Мужской роман - Ирина Потанина

— Уходишь уже? — Игорь с укоризной глянул на освободившуюся из объятий телефона Веру.

— Ага, — Вера, извиняясь, улыбнулась.

— И даже вот с барышнями черти что происходит, — наткнувшись взглядом на Веру, Стас решил продолжить свои сетования, — Вторую неделю пытаюсь напроситься Веру как-нибудь домой проводить, а она категорически против. Чужая жена — потемки…

Критовскому почудилась в голосе Стаса почти не скрываемая насмешка. Ну не мог Стас не знать, что не все так просто между Верой и Игорем. Ведь еще давно, после похода в редакцию, Стас отпускал свои сальные шуточки… Не зря, нет, не зря, говорил он «чужая жена»… Нарочно подчеркивал, что Вера замужем.

— Эй, Гошик, — Стас, кривляясь, похлопал Игоря по плечу, — Да шучу я. Ты что, шуток не понимаешь? Ни о каком «проводить» и речи быть не могло…

Критовский ощутил несвойственное ему раньше желание размахнуться и заехать собеседнику в челюсть. Просто так, без предупреждения… Исключительно грубо, поддаваясь первобытным инстинктам. Тут же вспомнилась собственная теория о том, что человек является переходным существом между животными и каким-то принципиально новым видом надчеловека («человека духовного»). А раз так, то пробуждение в себе грубых животных инстинктов нужно искоренять. Не считать их естественными отголосками прошлого, а бороться с ними. Мол, послали тебя сюда совершать переход, так совершай. От всего чисто животного отказывайся, а духовное ищи… Теория-то вспомнилась. Но такой жалкой она сейчас показалась. Такой мизерной, в сравнении с мощным желанием дать насмешнику «в дыню».

— Стас не собирался меня провожать, потому как прекрасно знал, что вакансий нет, — Вера подошла к Игорю и очень трогательно оперлась на его локоть, — Сегодня меня провожает Игорь.

— Тю! — Стас развернулся и ворча свое привычное, — Вот же ж! Шуток не понимают! Обиделись! — побрел в игровой зал.

Вера с Игорем молча простились с Палюричем, и ушли в ночь. На этот раз уже ни от кого не скрываясь.

— Кто тебе звонил? — спросил Игорь.

— Домашние… Интересуются, когда зайду.

Игорь помрачнел. Вера не сочла нужным продолжать и разяснять. Значит, было что скрывать? Или просто из неприязни к обсуждению таких скользких тем? Игорь не мог понять…

— Стас, кстати, сегодня со мной про нас пытался поговорить, — Вера умело переключила разговор в более мирное русло.

— Что именно говорил? — Игорю ничего не оставалось, как принять Верины правила ведения разговора.

— Чушь всякую… Ничего конкретного, нес что-то такое, мол, многие нас с тобой не одобряют, но он, Стас, ничего против меня не имеет… А потом принялся жаловаться на судьбу и невозможность окончить институт… По-моему, он просто перепил своего пива. Странно, что его в таком виде на работу пускают. Впрочем, до дежурства еще успеет в себя прийти.

— Бывает, — Игорь все еще злился, — Знаешь, когда язык чешется, проявить собственную компетентность ужасно хочется, а что именно сказать, не знаешь… Тогда всякую чушь несешь о своем одобрении. За Стасом это давно замечено.

— А, по-моему, он пытался рассказать мне о существовании у тебя Марийки. Только не знает как это сделать… Хочет, как бы, чтобы ты меня не обижал, но при этом не может позволить себе в открытую тебе гадости делать…

— Не обращай внимания, — отмахнулся Игорь.

— И на Стаса и на наличие Марийки? — остро спросила Вера, потом смягчилась, — Извини, он меня все-таки накрутил…

— Не поддавайся, любимая, — Игорь крепко сжал Верину ладонь, — Держись. Призываю тебя к храбрости…

— Зачем? — удивилась Вера, — Мы что, будем воевать?

— Будем. Отвоевывать у мира собственное право на существование. Если, конечно, у тебя, замужней барышни, есть желание что-то отвоевывать…

— Есть, — Вера остановилась, кусая губу, потом внимательно заглянула Игорю в лицо и, пересилив себя, произнесла, — А про то, что я замужняя барышня… Про это ты забудь. Не такая уж я и замужняя. Считай, фиктивный брак. У Вадима, между прочим, Яна есть. Но это тайна. Да, и не спрашивай ничего. Слышишь? Я категорически не хочу об этом больше говорить. Понятно?

— Понятно, — вместо облегчения, Игорь отчего-то испытал резкий укол ревности. Что ж это за фиктивный брак, если наличие у мужа Яны вызывает в Вериных речах столько горечи? — Мы не будем больше об этом разговаривать… И вообще ни о чем не будем разговаривать. Отчего-то сегодня хочется общаться молча. А тебе?

