Линдгрен А. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2: Суперсыщик Калле Блумквист [ Суперсыщик Калле Блумквист; Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью; Калле Блумквист и Расмус; Расмус, Понтус и Глупыш] - Астрид Линдгрен

«Калле Блумквист, — думал он. — Ты просто кляча. Настоящая жалкая клячонка, вот ты кто! Ты суперсыщик? Ха! Да не более, чем мой старый ботинок! В городе происходят самые мерзкие преступления, а ты спокойно стоишь за прилавком и заворачиваешь в газетную бумагу селедку. Продолжай в том же духе, продолжай, по крайней мере, от тебя будет хоть какая-нибудь польза!»

Он сидел обхватив голову руками и мрачно размышлял о происшедшем! О, почему ему пришлось торговать в лавке именно сегодня!

Иначе бы Андерс послал на задание вместо Евы Лотты — его. И тогда бы он преступление раскрыл. Или — кто его знает? — может, он подоспел бы вовремя и предотвратил злодеяние? И засадил преступника за решетку со множеством назидательных комментариев. Так, как он обычно это делал.

Но тут, глубоко вздохнув, он вспомнил, что сажал преступников за решетку только в собственных фантазиях. И вот тогда наконец Калле понял по-настоящему, что произошло. Он понял это, испытав страшный шок, разом отбивший у него охоту быть великим сыщиком. На этот раз преступление совершилось не как плод его фантазии, когда элегантно справляешься с ним, а потом сидишь и бахвалишься перед воображаемым собеседником. Это свершилось в страшной, отвратительной и отталкивающей действительности, от которой он почти заболел. Он презирал за это самого себя, но факт тот, что он был рад, откровенно рад, что сегодня не был на месте Евы Лотты. Бедняжка Ева Лотта!

Не спрашивая разрешения, он ушел из лавки. Он почувствовал, что необходимо переговорить с Андерсом. Он понимал: пытаться побеседовать с Евой Лоттой бессмысленно, ведь фру Карлссон считала, что «пекарева девчонка пошти што при смерти и у нее дохтур!». Так что это знал весь город.

Но Андерс, Андерс не знал ничего. Он сидел в сапожной мастерской и читал «Остров сокровищ»[29]. Ни одной живой души не было в мастерской с самого раннего утра, и Андерсу повезло, что благодаря этому именно теперь он пребывал на острове в Средиземном море в окружении злобных пиратов и не испытывал ни малейшего интереса к сапожным набойкам. Когда Калле, не спросив, рванул дверь, Андерс посмотрел на него так, словно боялся увидеть, как в мастерскую входит одноногий Джон Сильвер. Он был приятно удивлен, обнаружив, что это всего-навсего Калле.

Вскочив с трехногой табуретки, он безмятежно загорланил:

— Пятнадцать человек на сундук мертвеца!Йо-хо-хо, и бутылка рома!

Калле вздрогнул.

— Замолчи, — сказал он. — Сейчас же замолчи!

— То же самое говорит всегда учительница пения, стоит мне взять хоть одну ноту, — охотно признался Андерс.

Похоже, Калле пытался что-то произнести, но Андерс опередил его:

— Ты случайно не слышал, принесла Ева Лотта Великого Мумрика или нет?

Калле с упреком посмотрел на него. Собственно говоря, сколько еще глупостей успеет выдать Андерс, прежде чем Калле расскажет ему о случившемся? Он попытался было снова вставить слово, но Андерс и тут перебил его. Андерс так долго просидел, не говоря ни слова, что сейчас его просто распирало желание поболтать. Взяв «Остров сокровищ», он ткнул книгу прямо под нос Калле.

— Мировая книга, — воскликнул он. — С ума сойти, какая увлекательная! Вот бы жить в те времена! Какие приключения! Теперь ведь ничего не случается.

— Разве? — спросил Калле. — Сам не знаешь, о чем говоришь.

И он рассказал Андерсу о том, что случается теперь.

Темные глаза Андерса потемнели еще больше, когда он услыхал, что натворил его приказ о перемещении Великого Мумрика. Он хотел в тот же час ринуться к Еве Лотте и если не утешить ее хоть немного, то, по крайней мере, как бы показать, что он уже сам считает себя блохастым пуделем, пославшим ее с таким поручением.

— Но откуда мне было знать, что там будут лежать трупы, — подавленно сказал он Калле.

Калле сидел напротив, задумчиво вколачивая деревянные гвоздики в сапожный верстак.

— Нет, откуда тебе было это знать, — сказал он. — Ведь это не так часто случается.

— Что случается?

— А то, что у Господской усадьбы лежат трупы.

— Вот именно, — согласился Андерс. — И вообще, заруби себе на носу: Ева Лотта с этим справится. Другая девчонка бы — бац! — и в обморок, но только не она. Вот увидишь, она наведет полицию на множество следов.

