Мужской роман - Ирина Потанина

— Но зачем ей вводить в лишние расходы собственную фирму? — удивился Игорь.

— Вот то-то и оно, — согласилась Галина, — Незачем вроде. Может, чтоб нас подставить? Она ж тебе говорила что, мол, «за каждый рубчик ответишь»… Так? Расходы вроде как не она, а ты понесешь…

— Вот! — в этот момент Палюрич нашел нужную бумагу, — Это договор нашего центра с офисом. Сейчас посмотрим, говорится ли здесь что-то о том, кто ответственность за подобные расходы несет…

— Вспомнил! — фыркнула Галина как-то совсем по-кошачьи, — О таком надо было думать, подписывая договор. Сейчас-то уже все равно.

— Как это? — вмешался Игорь, — Кто виноват, тот и несет расходы. Вы ж договорились о бесплатном урегулировании. Это ж она все испортила. Значит, она и виновата.

— Да, — Галина в упор глянула на Игоря, — А кто об этом знает? Раз есть к чему придраться — значит виноваты мы. Это же наша задача была правильно делопроизводство построить. А в том, из-за кого промашка стала так дорого стоить, никто разбираться не станет…

М-да. Ситуация складывалась прескверная.

— Перестань, — не слишком уверено прервал жену ВасьВась, — Делать больше Александре Орлик нечего, как намеренно мне неприятности доставлять. Просто сорвалась, натворила делов… Опомнится, поймет, что была не права, сама расхлебывать будет. Я надеюсь. Ну не с чего ей на меня зуб точить. Понимаешь?

— Не может бизнес-леди с её стажем работы «срываться». Она все это нарочно разыграла. Вот только зачем??? Ума не приложу.

В этот момент в дверь робко постучали.

— Извините, но там клиенты, — на редкость кроткая Анюта заглянула в кабинет, — Их запускать?

— Ладно. Позже все это обдумаем, — кинул ВасьВась жене, — Игорь, ты пока помалкивай. Никому особо о случившемся не…

— Естественно, — Игорь даже обиделся на такое недоверие.

— Итак! — ВасьВась набрал полную грудь воздуха, поднял левую руку вверх и, дав отмашку, скомандовал Анюте, — Запускай!

После чего нацепил свою чеширскую улыбку и бодро выскочил в зал.

— Я все слышала, — заявила Вера Игорю, как только он зашел за ней в ставшую уже священной подворотню.

— Что именно? — не сразу понял Критовский, нетерпеливо прижимая Веру к себе.

Они снова могли никого не бояться.

— То, что говорил тебе Палюрич, — Вера отстранилась, — Мне очень стыдно, но… Я подслушала разговор. На складе есть розетка, сквозь которую отлично слышно, что говорят в директорском кабинете. Мне было очень любопытно, понимаешь? — Вера заглядывала в глаза, пытаясь найти должное неодобрение и победить его.

— Ну, — Игорь развел руками, — Каждый поступает в соответствии со своей совестью…

Вера вдруг взорвалась.

— Да нет! При чем здесь совесть? Совесть как раз грызет меня и сейчас… Просто я волновалась. Думала, что смогу помочь, если что…

— А открыто спросить?

— Мне Палюричи бы не рассказали, — Вера даже удивилась такому вопросу, — Кто я такая им такая? А ты… Ты пообещал ВасьВасю, что никому не расскажешь… Значит, ты бы мне тоже не рассказал.

— Рассказал бы, — после короткой паузы признался Игорь, — Понимаешь, каждый поступает соразмерно своей совести. Моя говорит, что все, что знаю я, автоматически становится доступно и тебе. Между нами не может быть недоговорок. Даже если это касается других людей, — твердо проговорил Игорь. Он знал, что сможет требовать от Веры только то, что совершает сам, поэтому был готов изменить многим своим принципам, — И я хочу, чтобы ты тоже обо мне так думала. Это плохо?

Тревога моментально исчезла из Вериного взгляда, сменившись теплом и даже признательностью…

— Это просто замечательно! — проговорила девушка и крепко-крепко прижалась к груди Игоря, — Видимо, для того мы и вместе, чтобы научиться так жить. Это очень сложно, но у нас должно получиться. Мы ведь — мы. Да? Это очень здорово, что у нас такой потенциально плодородный союз… — Вера все еще пыталась четко сформулировать, — Не в смысле детей, а в смысле возможностей начать принципиально новую жизнь. Поэкспериментировать. Возможно ли так жить вообще? Полная окрытость — это же ведь и полная ответственность… Тебе не страшно?

— Нет, — Игорь говорил правду, — Я слишком верю в нас, чтобы бояться. Правда, вслух такие вещи, наверное, нельзя говорить… Это похоже на излишнюю самоуверенность… Но, что сделаешь, если я и впрямь так думаю?