До дому Веру провожали в полнейшей тишине. Прикосновения и взгляды иногда могут выразить значительно больше, чем слова. Игорю с Верой слишком многое нужно было сказать друг другу, чтобы можно было доверить это нелепым, выдуманным кем-то чужим последовательностям из букв. Сегодня общались подсознаниями.

Рука хранила приятный холод недавнего прикосновения Веры. Хотелось застыть, не позволяя ощущению улетучиться. Это было глупо, и Игорь искренне радовался своей свежеприобретенной глупости. Как, оказывается, приятно быть сентиментальным.

С некоторых пор каждый обеденный перерыв Игорь с Верой проводили в полуподвальной Пирожковой. Это стало уже чем-то вроде традиции, и не терпящая раньше у себя никаких привычек Вера поражалась переменам в собственном мировоззрении.

— Вот что с людями делает любовь, — посмеивался Игорь.

Вера не отвечала, но удивляться не переставала.

Пышноволосая барышня за соседним столиком многозначительно подмигнула хихикающей подруге и обратилась к Игорю. Студентки-прогульщицы жаждали избавления от скуки.

— Можно подкурить? — с хорошо отработанной томной хрипотцой поинтересовалась барышня.

Игорь великодушно разрешил, чиркнув зажигалкой. Не спуская с Критовского глаз, девушка втянула в себя показавшееся пламя. Игорю вдруг захотелось рассказать этой барышне о том, как здорово быть влюбленным. Точнее, как здорово быть влюбленным в Веру. Желание, похоже, отразилось у Игоря на лице. Во всяком случае, барышня моментально перестала улыбаться и потеряла к Игорю всякий интерес.

Как обычно, возвращаясь в «Пробел», Игорь держал не слишком большую дистанцию. Несколько минут назад Вера вышла из Пирожковой. Вышла босиком, потому как очень растерла ноги. Категорически отказалась что-то предпринимать, заявив, мол, что прекрасно чувствует себя, расхаживая босиком и навек поразила воображение Игоря видом своих обнаженных ступней, шлепающих по каменным ступенькам Пирожковой. Эта картинка отчего-то плотно поселилась в голове Игоря.

«Поступью легкой, ступнями в ступени,

Голыми, хрупкими, ненастоящими…»

Начал он вынашивать очередного «Недописанка». Так Вера называла недооформленные в стихи строчки, выползающие периодически из мыслей Игоря.

«Очаровательный «Недописанок»!» — говорила она, хмурясь и улыбаясь одновременно. Увы, Недописанки плодились, а что-либо стоящее так и не появлялось.

«Хватит о грустном!» — сам себе приказывал Игорь, — «Когда нужно будет — все напишется… А сейчас — марш на работу. Марш — записывать чужие мысли…»

«Иди за мной на расстоянии выкуренной сигареты», — говорила всегда Вера. И Игорь подчинялся, хотя и давно уже считал нелепыми все эти условности.

«Кошмар!» — совсем недавно смеялась Вера, — «Мы так светимся, что по нам сразу все видно. Окисляй выражение лица!»

«Не буду,» — спокойно улыбался Игорь, — «Зачем прятаться, если уж оно видно.»

«Ты серьезно?» — Вера беспокойно заглядывала Игорю в лицо, — «Нет, я не спорю… Но… Это все моя боязнь перед окружающим миром. Боюсь показывать счастье. Позавидуют, отнимут, раздавят…»

Игорю тогда показалось, что Вера нарочно не говорит об истинных причинах. Оставлять недоговорки не хотелось.

«Умные за нас порадуются. А у глупых просто не хватит сил раздавить. Но дело ведь не в этом, да? Просто мы не можем себе позволить компрометировать тех, кто…»

Игорь не знал, как сказать, но Вера прекрасно поняла о ком идет речь.

«И это тоже,» — мрачнела она, — «Плохо ведь будет, если Марийка узнает обо мне от молвы»

«Да,» — решался Игорь, вспоминая, что решается уже далеко не в первый раз, но так ничего и не предпринял до сих пор, — «Я должен сам ей рассказать.»

О Вадиме Сан они почему-то не говорили. Сюда закон об отсутствии недоговорок пока не распространялся. В глубине души Игорь боялся этого разговора и не спешил.

Подобные размышления заметно сократили дорогу до «Пробела». Не успев опомниться, Игорь уже стоял на крыльце родного центра.

Выражение лица топтавшегося на пороге Антона оставляло желать лучшего.

— Что? — первые мысли Игоря были о Вере.

«Что-то случилось именно с ней. Точно. Ведь и правда — помешают, раздавят… Слишком хорошо все складывается. Слишком родным человеком она оказалась. Значит отнимут. Мир не любит счастливых. Что случилось?»