоже пока не опустели, а к ужину тридцать первого декабря Любаша вообще побаловала ребят настоящим деликатесом — вскрыла горшок с квашеными съедобными листьями травы, что показала Пуночка. Их отведывали, и не раз, даже в сентябре, поэтому вкус оказался не новым. Но в декабре это блюдо воспринималось как с царского стола.

Окуньки, наловленные только сегодня, тоже удались на славу, а гарнир из корней тростника дал понять, что одна из ям-хранилищ была открыта, и её содержимое вполне годится в пищу. Ещё было сало. Солёное. Немного, но хватало всем.

Как раз, когда уже устроились за столами всё в том же летнем доме, где за счёт печки и пары костров было не слишком холодно, прибыли Кузя, Пых и Миха. Конечно, их сразу усадили за стол — ребята выглядели усталыми, голодными и озябшими. Но не до потери пульса — пришли в себя, как только чуточку отогрелись и перекусили.