До родного двора Игорь дошел, когда уже начало светать. Признаться, ежедневные ночные прогулки уже порядком поднадоели. Сказочность ночного города уже давно воспринималась, как должное. А протяженность знакомых до каждой морщинки асфальта улиц вызывала тоску и низменные мечты о материальном благополучии, включающем в себя наличие собственного транспорта.

От постоянного недосыпа ноги и мысли носили хронически ватный характер. А между тем, думать было о чем. Ситуация постепенно приобретала критические оттенки. В сотый раз прокручивая в голове сценарий своего будущего признания, Игорь пытался предугадать реакции Марийки и их возможные последствия. Все его существо при этом отчаянно искало поводы отсрочить разговор. Дескать, и текст признания недостаточно продуман, и свежей головы, необходимой для подобного разговора, сейчас не имеется. Да и вообще, времени нет: когда ж тут разговаривать, если возвращается домой Игорь, когда Марийка уже спит, а, просыпаясь, застает в квартире лишь вихрь, оставшийся после её скоропостижного отлета на работу. Тот Игорь, который, как всякий нормальный человек, боялся перемен, призывал самого себя не пороть горячку и еще раз тщательно всё обдумать. Но совесть — строгий стражник внутренней гармонии — поблажек больше не давала. Залатанная со всех сторон, она требовала развязки. На этот раз судьба решила подыграть ей.

Когда Игорь на цыпочках, почти не дыша, дабы не разбудить Марийку, подошел к двери в спальню, выяснилось, что тишину соблюдать не требуется.

— Я не сплю, можешь не таиться, — спокойно произнесла Марийка, откладывая вязание.

Игорь застыл в дверях. За те дни, что они не виделись, Марийка стала совсем чужой. Из-за того, что волосы её были перекинуты на бок и заправлены под горловину футболки, казалось, что Марийка подстриглась. Игорь непроизвольно заметил, что без своих шикарных волос Марийка теряла семьдесят процентов красоты. Проследив за его взглядом, она встряхнула головой, потом глянула на окно, и щелкнула выключателем на ночнике. В комнате уже было светло.

— Ты о чем думаешь? — шепотом спросил Игорь, стараясь ничем не выдать своё беспокойство. От растерянности в его мозгу моментально включились прежние технологии. Не успев сообразить, что делает, Игорь вел себя так, будто ничего необычного в его утреннем появлении нет. Будто всё в полном порядке, и ему, Игорю, нечего стыдиться и не в чем оправдываться.

— Обо всем сразу, — тоже шепотом ответила Марийка, включаясь в его игру, — Например, о рекламе.

Игорь слегка опешил. Обычно подобные темы были его, Игоря, прерогативой.

— То есть?

— Общество деградирует, — принялась объяснять Марийка, — Не удивительно, что мои ученики такие балбесы.

— Ну, это было бы не удивительно, если бы деградировала ты. Ученики ведь не общественные, а твои, — Игорь говорил и мысленно проклинал себя и за неудачность шутки, и за неуместность шуток, и за все, за все…

— Понимаешь, включаю это я телевизор, а там реклама всевозможных трансформеров с девизом: «Чтобы не было скучно на уроке». Вот любопытно, как они надеются вырастить нормальное поколение, если с детства внушают ему, что учение — это скучно.

Светский тон Марийки звучал слишком фальшиво. Игорь почувствовал, что она заранее продумывала, что будет говорить. «Почему она скрывает недовольство?» — заподозрив неладное, насторожился он, — «Почему не спрашивает, где меня носило?»

— Или этот метод изучения иностранного языка Илоны Давыдовой? Помнишь, что это такое? — размеренно продолжала Марийка, — Обещают помочь изучить язык за считанные часы. Наша «англичанка», как услышала рекламу, гласящую: «Избавим вас от долгого и изнурительного процесса изучения языка», так в обморок и грохнулась. «Я», — говорит, — «Детям пытаюсь объяснить, как приятно учиться, а они мне всё портят!»

— Прямо так в обмороке и говорит? — не сдержался Игорь.

Марийка наигранно бодро рассмеялась. Отчего-то именно неестественность её смеха сыграла решающую роль. Игорь решился.

— Послушай, — стараясь говорить как можно серьезнее, начал он, — Всё это ни при чем. Я хочу…

— Как это ни при чем! — быстро перебила Марийка, — Ты спросил, я отвечаю…

— Я хочу…

— Прежде чем заявлять, что хочешь чего-то, нужно быть точно уверенным, что выдержишь, если желание воплотится, — снова перебила она, и Игорь почувствовал, что Марийка тоже боится предстоящего разговора.