Калле кивнул.

— Может, она видела кого-нибудь, кто… мог это сделать.

Андерс вздрогнул. Он был далеко не так сильно захвачен происшествием, как Калле. Он был веселый, открытый, и чрезвычайно активный малый, и необычайные происшествия пробуждали в нем жажду деятельности, даже если и отпугивали. Он хотел сразу же приступить к делу, тут же с головой уйти в поиски преступника и в течение часа по меньшей мере посадить убийцу за решетку. Он не был таким мечтателем, как Калле. Но было бы несправедливо утверждать, что Калле, несмотря на свои мечтания, не мог быть столь же деятелен, как и Андерс. Были, разумеется, такие, кто испытал это на своей шкуре, но деятельности Калле всегда предшествовали длительнейшие размышления. Калле придумывал разные ходы, и надо признать, иногда самые замысловатые, но чаще всего это были, пожалуй, лишенные всякой почвы плоды его фантазии.

Андерс же ничуть не фантазировал. Он не тратил время на размышления. Он был преисполнен такой энергии, что для него было чистым мучением долго пребывать на одном месте. И вовсе не случай уготовил ему роль предводителя Белой Розы. Он был создан для этого. Жизнерадостный, и красноречивый, и находчивый, и всегда готовый стать во главе любого начинания — таков был Андерс. Он лишь сколько мог держался подальше от дома и контры с отцом воспринимал с величайшим самообладанием. Все неразумное стекало с него как с гуся вода, и через пять минут после самой основательной взбучки Андерс был уже на улице и мчался вперед, такой же радостный, как всегда.

Ему казалось немыслимым сидеть сложа руки, когда другие, более важные дела требовали его вмешательства.

— Идем, Калле! — позвал он. — Я закрою мастерскую, а папаша пусть говорит что хочет.

— И ты на самом деле посмеешь это сделать? — спросил Калле, хорошо знавший сапожника.

— Ш-ш-ш! — прошептал Андерс.

Конечно, посмеет, ему нужно лишь как-то объяснить постоянным клиентам причину того, что мастерская закрыта среди бела дня в будни. Взяв синий карандаш, он изобразил на клочке бумаги объявление:

ЗАКРЫТО ПО ПРИЧИНЕ УБИЙСТВА

Потом, прикрепив клочок бумаги кнопкой к двери мастерской, он закрыл ее на ключ.

— Вот это да! Ты не спятил? — спросил Калле, увидев объявление. — Так писать нельзя.

— Нельзя… — заколебался Андерс.

Склонив голову набок, он погрузился в раздумье. Может, Калле и прав! Кто его знает! Может, эту записку неправильно истолкуют. Разорвав ее в клочья, он вбежал в мастерскую и изготовил новую. Затем, крепко-накрепко прибив ее к двери, Андерс быстро пошел прочь. Калле последовал за своим предводителем.

Фру Магнуссон, как раз пересекавшая улицу, подошла вслед за ними, чтобы забрать свои туфли с новыми набойками; и она круглыми от удивления глазами прочитала:

ПО СЛУЧАЮ ПОДХОДЯЩЕЙ ПОГОДЫ ЭТА МАСТЕРСКАЯ ЗАКРЫТА

Фру Магнуссон покачала головой. По правде говоря, этому сапожнику никогда не хватало винтиков, но теперь, как видно, он и вовсе спятил!

«По случаю подходящей погоды…» — слыханное ли дело!

Андерс поспешил в Прерию. Калле крайне неохотно последовал за ним. У него не было ни малейшего желания идти туда. Но Андерс был абсолютно уверен в том, что полицейские пребывают в нетерпеливом ожидании помощи Калле. Конечно, Андерс постоянно дразнил суперсыщика за его причуды, однако он совершенно забыл об этом теперь. В самом деле, произошел настоящий криминальный случай. Тут Андерс вспомнил, какой замечательный вклад в криминалистику внес Калле в прошлом году. То, что похитителей драгоценностей арестовали, было всецело заслугой Калле. Андерс был уверен, что и полиция этого не забыла. Да, Калле был выдающимся сыщиком, и Андерс признавал его превосходство.

— Неужели ты не понимаешь, что они только обрадуются, получив тебя в свое распоряжение, — сказал он. — Ты раскроешь это преступление — чихнуть не успеют. А я могу быть твоим помощником.

Калле попал в затруднительное положение. Он не мог решиться объяснить Андерсу, что разоблачал до конца только им же выдуманные убийства. И думал, что очень уж неприятно иметь дело с убийством настоящим. Он так медленно тащился сзади, что Андерс в конце концов потерял терпение.

— Быстрее, — сказал он. — В таком случае дорога каждая секунда! Уж тебе это известно лучше, чем кому-нибудь другому!

— Думаю, пусть полицейские сами с этим справляются, — сказал Калле, чтобы выйти из затруднения.